Морин Джонсон - Имя Звезды

Алистер еще раз перечислил альбомы, Бу записала прямо на ладони.

— И еще «London Calling», — добавил он, нагибаясь и проверяя, что она ничего не напутала. — Группы «Clash».

— Будут они тебе все, прямо сегодня, — пообещала Бу, протягивая ему ладонь — пусть проверит, что там записано. — И еще что-нибудь, на чем их можно проигрывать. Идет?

— Ну, пожалуй, — ответил он. — Погоди-ка… я еще хочу «The Queen Is Dead». Тоже «Smiths».

— Четыре альбома, — сказала она, держа ладонь у него перед глазами. — В обмен на одно сочинение. Уговор?

— Уговор, — ответил он.

— Ну что? — сказала Бу, когда мы вышли из библиотеки. — Разве он такой уж страшный? И с сочинением твоим порядок.

В ее словах что-то было. Алистера я с самого начала совсем не боялась. И весь наш разговор можно было считать абсолютно нормальным — если не считать рассуждений о его смерти.

— А в этих краях есть еще призраки? — спросила я.

— Я других не видела, но они ребята застенчивые. По большей части предпочитают чердаки, подвалы, всякие подземелья. Побаиваются людей. Смешно, да? Люди боятся призраков, призраки боятся людей, хотя ни у тех, ни у других нет ни малейших оснований.

— Но ведь этот Потрошитель — тоже призрак, — напомнила я. — И тебе не удастся убедить меня относиться к этому с полным спокойствием. К тому же Джером решил, что я чокнутая.

— Да ладно! — Бу беспечно махнула рукой. — Забудет.

— Не уверена.

— Да забудет, конечно. И потом, дался тебе этот Джером.

Мое молчание ее явно заинтриговало.

— Ты? — спросила она. — И Джером?..

Я продолжала молчать.

— Серьезно, что ли? Вы с Джеромом?

— Да мы не… это не…

— А. — Она улыбнулась от уха до уха. Тогда не парься. Я все организую.

Джером не забыл. Забудешь такое. Я увидела невидимку и сбежала с занятия. Попробуй тут забудь. А потом весь остаток дня я от него пряталась, и это подбавило масла в огонь.

Когда на следующее утро я пришла завтракать, я увидела, что он сидит рядом с Эндрю. Заметив, что я вхожу, он поднял голову и кивнул. Мы с Бу встали в очередь за едой. Она нагрузила на тарелку обычный английский завтрак — яичницу, бекон, поджаренный хлеб, грибы, помидоры. Она, как и я, была вполне в состоянии со всем этим управиться. Только вот у меня в то утро не было аппетита. Я взяла только поджаренного хлеба.

— А сосисок? — спросила дежурная повариха. — Заболела, что ли?

— Вроде нет, — ответила я.

— Ты так не переживай, — посоветовала Бу.

Мы сели за стол напротив Эндрю с Джеромом. Они заняли нам места, как обычно.

— Привет, — сказала я.

Джером поднял глаза от остатков своего завтрака.

— А сосиски? — спросил он.

Похоже, мое пристрастие к жирной мясной пище уже вошло в местные анналы. Бу плюхнуласъ рядом, уронила ложку с подноса, и та со звоном запрыгала по полу.

— А наша Рори, — сказала она, — всю ночь промаялась. Температура высоченная. Бормотала какую-то чушь про пони.

— Температура? — Джером отреагировал на это слово. — Ты вчера была больна?

— Мм, — откликнулась я, бросая взгляд на Бу.

— Бормочет-бормочет, просто бормоталка какая-то, — продолжала Бу. — И несет хрен знает что. Не остановишь.

— Ты к доктору ходила? — осведомился Джером.

— Мм? — ответила я.

— Да все с ней в порядке, — сгзказала Бу. — Наверное, месячные скоро. Я перед месячными тоже с катушек слетаю. Температурю. Жуткое дело

Этим бомбовым ударом она наш некоторое время полностью убила разговор. Бу решила заполнить паузу и пустилась рассказывать длинную историю про свою подружку Анджелу, которой тайно изменяет ее дружок Дейв. Никто даже не пытался ее перебивать. Я, торопясь изо всех сил, дожевала тост и пошла прочь. Бу двинулась следом.

— Вот и поправили дело, — сказала она.

— Ты сказала ему — температура перед месячными. Не бывает перед месячными температуры.

— Так и призраков тоже не бывает.

— Да нет же, температуры перед месячными действительно не бывает. Знаешь, даже если человек — парень, он не обязательно полный идиот.

— Пойдем заберем твое сочинение, сказала она, продевая руку мне под локоть.

Бу танцующей походкой потащила меня в библиотеку, пришлось и мне идти танцующей походкой. Алистер забился в дальний угол редко посещаемого раздела микрофильмов и спрятался за каким-то аппаратом. Бу принесла ему крошечный айпод, и теперь он слушал с закрытыми глазами. Надо думать, наушники вываливались у него из ушей, потому что никаких ушей у него на самом деле не было, но он как-то умудрился их закрепить. Музыка как бы звучала в пустоте. Когда мы подошли, он медленно открыл глаза.

— На полке, — сказал он. — Между подшивками «Экономиста» за тысяча девятьсот девяносто пятый и тысяча девятьсот девяносто шестой годы.

Я туда и направилась. Там, между книгами, были засунуты пятнадцать написанных от руки страниц, со сносками и заметками на полях. Только я их вытащила, подошел Джером. Бу выхватила у меня листки.

— Прости, — сказал Джером. — Можно… поговорить?

— Мм? — ответила я.

Никогда еще ни один мальчик не спрашивал у меня разрешения поговорить, по крайней мере таким тоном. Поговорить не просто, чтобы поговорить, а поговорить в смысле «поговорить». Ну, вы поняли.

— Валяй, — сказала Бу, засовывая листки в сумку. — Увидимся.

Я медленно приблизилась к Джерому, посмотрела на него. Я уже не знала, как себя с ним вести. Меня, правда, заверили, что я не чокнулась, но толку от этого было немного. В трех метрах от нас сидел призрак, только что сделавший за меня домашнее задание, а Джером его не видел.

— На здоровье! — крикнул Алистер мне вслед.

Мы вышли на улицу, в серо-стальной утренний свет. Я замерзла, но мне было наплевать.

— Куда пойдем? — спросил он. В его повадке было что-то нервическое — плечи сгорблены, руки засунуты в карманы, локти прижаты к бокам.

Не придумав ничего лучшего, я предложила наш местный рынок, Спайталфилдс. Он большой, шумный, жизнерадостный, я хоть немного отвлекусь. Когда-то там торговали овощами и фруктами. Теперь он превратился в галерею бутиков и салонов. В центре располагалось просторное помещение, наполовину отданное под рестораны, наполовину — под лотки, где торговали чем угодно, от сувенирной белиберды до самодельных украшений. Вокруг роем гудели покупатели. На прилавках грудами лежала всякая фигня для поклонников Джека Потрошителя — шляпы-цилиндры, резиновые ножи, футболки с надписями «Я — ПОТРОШИТЕЛЬ» и «БЕГИ, ЗАРЕЖУ».

— Так что с тобой такое? — спросил наконец Джером.

Что со мной такое? Да такое, что Джерому не расскажешь. Теперь вообще никому нельзя рассказывать, что со мной такое, — за исключением разве что кузины Дианы, да и той вряд ли.

Мы прошли рынок насквозь и остановились сбоку в небольшом дворике. Сели на скамейку. Джером сел близко, почти касаясь меня ногой. Мне показалось, что он все-таки сохраняет крошечный зазор — на тот случай, если крыша у меня съехала непоправимо. Однако предоставил же он мне вот этот шанс все объяснить. Придется как-нибудь объяснить.