Юлия Федотова - Герои былых времен [HL]

В этом вопросе мнения придворного мага и кансалонского хайдара разошлись.

Зебет Аб-Хакал настаивал, чтобы приговоренных лишили жизни без промедления. Маг не знал, с кем имеет дело. Противников своих он даже не видел в лицо. Солдаты сразу уволокли их в темницы, спускаться туда после изнурительной битвы не было ни сил, ни желания. И все-таки смутные и невнятные предчувствия тревожили его.

Но хайдар не уступил. Слишком любили в Кансалоне посмотреть на хорошую казнь. Чтобы при полном параде, да на публике, да в багровых лучах заходящего солнца, когда кровь кажется особенно яркой и, прячась в длинных темных тенях, подле трупов копошатся мелкие гули, слизывают красные брызги своими раздвоенными, как у змей, язычками…

Разве мог хайдар отказать своим несчастным и без того пострадавшим подданным в таком чудесном развлечении, разве стал бы лишать их радости отмщения?..

В Кансалоне в ту пору бытовала мода казнить путем усекновения главы…

— Ты намерен нас вытаскивать или как?! — спросила Энка, сердито громыхая кандалами.

— Так стены желтые! Песчаник! — ответил Хельги бестолково. Его здорово треснули по голове мечом, спасибо, что плашмя. Но соображал он пока замедленно.

— Не о стенах речь, а об астрале! — пояснила девица с раздражением.

Ее угнетало замкнутое пространство темницы. Абсолютно замкнутое — без окон, без дверей. Только отсыревшие, покрытые живописной плесенью стены, высокий потолок и скользкий от водорослей, сильно покатый пол. На нем даже сидеть было невозможно — помещение оказалось затоплено холодной водой, в самом мелком месте она достигала середины голени. Видно, устроители специально позаботились, чтобы последние часы жизни приговоренным медом не казались. Трудно сказать, было это издевательством или, наоборот, своеобразным проявлением гуманизма: дескать, так будет легче с ней, с жизнью, расставаться. Имелся, правда, один относительно сухой участок, у самой стены, но на него пришлось сложить бесчувственные тушки Странников. Остальным оставалось только стоять, не ощущая собственных ног, в сырости, затхлости и темноте. Единственным источником света и воздуха в этом каменном мешке был зарешеченный люк в потолке, такой маленький, что голова не пролезет. Сквозь него проглядывал лишь клочок ночного неба, окрашенного заревом близких пожаров в тревожный огненный цвет. Тоскливо, хоть вой!

— Надоело мне здесь! Вытащите меня! — теребила демона сильфида.

Но тот вдруг огорошил ее — да и остальных тоже! — ответом:

— Не могу! Здесь нет выхода в астрал!

— Как это — нет?!

— Вот так и нет! Защита стоит! Один я, может, и пробил бы, а с грузом — никак!

— И что же теперь? — пробормотала Ильза упавшим голосом. — Мы умрем, да?

— Нет. Сбежим, когда на казнь поведут.

— Значит, нам тут чуть не сутки киснуть?! — протестующе завопила сильфида, и стены отозвались ей гулким эхом.

— А ты что предлагаешь?

— Думать! Искать другие варианты!

— Прекрасно! Думайте! Только мне дайте поспать хоть немного, а? — взмолился демон. Последние события окончательно добили его, спать хотелось больше, чем жить.

— Как же ты собираешься тут спать? В воде-то? — удивился Рагнар.

— Стоя. Как лошадь, — ответил ему Хельги и задремал, прислонившись к стене.

— Ты за ним следи, — велел Орвуд дисе. — Не то свалится и потопнет.

Потянулись долгие часы ожидания.

Сначала пленников не пугала предстоящая казнь. Слишком много невероятных событий приключилось с ними за последнее время, слишком часто стояли они на пороге смерти, так и не переступив через него. Чудесные спасения стали привычным делом. «Везло раньше, повезет и теперь», — считал каждый.

Но постепенно, под влиянием бессонной ночи, пронизывающего холода и гнетущей обстановки подземелья, оптимизм стал покидать их души. Хельги еще выспаться не успел, а добрую половину собравшихся уже посетила мысль о неизбежности скорой гибели. Тревога овладела ими: мало ли что может случиться по дороге на казнь и помешать побегу? Вдруг их станут выводить по одному? Вдруг Хельги опять не отыщет выход? Вдруг…

Вдруг какое-то движение почувствовалось в дальнем углу камеры, там, где глубина была самой большой. Всколыхнулась, зловеще взбурлила черная вода…

Не одним пленникам пришлось провести остаток той ночи без сна. Зебет Аб-Хакал тоже не мог заснуть. И дело было не только в чрезмерной усталости и истощении сил. Беспокойство его разрасталось как снежный ком! Он не был сильным прорицателем, умел предчувствовать, но предвидел плохо. Лишь самое ближайшее будущее иногда открывалось ему, в наиболее яркие события грядущего удавалось заглянуть.

Но сколько ни смотрел, ни вглядывался маг в завтрашний вечер — казни он не видел.

Чувства подсказывали ему: пленников непременно, во что бы то ни стало надо убить! А предвидение безжалостно твердило: этого не будет! Грядущее было мутно и страшно.

И тогда он, измученный тревогой, решил предвосхитить события.

Это была даже не магия. Колдовство! Настоящее, старое как мир черное колдовство. От деда по отцовской линии, урожденного ведьмака, прожившего на свете более тысячи лет и ушедшего совсем недавно и не по собственной воле, перенял Зебет Аб-Хакал это древнее, злое ремесло.

…Кипела, бурлила темная, густая болотная жижа в котелке на треноге, едкий пар клубился под сводами лаборатории. Домовые гоблины, дрожа от страха, жались по углам. Тоскливо и протяжно выли уличные собаки… Из темных, бездонных пучин подбиралась к Кансалону древняя как сам мир плотоядная тварь…

Нечто огромное, тощее, мертвенно-желтое и устрашающе-зубастое вынырнуло у дальней стены. Не дай боги никому испытать, что значит столкнуться с неведомым хищным чудовищем, будучи скованными по рукам и ногам, в темноте и тесноте заточения.

От ужаса не было сил даже кричать, перехватило дыхание. Несчастные пленники сбились в кучку, прижались к стене. Девицы и Рагнар по привычке старались заслонить собой Ильзу и Эдуарда, будто это могло что-то изменить. Кошмарная гибель была неотвратима, она грозила всем в равной мере.

Чудовище поднялось, на длинных костлявых ногах сделало шаг вперед и занесло когтистую конечность над головой ближайшей жертвы…

Пятясь, гном толкнул все еще мирно спящего Хельги, тот пробудился.

Вот кто подпрыгнул-то, вот кто заорал во весь голос…

Почему-то именно случайные, нежданные встречи вызывают особенную радость. Казалось бы, что могло связывать этих двоих едва знакомых существ? Одна-единственная непродолжительная беседа — и только. Но оба были рады, словно дорогие родственники после долгой разлуки!

— Лавренсий Снурр! Это ты!!! — завопил Хельги. — Какими судьбами?!!