Дмитрий Ничей - Мудрость в пыли. Книга вторая. Острая душевная недостаточность

© Дмитрий Ничей, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Иди, Путник, иди… Некогда могущественный Легион давно истреблен, а народ твой тебя не примет. И теперь ты вечно бредущий сквозь пыль Путник, не мечтающий о старости…

Этот мир давно сошел с ума. Некогда покрывавшие едва ли не всю поверхность Земли, океаны высохли, превратившись в безжизненные пыльные пустыни. И казалось, можно сойти с ума от одного только осознания того, что бредешь по бывшему дну одного из них, то и дело попирая ногами высохшие останки больших и малых его обитателей.

Собаки, простые обычные собаки, когда-то единожды встав на задние лапы, уже не опускаются на все четыре, их походка становится всё прямее и прямее, а лай уже давно похож на речь. Морды их все больше принимают уродливые очертания человеческого лица, а глаза наполняются недобрым и вовсе не собачьим смыслом. И все чаще слышится от их стай леденящий душу издевательский хохот.

И только люди, сами себя повергшие в бездну лишений и страданий, все больше и больше становятся похожи на зверей…

И только пыль кругом, бескрайняя серая пыль… Но нужно идти вперед, навстречу раскаленному солнцу, все время вперед. Ведь где-то там далеко – море. Там, за этой не знающей дождей пыльной пустыней, бескрайнее синее море. С манящим шелестом набегающее на берег, дышащее свежестью и прохладой. Оно там, его просто не может не быть. И поэтому нужно идти…

– Он умер?

– Нет. Святой отец сказал – он все еще жив.

– А кто он?

– Разве ты не помнишь? Он приходил к нам как-то. С девочкой. Мы тогда показывали спектакль на площади. Они смотрели вместе со всеми. А после они переночевали и ушли.

– Девочка? Ах, да – вспомнил. Кто-то сказал, что она – гриб и он нашел ее в пустыне.

– Она не гриб. Так нельзя говорить. Так говорят только те, кто не прочь бы ее съесть. Илелео говорит: она – цветок.

Путник с трудом открыл глаза. В не сразу ставших ясными очертаниях он увидел грязный потолок в полумраке лачуги, на полу которой он лежал. Он попытался понять, где находится и что сейчас происходит, но тусклые проблески сознания, словно неяркие пятна света с размытыми краями беспорядочно плавали перед глазами, упорно не желая складываться в стройную картину…

– Цветок?

– Ну да, цветок. Илелео говорит: их мало таких людей. Пока мало. Но как раз они снова сделают нашу землю цветущей.

– Снова?

– Да, снова. Илелео говорит: раньше вся земля была цветущей. И воды было много. Очень много. И много всяких красивых существ. Все как в той книге с картинками, которую он иногда дает нам посмотреть.

– А он точно не умер? У него вся одежда в крови.

Путник снова усилием воли открыл глаза и повернул голову в сторону говорящих. Это были дети. Они сидели поодаль, у самой стены и деловито обсуждали происходящее. Заметив, что он пришёл в сознание, дети замолчали и с любопытством уставились на него.

– Где я? – пересохшими губами прошептал Путник и сам не услышал своего голоса.

– Он что-то сказал.

– Я вижу.

– Смотри – он снова что-то говорит.

– Я пойду, позову взрослых. Надо сказать, что он очнулся.

Ребёнок вскочил и побежал к выходу, только грязные маленькие пятки замелькали у самого лица Путника. И снова всё расплылось, теряя свои очертания, затем совсем потемнело и стало тихо…

В назначенное время он уже стоял у дверей Академии, задумчиво наморщив лоб. В одной руке он держал лист направления, в другой – сумку с вещами. Он задрал голову, чтобы еще раз удивиться огромным размерам здания, в котором теперь ему предстоит постигать нечто до того абсолютно неизвестное. Затем набрал в грудь воздуха и, толкнув массивную дверь, решительно шагнул вперед.

Внутри здание оказалось таким же огромным. Широкие стены сходились далеко вверху под куполом потолка, а видневшаяся в конце лестница неисчислимым количеством ступеней раздваиваясь и закручиваясь спиралью с каждой стороны уходила на верхний этаж. Изредка вокруг проходили хмурые озабоченные люди в белых халатах, спешащие по своим делам. Он огляделся по сторонам и направился к девушке за стойкой, так похожей на гостиничную.

– Здравствуйте, – сказал он, протягивая ей направление.

– Добрый день, – ответила девушка, изо всех сил стараясь придать собственному виду побольше значимости.

Она поправила тонким пальчиком очки на переносице и углубилась в чтение. Закончив, она удивленно подняла взгляд.

– Вы… К нам… На практику? – словно отказываясь верить, спросила она.

– Ну да, – он равнодушно пожал плечами в ответ.

Она задумчиво нахмурилась, словно от ее решения и в самом деле зависела вся его дальнейшая судьба.

– Ну хорошо, – наконец сказала она, – Вам на седьмой этаж. По коридору налево, почти до конца. Там возле двери обязательно или надгробие какое-нибудь стоять будет (она едва заметно передернула плечами) или еще что-то в этом роде. Так что не ошибетесь. Халат получите у дежурного на этаже после того, как отметитесь. Лифт там.

Она указала тонким пальчиком и вернула направление.

Он вышел из лифта, повернул налево и решительно направился в заданном направлении. Не пропустил нужную дверь он только потому, что внимательно читал таблички. Никаких надгробий рядом не было.

– Шутница, – с досадой подумал он, – Надо будет обязательно отплатить ей той же монетой.

Он немного постоял, пытаясь прислушаться к происходящему за дверью и, ничего не услышав, постучал.

– Да-да, – раздалось в ответ.

Он открыл дверь и увидел сидящего за столом мужчину в белом халате, неполных сорока лет. Может даже и помоложе. Он сидел, сдавив виски пальцами и напряженно о чем-то думая.

– Я к профессору…

Мужчина за столом отнял пальцы от висков и задумчиво закивал головой.

– Слушаю вас…

– Вы… профессор?

Мужчина в белом халате шумно втянул ноздрями воздух и так же шумно выдохнул. Было видно, что этот вопрос ему смертельно надоел.

– Извините… Вот…

Он прошел и протянул профессору направление. Тот внимательно прочитав, отложил его в сторону и отвернулся, нахмурившись.

– Ко мне на практику? – спросил он после некоторого раздумья.

– К вам… На практику.

– Но зачем? Вам это действительно интересно?

– Да.

Профессор непонимающе вжал голову в плечи, растопырил пальцы и застыл в такой позе. Наступила неловкая пауза.

– Хотя… – профессор отчаянно махнул рукой, – Парадоксы – это как раз наш случай. Но вы точно уверены? Если потом закапризничаете – практику я вам не подпишу.