Веда Корнилова - Эрбат. Пленники судьбы

- Значит, у Эри уже трое детей… Вернее, как ты ее назвала, у Эйринн… Лия, ты как считаешь: она счастлива?

- Разговор у нас с ней был недолгий. При нашей единственной встрече в Стольграде она выглядела вполне довольной жизнью.

- Даже так…

Гайлиндер помолчал несколько мгновений. Не знаю, о чем он подумал, но я ему больше ничего не хотела говорить об Эри. И, не знаю отчего, но у меня создалось твердое убеждение, что бедный парень только что потерял значительную часть своих иллюзий. Уж не считал ли он, что Эри, с ее красотой и амбициями, будет верно и преданно ждать его возвращения, да еще при том и оставит своего мужа? Неужто между ними был какой-то разговор на эту тему? Ох, парни, парни, сколько бы вам лет не исполнилось, а вы все те же неисправимые романтики в душе!

- Лия, - голос Гайлиндера чуть дрогнул, - Лия, расскажи мне о маме… Она и правда не верит, что я погиб?

Вот рассказать ему о матери - это с удовольствием. Мне всегда нравилась эта спокойная, выдержанная женщина, которая всегда вела себя с достоинством настоящей аристократки, пусть даже их семья была очень бедна. Мать Гайлиндера нечасто показывалась в нашем поселке, но, тем не менее, все без исключения жители относились к ней с должным почтением. Хотя она и недолюбливала меня (а как иначе прикажете относиться к родственнице девицы, которая разбила сердце ее сына, и ради которой он, не помня себя, помчался в столицу?), но внешне этого не показывала.

Я рассказала Гайлнндеру о том, что его мать не желает ничего слышать о том, что ее сына больше нет на свете. Она уверена: сын жив, и вернется домой. Недаром она постоянно ставит свечи Пресветлой Иштр и каждый день молится о здравии своего сына, и его скором возвращении домой… И еще она каждое лето собирает вишню с тех деревьев, что растут в саду у их дома, варит из той вишни варенье, которое и сама не ест, и не дает его никому пробовать. Дело в том, что в наших холодных северных местах вишни вызревает совсем немного, а варенье из той ягоды - любимое лакомство Гайлиндера. Оттого мать и думает, что сын будет обрадован, когда вернется домой и увидит, сколько любимого им варенья приготовлено к его приезду…

- Гайлиндер - раздался голос Варин, перебивающий мой рассказ. - Будь любезен, подойди к нам…

Когда Гайлиндер отошел от меня, я поняла: даже сейчас этот парень был так же далек от меня, как и много лет тому назад. Снова вспомнилась Эри. Если Гайлиндер прав в своих предположениях… Да, дорогая кузина, для очень многих людей большой бедой обернулись ревность князя и твое безоглядное стремление к богатой жизни, ради которой ты не побоялась сломать жизнь беззаветно любящему тебя парню, и которого любила сама. А ведь Гайлиндер все еще ее любит, да и она его тоже - я в этом уверена! Только вот изменить уже ничего нельзя.

И еще одно: отчего-то мне стало понятным: что бы ни произошло в дальнейшей жизни Гайлиндера, им с Эри уже никогда не быть вместе. Между ними навсегда пролегла немыслимо глубокая пропасть из четырехсот заживо сожженных солдат, и отныне, как ни старайся, но меж тех берегов не перекинуть никакой мост…

Тем временем мужчины у стола, о чем-то споря промеж собой, водят пером по листу пергамента. Похоже, что-то чертят, или рисуют. Хотя… Они, как мне кажется, пытаются изобразить на листе что-то вроде карты. Ну да, точно, то один, то другой из присутствующих здесь людей подходят к столу, смотрят на рисунок, что-то говорят… Карту Нерга по памяти восстанавливают, или карту местности рисуют? Точно, так оно и есть. Каждый вспоминал то, что отложилось в его памяти по виденным когда-то картам. Именно это они и пытаются отобразить на листе пергамента. Как назло, мои спутники, хотя совсем недавно и изучали карты Нерга, но запоминали там несколько иные области этой страны. Кто ж мог знать, что нас занесет в эти места?! Вон, мужчины уже и спорят между собой, каждый свое доказывает, по памяти и со слов товарищей составляют карту местности, обозначают на ней дороги, овраги, поселения, тропинки и все остальное.

Кстати, бывшие труженики каменоломни немало знали о местности, где находилась каменоломня. Откуда? Да из разговоров охранников - даже эти крохи невольно услышанных знаний вносили какой-то интерес в их безрадостную жизнь, и неплохо запоминались. Так что сейчас эти обрывочные сведения складывались в единую картинку, пусть и не полную. Хоть бы Койен помог, но, увы: здесь, в этой пещере, у него нет силы. Недаром он мне и про Рин-Дор Д'Хорра сказал лишь тогда, когда я ненадолго выходила наружу… Что ж, как видно, Варин определилась с тем, как нам следует поступить в дальнейшим.

А там, за стенами пещеры, уже, без сомнения, наступает утро. Интересно, что сейчас на каменоломне творится? Ну, то, что сейчас она больше напоминает разворошенный муравейник - это понятно всем. Наверное, нас еще ищут по всем закоулкам, а может, уже поняли, что нас там нет. Тогда должны были начать разбирать завалы, отыскивая наши тела в полной уверенности, что где-то там нас и засыпало… И все-таки хочется знать, что мы дальше будем делать? Неопределенность раздражает…

Похоже, что ответ на этот вопрос хотела получить не только я одна. Правда, все остальные пока помалкивали. Но все наши сомнения разрешил ворчливый голос Казначея.

- А вот я хотел бы узнать - что дальше собираетесь делать? Может, кто мне про то скажет? И вообще, чем вы там занимаетесь? Меня из-за стола прогнали, а ведь я, в отличие от вас, делом занимался!, чистых листов и так немного, а вы один из них каракулями исчиркали…

Ну, этот всегда говорит то, о чем думают другие, думают, но не решаются спросить. Так что сейчас взгляды присутствующих устремились на Варин - понятно, что окончательное решение зависит от нее.

- Казначей, ну что ты за человек такай! - повернулся к нему Гайлиндер. - Лист пожалел… Неужели самому не понятно, что просто так, наобум, уходить не стоит. Для начала надо определиться, где мы находимся…

- Так что, получается - мы все уйдем? Все вместе? - а ведь в нудном голосе Казначея, кроме его обычного ворчания, есть и тщательно скрываемая надежда.

- А в чем дело? - Варин, не отрываясь, смотрела на ту карту, что они только что нарисовали. - Казначей, ну что тебе опять не нравится?

- Я считал… Нас же много… Думал, вы уйдете сами по себе, не захотите с нами связываться.

- Когда тебе что-то кажется, вспоминай почаще о Светлых Небесах - холодно обронила Варин. - Тогда лишнего казаться не будет. А думать надо о другом… Так, у кого есть еще какие сведения, годные для той карты, что мы только что набросали? Какие в ней надо исправить ошибки, или же не помешает что-то добавить? Все подойдите, посмотрите…

- А я все одно не понял… - интересно, когда Казначей заткнется? А ведь он был безумно рад услышать эти слова Варин, хотя по его внешнему виду этого не скажешь. Но его выдает голос: такое впечатление, что за постоянным бурчанием у мужика скрывается искреннее желание закричать от счастья. - Вы что делать собираетесь, чтоб нам всем суметь до границы живыми добраться?