Андрей Посняков - Тевтонский Лев

— Да за что же по голове-то?

— И правда, за что? — Алезия неторопливо надела тунику и потянулась. В Риме нагота вообще считалась естественной и не постыдной. — Так зачем ты ко мне пришел, Браст?

— Мой хозяин сказал, чтоб мы доставили вино прямо в вашу лавку. Вот я и пришел узнать: когда везти-то?

Судя по виду, мальчишка был не рабом, да и не таким уж бедняком: вихры не стрижены, обут в сандалии, необходимую в зимнее время вещь, длинная, почти скрывающая коленки шерстяная туника подпоясана тонким ремешком, к которому привешен щегольский гребень и даже мешочек для денег, все как у взрослого.

— Когда? — Алезия задумчиво прикусила взятый со столика стилос, будто школьница, решающая трудную задачку. — А когда ты можешь?

— Как скажете. — Мальчишка пожал плечами. — Мне все равно. Вы ведь четыре конгия заказывали?

— Да-да, пол-амфоры.

— Доставлю, когда хотите. И вот еще что… можно на гладиаторов посмотреть? — просительно произнес Браст.

— Смотри! — Беторикс приосанился. — Я и есть гладиатор.

— Не-а. — Мальчик замялся и сунул палец в нос. — Мне бы, когда они сражаются. Ну, тренируются. И вот бы хоть с кем-нибудь парой слов перекинуться… или руку пожать, а?

— Помост выстроим — приходи. — Виталий рассмеялся. — Много, по старой памяти, не возьмем. А руку можешь и мне пожать, не жалко.

— Правда, а? Мне ж на арене хочется… ну, почти на арене… Когда я вино привезу — можно будет? Ну хоть одним глазком? Ну, пожалуйста…

— Тьфу ты! — в сердцах выругалась Алезия, вернувшаяся тем временем к подсчету выручки. — Ну вот, снова сбилась. Да пусть смотрит, о чем речь?

— Благодарствую! — обрадовался юный коммерсант. — Так скажите, когда привезти-то?

— Завтра вечером, в десятом часу. Сможешь?

— Ну конечно!

— Мы как раз тренировку заканчиваем, так что все увидишь и сильно не помешаешь.

Боясь, как бы не передумали, «винный мальчик» кинулся на улицу, но в дверях ненадолго застыл, обернулся.

— А красивая у тебя женщина, гладиатор!

— Иди уж, ценитель прекрасного, пока пинка под зад не получил.

Алезия расхохоталась, а потом, подмигнув «супругу», пожаловалась:

— Ох уж этот сундук… Надо будет у ланисты другой попросить.

— Что-что?!

— Я говорю, ты что-то спрашивал про галльские дороги?

— Да, милая, спрашивал, — насторожился Беторикс. — Рад, что ты не забыла.

— Дорога простая, — усмехнулась девушка. — Вверх по Радоне-реке до города Кабилона. А там посуху, через леса, луга, перевалы — в Бибракте и дальше, в Алезию.

— Бибракте — это крепость эдуев?

— Не только крепость, но и священное место. Город мертвых голов.

— Да-да, я знаю про милый обычай отрезать людям головы. — Беторикс скептически хмыкнул.

Голубые глаза Алезии вспыхнули гневом.

— А чем лучше устраивать гладиаторские бои, заставляя ни в чем не повинных рабов убивать друг друга на потеху толпе?

— Ничем, согласен.

— К тому же у мандубиев этот обычай давно забыт.

— Значит, вы цивилизованные люди и не отрезаете побежденным врагам головы?

— Да что ты с этими головами пристал-то?!

— Я — пристал?! Я?!

— Ссоритесь? — В лавку заглянул Клавдий. — Молодцы! Настоящая семейная пара! А я уж хотел было напроситься к вам на ужин. Обычно я с Красавчиком и Карритом трапезничал, но Красавчик нас покинул, а Каррит в последнее время что-то не в духе. Как и Германский Ветер.

— Конечно, конечно, — закивал Тевтонский Лев. — Поужинаем вместе, сейчас загляну в таверну, возьму хорошей еды и кувшинчик вина.

— А тебя охранники-то пропустят? — усомнился ветеран.

Гладиатор пожал плечами.

— Конечно! Я ведь почти каждый вечер хожу к Валерию с докладом.

— А я и забыл! Что поделаешь — старость. Ну, как торговлишка? — Клавдий повернулся к Алезии.

— Полдюжины блюд продала, — улыбнулась девушка. — И пару кружек.

— А куклы что, не брали?

— Так сегодня девчонок мало было, в основном все люди солидные — селяне из ближних деревень.

— Ясно.

Благодаря Клавдию ссора так и не разгорелась, чему Виталий был, конечно, рад…

Следующий день выдался хмурым, по-настоящему зимним: небо затянули низкие сизые тучи, резко похолодало, только что снег не валил, зато с самого утра зарядил нудный мелкий дождик.

Тренировок, естественно, никто не отменял, да гладиаторы и не чувствовали холода — помаши-ка тяжелым учебным мечом, живо согреешься! Ближе к вечеру явилась Алезия, привела, как и обещала, Браста, мальчишку из винной лавки.

— Ну, вот они, гладиаторы! Смотри!

— Вот здорово! — Хлопнув в ладоши, парнишка восторженно округлил глаза. — А кто из них самый-самый? Я про Красавчика Аписа слышал… и про других.

Виталий расхохотался: уж больно забавным показался восторг Браста.

— Ты вино-то привез, парень?

— Да, и даже успел разгрузить, — ответила за мальчишку Алезия. — Ладно, пойду я.

— Сегодня приду поздно, — предупредил Виталий. — Надо зайти к ланисте.

Подруга обернулась:

— Кстати, его тут Юний спрашивал. Ну, тот самый парень, с кем ты меня знакомил, велит… Прозвище еще у него такое смешное… мм… то ли Камидус, то ли Лапидус…

— Каллидус, — поправил Виталий. — Что значит «хитрец».

— Именно так. Он, верно, в лавке еще.

— В лавке?

— А где ж ему еще быть? Кто его сюда пустит?

— Ладно, передай, пусть обождет, мне бы с ним потолковать нужно.

— Ой, милый, тебе со всеми потолковать нужно. И как только язык не заболит?

Беторикс хмыкнул: вот ведь язва! Действительно, в последнее время много с кем разговаривать приходилось — все по торговым делам, по просьбе ланисты, естественно.

Сдав оружие, Тевтонский Лев зачерпнул из стоявшей у входа в казарму амфоры холодной дождевой воды и с наслаждением смыл с себя пот. Потом натянул тунику и, надев кальцеи, зашагал в лавку, искоса поглядывая на «винного мальчишку» Браста, который оживленно беседовал с вечно хмурым Фракийцем. Ишь ты, нашли общий язык! Кто бы мог подумать?

— Сальве, Юний! — Войдя в лавку, Виталий улыбнулся.

Он действительно был рад видеть велита, своего бывшего хозяина, продавшего его ланисте. Но в чем его винить? Такие времена — ничего в этом нет необычного, тем более личного. Да хороших знакомых у молодого гладиатора было еще не так много: Клавдий, Северьян, с большой натяжкой — Красавчик. Ах, ну да, ланиста еще. В целом Гай Валерий Флакк был неплохой парень, даже по-своему добрый. Все ланисты не желали смерти гладиаторам — прямой убыток, но Валерий при этом еще отличался дружелюбием и открытостью: с лучшими из бойцов был готов общаться на равной ноге, охотно воспринимал новое и полезное.

— Сальве, Тевтонский Лев! — Юний тоже обрадовался. — Видел, как ты сражался. Да, я не зря поверил в тебя. Послушай-ка, а где Валерий? Мне бы с ним срочно увидеться, а его дома нет. Ни во дворе нет, ни в школе.