Артем Лунин - Перед бурей (СИ)

Она ничего не говорила. Просто смотрела ей в глаза.

Симона с усилием отвела взгляд. Сделала шаг, другой, как будто преодолевая сильный ветер. На третьем чуть не наткнулась на Джонатама.

Он ничего не делал, не пытался приказать, просить, молить. Он просто смотрел, глаза в глаза.

Симона медленно кивнула. Будешь мне за это должен. Что-нибудь. Она вернулась к плоскому валуну, на который водрузили носилки.

Да, враги. Убийцы. Но не помочь умирающему она не могла.

Целительница лишь посмотрела испытующе и кивнула. Расстегнула свою сумку.

— Я почти ничего не умею, — всхлипывая от вдруг охватившего душу облегчения, сказала Симона.

— Меня ты проверила вполне нормально, — Луиса повела плечом. — И потом, когда удирала…

Она смутилась.

— Ладно, начали… А вы пока срубите нормальные носилки вместо этого!..

Ранним вечером они вышли к деревне Проклятых.

Араган "повернул вжиль", как говорила мэтресса Элана. Он даже очнулся на какое-то время, и Луиса напоила водой с порцией дурманики.

— Нельзя, чтобы дёргался. А если ещё про Алека узнает…

Вой так и не очнулся. Лежал, примотанный к своим носилкам. Луиса лишь перебинтовала ему руки, испятнанные стигматами.

Кэвина тоже заштопали и заверили, что "до свадьбы заживёт". Всю дорогу он не отходил от носилок своего дора, и никто не оспаривал его место рядом с Алеком. "Оруженосец" чувствовал, что его считают малость чокнутым, но ему было всё равно.

— Не знаю я!.. — огрызнулась Луиса на очередной вопрос, очнётся ли Алек. — Будь здесь Майнус, или кто-нибудь из старших воев или целителей, они бы сказали. А я всего лишь ученица, которая только что получила платок!..

Симона вздрогнула, посмотрела на неё.

Ранним вечером печальная процессия выбралась к деревне Проклятых.

Радоничи, ещё недавно с таким энтузиазмом следующие за Алеком, были растеряны и подавлены. Теперь, когда самое большое гнездо разбойников было разорено, а сам дор то ли выживет, то ли нет, они не знали, что делать. Джонатам, Джурай, Луиса и Тролль совещались вполголоса, призвали к себе Пегого и Миха.

— Давайте сделаем то, что и велел нам дор, — сказал "оруженосец".

— Тебе он, может быть, и дор, а нам… — буркнул Джурай. — А что он велел?

— В письме. Возвращаться в Дорнох, забрать мать, брата и отправляться… — Мих споткнулся, но всё-таки докончил, — к вам…

— Угу. В Злые Леса, — воличи насмешливо переглянулись. Мих смутился ещё больше.

— Приказы приказами, но вот так бросать народ Алека не годится, — сказала Луиса, посерьезнев. — Лесами рыскают недобитые разбойники, статовцы мутят воду, а церковники не реагируют, ещё какие-то стрекозы появились летающие…

— Завтра идём в Дорнох, — приговорил Джурай. — Предупредить радоничей. И, может быть, к тому времени что-нибудь изменится…

Он покосился в угол, где на лавке лежал Алек, неподвижный и равнодушный ко всему миру.

— Он как?.. и отец — выдержат переход?

Луиса и Симона переглянулись.

— Выдержат, — с уверенностью сказала целительница. — Алеку безразлично, Араган же… надо с ним ночь посидеть. Вроде на поправку пошёл, но мужчина пожилой, а мы ему заживление подхлестнули, как ещё пойдёт…

Симона согласно кивнула. Джурай поглядел на неё, на Джонатама. Тот дёрнул плечом, — давай сам.

— Послушай, — странно было видеть Бешеного смущённым. — Мы… В общем, мы тебя отпускаем. Спасибо, что спасла Арагана… и вообще помогала нам… и… короче, ступай куда хочешь.

Симона сначала оторопела.

— Иди с миром и не греши больше, да?!. - рыкнула вдруг разъяренно, Джонатам аж шарахнулся. — Хороши отпускающие!.. Ты свободна, вали в тёмный лес!..

— Тебя никто не заставляет уходить сейчас, отправишься утром… — поспешил сказать Джурай.

— Тропами недобитых разбойников!..

— Пройдёшься с нами до Дорноха, — вмешался Джонатам. — Умеешь ездить верхом? Коня дадим…

Симона прыгнула. Махнула с места на целую сажень, налетела на Джо, сшибая с лавки. Они покатились и врезались в стену. Девушка оказалась сверху, бестолково молотя кулаками, зашарила по поясу, разыскивая нож. Оглушённый Джо еле успел перехватить её запястья.

На мгновение все опешили. Потом лавки опрокинулись, стол отъехал в угол, разлетелась по полу нехитрая снедь. Тролль и Джурай вцепились в Симону, которая билась в истерике и всё пыталась достать Джо. Тот откатился в угол, подальше от разъярённой девчонки, и шмыгал разбитым носом.

— Ну-ка… — Луиса положила руку на лицо Симоны, та обмякла и беспомощно разревелась. Целительница поставила лавку и помогла сесть. — Все вон.

Мужчины поспешили выполнить приказ, почти бегом выскочили из дома.

— Это, между прочим, и тебя касалось.

Джо встал, с изумлением потрогал щёку, распаханную ногтями девушки. Тихо помянул Проводника и его тварей.

— Иди-иди. Сам управишься, не настолько велики твои ранения.

Джонатам фыркнул. Подошёл к Симоне, не обращая внимания на предостерегающий возглас целительницы, и взял её за руки. Девушка брыкнулась.

— Пусти… скотина… — прохлюпала носом.

— Ты не виновата, — Джо не подумал отпускать. Луиса поглядела, как девушка всхлипывает, цепляясь за руки эмпата, решила, что лишняя здесь как раз она, и тихонько попятилась к двери. Ещё бы Алека прихватить.

— Ты не виновата.

— Нет, — всхлипнула Симона. — Я предала их.

— Ты всё равно ничего не смогла бы сделать…

— Я могла бы умереть вместе со всеми.

Джонатам взял её за подбородок, глядя в глаза.

— Оставь эти мысли, — негромкий, проникновенный голос обволок, лаская, заставляя себе верить. Симона встряхнула головой, сопротивляясь волшебному действию голоса, усмехнулась окровавленным ртом. Это что же, я? — подумал Джонатам. Нет, сама искусала губы до крови.

— Я Слухач, — сказала девчонка. — Меня нельзя заморочить.

— Я и не пытался!.. — оскорбился Джонатам, мысленно себя обругав. Мог бы сам понять…

Заморочить… Мысли зацепились за слово и пошли дальше, раскручивая цепочку воспоминаний. Туман над рекой, седой мальчишка сидит на берегу, глядит на пляшущие в воздухе камешки. Тогда Джонатам тоже считал себя предателем… да он и был предателем, что бы там не говорил великодушный Алек.

Он заговорил, негромко, убедительно, словно рассказывая притчу или пробуя слова для запечатления в книге. Девушка затихла и слушала. Наверное, Джонатам впервые в полную силу задействовал свой талант сердцеведа.

Ремешки и бусы так и мелькали. Мысли были далеко. Мона потянулась, отложив рукоделие и разминая кисти, запустила босые ноги в жёсткую шерсть Клыка. Пёс лежал, растянувшись на траве, заворчал, прихватывая зубами пятки.

— Чего подкрадываетесь, как тати? — поинтересовалась девочка. Сзади раздался слитный разочарованный вздох.