Александр Змушко - Между Мирами

-- Уххх, -- втянула воздух Самаэлла. -- Пахнет вкусно!

Возле костра сидел великан в грубой домотканой одежде. Он был упитан и нечёсан. Исполин помешивал варево колоссальной ложкой, выточенной, наверно, из цельного дуба. Его макушка едва не касалась потолка здания; ему пришлось подвернуть под себя ноги. Изредка он вытаскивал ложку из чана и отхлебывал немного кипящей жидкости.

-- Хрум-бум-бум, -- говорил он. -- Хороша побхлёбочка, да ещё не готова. Эх, сюда бы приправ, да людишек немного!

-- Кто это? -- шёпотом спросила Джульетта.

-- Это Андхримнир, повар Вальхаллы, -- объяснила ведьма. -- Он кормит воинов Одина - храбрых мужей, что пали на поле боя. Каждый день он варит вепря по имени Сэхримнир, а к вечеру он опять оживает.

Она набрала воздуха в лёгкие и тихо продекламировала:

Андрхримнир варит

Сэхримнир-вепря

В Эльхримнир-чане -

Мясо прекрасно.

Она кашлянула.

-- Невзирая на свой вид, этот повар отличается утончённым гастрономическим вкусом. Каждый день он умудряется приготовить мясо вепря так, что оно отличается от предыдущего блюда. Попробовать бы этой свининки! Впрочем, кхм.

Она виновата посмотрела на нас:

-- Давайте-ка потихоньку уйдём, пока он не решил, что мы вполне сгодимся в качестве ингредиентов. Я же говорю, он кулинарный маньяк.

И мы отступили во тьму.

Притяные запахи ещё долго преследовали нас.

***

-- А это что ещё такое?!

Посреди Третьего Зала танцевали. Девушки с золотистыми волосами кружились в танце с прекрасными юношами, под аккомпанемент скрипок и гитар. Там, где хорошенькие босые ножки касались холодного пола, расцветали цветы. Волшебная музыка покоряла с первых аккордов. Она обволакивала, туманила и звала в Страну Фей. Серебряный свет лился откуда-то сверху, нисколько не похожий на свет неоновых ламп.

-- Кто это? -- шепнул я. -- Это эльфы?

-- Вовсе нет, -- ответила Сэмми. -- Это народ элле. В отличие от других фейри они не бояться солнечного света, и обожают кататься на солнечных лучах. А ещё они любят водить хороводы лунными ночами.

Плавная мелодия внезапно превратилась в разухабистую - резко и напористо вступил аккордеон, послушались звуки фортепьяно. Саксофоны прозвучали жизнеутверждающими трелями. И - полилась джазовая композиция. Девушки и парни разбились на пары и принялись лихо отплясывать степ. С элементами шаффла, джампа, и контактной импровизации. Самые невероятные стили смешались в одно, безумное и феерическое буйство.

Самаэлла потянула меня за рукав.

-- Пойдём. Смотреть на танцы элле опасно - они погружают в сладостную дрёму и заставляют забыть обо всём.

Я повернулся, чтобы ответить, и в этот момент снова полилась волшебная музыка. Теперь эта была нежная, мягкая музыкальная композиция. Медленный танец.

Прямо передо мной стояла обнажённая девушка неземной красоты.

-- Почему столь славный джентльмен не танцует? -- спросила она мелодичным, чарующим голосом. -- Быть может, он присоединится?

Я молча смотрел на её совершенные, словно выточенные из мрамора черты, на мягкие коралловые губки, на чистое золото волос. На нежные полусферы груди.

-- Тебе нравится моя грудь? -- рассмеялась она. -- Поцелуй её, не бойся!

Самаэлла зарычала.

-- Ему нравится моя грудь, гулящая кошка! Проваливай отсюда, а то выцарапаю тебе твои аквамариновые глаза!

Девушка надула губки, будто обиделась.

-- Ну и чёрт с вами, -- сказала она. -- Смертным не предлагают дважды участвовать в плясках элле!

И, развернувшись, ушла.

-- Буфф! -- сказал Самаэлла. -- Старый трюк. Стоит коснуться губами её груди, как тут же обо всём забываешь [172]. Ну, не дуйся, милый! Я разрешу тебе сходить в стриптиз бар.

***

В Четврётом Зале горел костёр. Он был осенне-рыжим, гудящим. Словно цветок, распустившийся на холодном титане. Вокруг него сидели люди - большие, словно фигуры в кинотеатре. Двенадцать человек. Были среди них молодые, с ясными очами - и пожилые, с проблеском седины в волосах. Глаза одних сверкали небесной синью, а других - полыхали золотым янтарём. Шестеро из них были девицами: белокурыми и чёрноволосыми; рыжими и с волосами цвета каштана. Шестеро - мужами: от ухоженных юношей до седоусых старцев.

-- Что ж, сестрица, -- весело сказал парень, сидящий на полу, подвернув под себя ноги, в поношенных джинсах "Валентино" и фирменной чёрной рубашке, -- Юля, пожалуй, я расскажу тебе кое-что, если хочешь.

-- Ой, Юный, -- устало отмахнулась от него девушка в брюках капри и белой блузочке, -- знаю я твои истории. Всё про проституток и наркоманов.

-- Вот такой я, горячий, -- пожал плечами он.

-- Горячий он, -- хмыкнул парень латиноамериканской наружности. -- Если и есть тут горячий парень, так это я! И вообще, первое слово - Январю.

Высокий юноша, молодой, с красивым лицом и неожиданно седыми волосами, покачал головой.

-- Нет-нет, дорогие братья и сёстры. Мёда мы выпили и снедью перекусили...

-- Вот именно, снедью, -- буркнула девушка, чем-то похожая на "Венеру" Боттричелли [173]. -- Нет чтобы нормальной еды купить в МакДональдсе!

-- ... а теперь я желаю, чтобы первую сказку рассказал нам Декабрь. С велеречивой изысканностью и цветастым многословием. Почтим же дни Уходящего Года!

Высокий, крепкий, словно зубр, могучий старикан в тёплом тулупе польщено закряхтел.

-- Да у меня и сказки, собственно, нету, -- возразил он. -- А, впрочем, если хотите, расскажу...

-- Пошли, -- тихонько потянул я Джулию. -- Это двенадцать месяцев, она рассказывают свои сказки на каждое время года - нам тут нечего делать.

-- А сказку, -- потерянно сказала она, -- я хотела послушать сказку...

-- Я тебе чего-нибудь наплету, -- пообещал я. -- Ну ты что, мало общалась с мужчинами, что ли? Одни сплошные сказки и сказки...

***

Остался последний Зал.

-- Эй, может не пойдём? -- вздохнул я. -- Тащиться через пол-Станции... Очевидно, что ничего предосудительного мы там не обнаружим. Ну, разве что Шиву, предающегося любви с Лакшми [174], по предписаниям благого Камы. Подозреваю, что вполне способен прожить и без этого зрелища.

-- Хм, -- заколебалась Джулия. -- Может, ты и прав. Хотя нам бы стоило проверить все Залы, но, судя по всему, Станция настолько пропитана благим волшебством.... Не то, что на Хеллоуин. Я ничего не имею против Джека-тыквы. Но некоторые его подопечные...

Юби потерлась щекой об мою штанину.

-- Пошли домой, Хозяин! -- жалобно пискнула она -- Кошечка устала.

Сэмми пожала плечами.

-- Думаю, чудес с нас на сегодня достаточно. Хотя, -- подмигнула мне она, -- я бы посмотрела на Шиву и Лакшми!

Мы шли в полумраке - большую часть ламп выключили. И в этом полумраке внезапно загорелся крохотный синий огонёк и поплыл по коридору.

-- Чёрт возьми, -- сказала Джулия. -- Это ещё что такое?