Дмитрий Ясный - Костяная легенда. Книга вторая. (СИ)

-Сети! Сети бросайте, братья! Убьёт же, демон! Кидайте же сети во имя Всеблагих! Брат Оторун! Пробуждённого зовите!

От первой сети Опал отклонился быстрым движением тела. Упал на колени, резко проваливаясь вперёд и вниз, пропуская над собой сплетённую из стальных жил сеть. Не гася инерцию движения, перекатился через плечо по камням, скрежеща железом доспехов и высекая искры. Справа, возле небольшой груды валунов, уловил движение, выстрелил. Грохнуло, кто-то тоскливо, предсмертно заскулил, заканючил, поминая нижних демонов. Закованные в металл ступни с силой лязгнули о скальное плато, согнутые в коленях ноги пружиной распрямились, выбрасывая тело вверх, уводя его отчего-то непонятного дымчатого, мутно-пепельного, мелькнувшего внизу хищным отблеском. Чувство опасности не просто орало, оно ревело корабельной сиреной, вопя, что от того что промелькнуло под ним надо бежать и как можно дальше и быстрей. В полете, периферийным зрением поймал тёмную полосу трещины в вертикальной плоскости скалы. Воткнул пальцы левой руки между кромками камня, качнулся, обозначая, показывая, что метнёт свой костяк вверх и резко провернул кисть назад. Неприятно хрустнуло, лопнуло порванной струной, тело встряхнуло до щелканья клыков, но он угадал. В камень скалы перед ним с разочарованным лязганьем ударились сразу три тонкие цепи с острыми грузилами на концах. Опал резко упал вниз, оставляя в расщелине сорванную с руки латную перчатку и, похоже, пару фаланг пальцев. Едва почувствовав опору под ногами, снова выстрелил, чуть ли не себе под ноги, но ещё раз арбалет взвести уже не успел. Со всех сторон, словно выросли из камня плато, родились из клубов пыли, к нему бросились необычайно быстро двигающиеся, какие-то лысые, в серых то ли сутанах, то ли балахонах, люди. Опал, отбрасывая арбалет и выхватывая шестопёр, бегло отметил, что он их по-прежнему не чувствует. Не видит ни ауры, не чувствует запаха, не слышит стука с сумасшедшей скоростью бьющихся сердец. Только видит их оскаленные в крике рты и налитые кровью глаза с полностью заполнившими радужку чёрными пятнами зрачков.

Первого лысого он снёс размашистым ударом, на лету подхватывая выбитый из рук врага металлический шест, напомнивший ему стилизованный пожарный багор. Сильно швырнул опасную железяку вбок, туда, где кто-то мельтешил тенью, подбираясь всё ближе. Там по-заячьи тонко вскрикнули. Попал. Возвратным движением ударил шестопёром второго в сером балахоне, растерянно отмечая, что противник успевает отклониться и только его колено, выставленной далеко вперёд ноги, остаётся доступным для перьев шестопёра. Хруст, капли горячей крови осами разлетаются в пыли, превращаясь в бурые мохнатые комочки. А на смену дико воющему, катающемуся по камням неудачнику, из пыльного марева мутными тенями возникают ещё четверо. Свистяще шелестят в воздухе тонкие металлические цепи, крепящиеся на концах шестов, туго оплетают руки Опала, тянут в разные стороны. Затем ещё двое в балахонах, серыми пятнами припадают к земле, проворно выбрасывая шесты вперёд и ловко цепляя Опала за ноги крюками. Дёрнули, мгновенно уронили с оглушающим грохотом лат, синхронно разбежались в стороны, распиная его на камнях. Левого он ударил огненной 'кляксой', прожигая тело шестоносца насквозь в области паха. Правого не успел. В забрало шлема молотом ударила металлическая пятка шеста, обрывая начатый поворот головы. Руки, ноги, всё тело целиком что-то тяжелое вмяло в камень, лишая малейшей подвижности. И тут же грубо завертело, заворочало вокруг оси, словно огромные лапы сжали комок мягкой глины, сплющивая между собой его ноги, вдавливая в грудь нижнюю челюсть, прижимая к спине неловко вывернутые руки. 'Накинули сеть' догадался Опал.

Мерзостная белая паутина, подобно трусливому падальщику, вновь осторожно прикоснулась к его сознанию оплавленными кончиками своих нитей. Осторожно кольнула, боязливо отдёрнулась. Тронула ещё раз, уже гораздо смелее и торжествующе влилась в зазоры лат, оплетая его костяк, полностью лишая сил, выпивая подобно пиявке внутреннюю энергию. В узкую щель расплющенного забрала заглянули неестественно выпуклые глаза, промелькнуло довольно оскалившаяся, запылённая рожа.

-Ага, вот ты и отбрыкалась, демонова отрыжка! И без всяких там могуществ Пробужденных и магов тебя скрутили! Эх, ловко-то как! Ну, мать грязи и отец дерьма трахарь её, что же за идиотский приказ брать эту тварь целой! Давайте, братья, взяли дружно мертвяка и понесли отсюда на чистое место.

Рядом завозились, натужно засопели. Опал ощутил, как его снова небрежно ворочают, поднимают вверх ноги, набрасывая петли верёвок и туго затягивая. Сильным рывком стащили с места, поволокли, подбадривая себя дружным уханьем, надсадливо сопя на трудных участках. Через повреждённое забрало ему были видны мелькающие, напряженно согнутые спины с темными пятнами пота на серых балахонах между лопаток.

-Ещё немного, братья! Давайте, давайте все вместе! Всеблагие нам в помощь! Всё! Бросайте мертвяка рядом с собачьей нежитью.

Бросили, отхаркнули пыль, кто-то из носильщиков пнул его кожаным башмаком в стальной бок, зашипел от боли в отбитых пальцах, в сердцах помянул демонов нижнего мира. С трудом повернув череп в сторону, Опал встретился взглядом с тоскливо мерцающими зелёными огнями глазницами Ветра. Пёс чуть заметно шевельнулся под сетью, слабо дёрнул лапами и вдруг, приводя Опала в изумление, тихонько заскулил.

-Ну, что ты.... Ветер... Потерпи.... Я...

Слова шершавой лентой выползали изо рта, бились о сталь шлема, бессильным шепотом падая на безжизненные камни.

-Я... помогу тебе...

Тихий шепот Опала заглушил всё тот же громкий энергичный голос, что командовал при его транспортировке.

-Нет, вы только посмотрите, братья! Эта отрыжка бездны ещё и болтает! Мать грязи и Всеблагие! Да как вас тварей только земля-то носит?

Толстые, сильные пальцы дёрнули за бувигер шлема, ловко пробежались по височным штифтам крепления забрала, чуть помешкав, отстегнули ремни. Небрежно, грубо, задевая скулы и царапая челюсти, потащили с черепа шлем. Перед глазницами Опала появилось лицо с разводами грязи на плохо выбритых щеках, тяжелым подбородком, плоским сломанным носом. Из губастого рта с крупными редкими зубами густо пахнуло луком и плохо переваренным мясом.

-Твоя собачка, мертвяк?- спросил Опала человек, снявший с него шлем - Никак помочь ей хочешь? Ну, давай-ка я за тебя помогу!

Человек обошел пса, встал рядом с мордой Ветра, осклабляясь, подмигнул Опалу. Потоптался, приноравливаясь. С гулом взрезал воздух, вскидываемый вверх металлический шест. Ветер беспомощно, еле слышно скулил, не сводя пустых глазниц с хозяина. Опал, закаменев всем телом, в эти секунды дико ненавидел свою особенность, что не позволяет ему не слышать и не видеть.