Анатолий Нейтак - Камень и ветра 4. Поход за радугой

Но если спросить Тигги, что к чему, он наверняка будет удивлён. Конечно, смерть – это просто смерть, и бояться её глупо. А проигрыша в Игре?

По спине против воли скользнула струйка отрезвляющего холода.

Пожалуй, эту философию стоит взять на вооружение. Ну и что, если пугает? Зато без иллюзий яснее перспектива. В этом смысле Тигги не совсем прав. То, что я делаю – это ещё не Игра, а только репетиция её. Да и будет она, если вообще будет, не такой, как воображает простодушный ринт. Однако проиграть свою Игру можно многими способами, и смерть – близко не самый страшный из них. Меня теперь убить… сложно. Даже, пожалуй, очень сложно. А вот признание собственного поражения, даже если формально я останусь жива и здорова… превращение огня души в холодный пепел…

Струйка холода, лижущая спину, превратилась в небольшую реку. Чтобы погасить непрошеный озноб, я схватилась за кувшин, налила и поспешно выпила почти полный стакан. В голове приятно зашумело. Стало чуть легче.

– Выпьем, – сказал Тигги. – За встречи и расставания!

– За встречи и расставания. И за то, что в промежутках.

– Это как?

– Да так, как у поэта:

За то, что стоит пить,

Умереннее пей.

Тоску вином залить -

Для низменных людей.

Играть, любить и жить

С бокалом веселей!

Тигги покосился на меня странновато.

– Вот теперь, – сказал он, – и я вижу отличия. Эйрас не стала бы цитировать… такое.

– Много ты понимал в душе Эйрас! – хмыкнула я в ответ. – Некромант есть просто существо, чья магия питается тьмой во всех её проявлениях: смертью, страданием, отчаянием, страхом, яростью. Ну и что с того? Кто сказал, что некромант обязан ненавидеть радость и смех?

– Вообще-то сказано: "Приветствовать тьму должен всякий, кто идёт по тёмным путям".

– Апокриф! Орфус вполне мог и не говорить этого. А так называемые победители раззвонили про это "приветствие тьмы", чтобы иметь повод для травли. Ладно. Допустим даже, что это сказал Чёрный. Но с моей колокольни "приветствовать" и "радоваться" – понятия разные. В корне.

– И в диспуты Эйрас раньше не вступала…

– Какие там диспуты, Тигги! Что ты! Кто бы меня стал слушать? В Белом университете чёрное не в чести. И очень многое зависит от личности, изрекающей очередную банальность. Скажем, тот же проф Ретлиш может себе позволить иногда заметить: да, мол, некромантия – тоже полезная специальность, тёмная магия – орудие, конечно, грязное, но, увы и ах, порой такое нужное, такое нужное… А если бы точно то же самое сказала я, вчера ещё рядовой маг, это пошло бы уже по разряду пропаганды Тьмы. Причём Тьмы – именно и непременно с большой буквы.

Тигги не стал спорить (ещё бы он стал! против правды-то…). Он просто посмотрел на меня слепыми глазами, что-то там увидел, улыбнулся, разлил молодое вино по стаканам и сказал:

– Ну, выпьем ещё?

– За что?

– За смелость, спрямляющую пути.

– Выпьем, но не до дна.

– Это почему?

– Потому, что до дна пьют заливающие тоску, а не умножающие радость.

– Славно сказано! Я запомню.

– Можешь при случае и процитировать. "Как говаривала одна моя знакомая, урождённый некромант…" Представляешь, какой будет эффект?

– Да уж, да уж… – Тигги сделал пару глотков, покатал последний во рту, проглотил и сказал. – А ты злая. Вернее, недобрая.

– Почему?

– Не спускаешь другим их слабость.

– Спускала бы. Если бы они спускали мне мою силу.

– Ишь чего! Да когда же это слабые охотно смирялись с чужой силой? Это даже у нас, ринтов, не в чести, а уж у вас и подавно. Говорят, только асванну легко мирились с чужим превосходством. Ну и где они, те асванну? Вымерли!

– Упрощаешь.

– Ну да. И асванну ещё можно встретить на пыльных тропах этого мира, и на всякое правило найдётся исключение. Но по большому-то счёту возразить тебе нечего!

– А оно мне надо? Если я сильная?

– Нет.

– То-то…

Оказывается, я изрядно стосковалась по такому вот словесному фехтованию. Когда в стенах Белого университета я подтверждала третью ступень магистерства, мы частенько засиживались до утра, оттачивая аргументы о любые подвернувшиеся темы. Тигги о ту пору блистал, порой "меняя" свои позиции по пять-шесть раз за вечер. А я действительно редко вступала в дискуссии, больше слушала. И хотя мне нашлось бы, что сказать, молчала. Лишь временами, не выдержав, вставляла я пару фраз, не оставляющих камня на камне от построений оппонентов… и тоже, как Тигги, не щадя спорщиков с обеих сторон.

Из-за этого на меня довольно быстро перестали нападать. Картинка: здоровый облом лет тридцати в ранге полноправного мага, давно закончивший обучение и усердно работающий над подтверждением третьей ступени магистерства, словесно атакует девицу неполных двадцати лет, некроманта. (Это как отдельные осиные жала в… заднице: и что девица, и что моложе, и что равного с ним ранга, и что некромант). Облом мечет бисер аргументов, выкладывает кирпичи доводов, смазывает цементом авторитетов… а девица слушает.

Минуту слушает. Две. Пять минут. А когда облому надоедает разоряться, тыкает в его построения фразой-другой, и облом остаётся среди обломков.

Красота!

Однако, напомнила трезвомыслящая часть моего разума, ничего красивого не получится, если помимо Тигги меня узнает ещё кто-то из университетских знакомых. Хочешь, не хочешь, а надо возвращаться к образу Илины. Предупредив ринта, что скоро вернусь, я поднялась в свою комнату, надела (с превеликой неохотой) ожерелье, а после короткого раздумья и все остальные цацки "магистра Илины": браслеты-накопители, брошь, все четыре кольца. Хотя три из последних – те, что с "эгидой страха", "плетью боли" и "тисками бессилия" – можно было смело приравнять к боевым артефактам, ношение которых в черте города не вполне законно.

К демонам правила. Для Илины важнее готовность к драке. Играть, так играть!

То ли это решение было всплеском предвидения, то ли просто улыбкой удачи, но к моему возвращению в главный зал "Гривы" Тигги уже был не один. Рядом с первым кувшином на столе стояли ещё два, а на скамьях около стола сидели незнакомый брюнет лет под тридцать, лохматая огненно-рыжая девица примерно тех же лет (и тоже мне не знакомая), а сверх того – длинный, как обоз победоносной армии, тощий, как жердина в заборе бедняка, и лысый, как днище сковородки, муж раннепреклонного возраста. Этого последнего я преотлично помнила и сразу узнала.

Собственно, я даже поминала его в разговоре с Тигги. Ретлиш сур Брай-Элос, профессор Белого университета, заместитель декана по методической работе, магистр алхимии первой ступени, магистр огненной стихии второй ступени, магистр магии света второй ступени, почётный член, дипломированный титулоносец и т. д. и т. п.