Артем Лунин - Перед бурей (СИ)

Хриплый вопль, из-под груды тел воздвигается окровавленный человек, вскидывает трубку громобоя…

Макшем, казалось, реагирует раньше, чем остальные успевают обернуться, он бросается вперёд, рвётся изо всех сил… Один берич оказался на пути и полетел изломанной куклой, второго Макс разрубил мало не пополам, вместе с доспехом, его меч застрял, некогда выдёргивать…

Он не успевает. Алек уже видит в вероятностях смерть Кати, но тут друг прыгает и подставляет ладонь под пулю.

Линии Узора звенят, сплетаются в ткань, способную противостоять огню и летящему металлу. Вспышка, грохот. Макшем падает. Кати страшно кричит.

Израненный берич валится, он уже умирает, убитый запредельным усилием, и короткий удар меча подоспевшего Алека вовсе не к чему.

Он вздохнул, вырываясь из плена воспоминаний.

— Тот стрелок был весь в крови, ничего не разглядеть. Вот разве что… те двое, — Алек достал нож и кончиком лезвия принялся черкать на утоптанной земле круга. Все изучили получившийся рисунок и уставились на Марута.

Бывший берич покачал головой. Забрал у Алека кинжал и дополнил ромбы, складывающиеся в стилизованное изображение копыта, какой-то рогатой закорючкой.

— Не Лоси. Болотные Быки.

— Точно, — прошептал Алек. — На кафтане того стрелка я видел такой знак!..

— А ведь складывается, — задумчиво сказала Жемчуг. — Насколько я помню, прошлый риш Быков погиб в бою, рядом с Орлом. А потом их племя откочевало вглубь болот. Быки и слышать не хотят о союзе и не общаются с "отступниками". Они вполне могут… Ришу надо это узнать.

Конечно, мальчишка вряд ли скажет что-нибудь умное. Уж кому на самом деле надо знать, так это Эшвану.

Джонатам вполголоса заговорил с Жемчуг об этой странной истории, Алек слушал и жалел, что уже нет времени сходить вместе со всеми на болота, поискать дерзких налётчиков, Быки они там или ещё какие-нибудь Тролли. Не сегодня завтра отъезд, сборы в самом разгаре, повозки почти закончены.

Он вздохнул и мысленно пообещал себе, что в Каррионе будет смотреть в оба. Возможно, то, что происходит здесь, лишь часть чего то большего, и тогда обязательно найдёт отклик в империи.

— В империи творятся странные события, — задумчиво сказала Бета. — Война эта непонятная, конфликты на периферии, слухи о новых законах… И теперь ещё нападение.

Остальные никак не прокомментировали сказанное. Тания продолжала щёлкать бусинами заклинательных чёток. Патэ Ирек сидел, развалясь в кресле и, казалось, дремал, но полузакрытые веки быстро двигались. Алеф крутил в руках пустой кубок.

На столе валялись позабытые листы кард и стопки оловянных фишек, стояла бутылка вина. Люди изредка перебрасывались короткими односложными репликами, и снова воцарялось мрачное молчание.

Дикарка сидела в уголке около колыбели, тихо, как мышка, погрузившись в странное оцепенение. Не хотелось двигаться, думать, вспоминать. Девочка поморгала, вытерла глаза — сухие.

Плакать не получалось. Она мало знала Дорна, четвёртого в команде пластунов. Сейчас вспоминались только руки, обманчиво-нескладные, ловкие с оружием. Да глуховатый голос, отрывисто, как бы нехотя объясняющий приёмы. Его руки были выразительней, красноречивей. Дорн, как и все прочие, учил её чему-то — а теперь его знания ушли вместе с ним.

Она посмотрела на мирно сопящих детей в колыбели. Жизнь прервалась — жизнь продолжается…

Во время нападения погибли многие. Дикарка покосилась на Танию, девушка пыталась помочь всем раненым, пока не истощила себя. Даже сейчас в неверном свете спиртовых ламп видны тени под глазами. Нервные суетливые движения пальцев, перебирающих бусины, скорбно опущенные уголки губ. Целительница… всё никак не может просить себе то, в чём не виновата. Люди иногда умирают.

Интересно, а тот мальчишка, брат Искры, он какой? Может быть, как и Тания, слегка повёрнутый на своём целительстве, не умеющий равнодушно пройти мимо боли?

Мгновенный высверк памяти-о-будущем — светловолосый мальчишка со странными глазами, то ли синими, то ли зелёными, в одежде странного покроя, с длинным узким мечом и парным кинжалом стоит в диагональной стойке. Дикарка моргнула, и видение пропало, оставив уверенность, что когда-нибудь она увидит его въяве. Вот ты какой, брат подруги… Хоть одна хорошая новость.

Дикарка мысленно потянулась за каменные стены, за границу замка и дальше. Верхний город бурлил. В самом Таноре воцарился хаос… управляемый хаос, как понимала сейчас девочка. Облава была проведена именно для этого — чтобы заблаговременно под шумок выдернуть всех крикунов, несогласных и смутьянов. И сейчас, когда весть о нападении разошлась, волнение людей не перехлёстывало определённую черту. Всё было более-менее спокойно.

Девочка нашла где-то на окраинах знакомое сознание, которое ощущалось как крохотная, но яркая искра. Проявились чужие эмоции — глухое недовольство. Что-то подруге не нравилось…

Рядом ещё один знакомец. Ну конечно же, Грик, его как послали в трущобы, так он оттуда пока не возвернулся.

Дикарка встала. Ей казалось, что о её присутствии забыли, но все тут же повернулись к ней.

— Пойду прогуляюсь, — небрежно сказала девочка. Тания хотела было возразить, но сказала только:

— Ходи только там, где есть стража.

Дикарка молча кивнула, хотя её так и подмывало деланно удивиться, сказать, мол, если в замке — и вообще в городе! — остались какие-то злоумышленники, то зачем им сдалась какая-то девчонка.

Она вышла из комнаты близ покоев стратига, миновав два коридора, наткнулась на него самого.

Девочка отпрянула, сначала не узнав маршалла. Стагор Матис медленно шёл посередь коридора, устремив взгляд в никуда.

Почувствовав испуганный взгляд девочки, моргнул и очнулся. Потоки Живы, кипевшие вокруг него, взвихрились и успокоились. Дикарка поняла, что делал стратиг — "читал" пространство, разглядывая отпечатки эмоций, оставшиеся здесь после боя. Она вжала голову в плечи — угораздило же помешать…

Но старик будто бы не сердился.

— Здравствуйте, — пролепетала Дикарка, с сочувствием разглядывая маршалла. Хмурый и как будто бы постаревший в одночасье, он сейчас выглядел на все двести.

— Добрый вечер, — буркнул маршалл. Улыбнулся, нервно, криво, пытаясь смягчить неприветливый тон. — Как ты себя чувствуешь?

Кажется, он действительно хотел это знать.

— Уже лучше. Спасибо.

— Тебе спасибо, — на этот раз он улыбнулся почти по-настоящему. — Я так и не поблагодарил тебя.

— За что? — удивилась Дикарка.

— За храбрость и стойкость. Не каждый солдат мог бы вести себя так мужественно.

Девочка почувствовала, как огонь заливает щёки. Это она-то — мужественно себя вела? Только из-за подруги старалась не выказывать страх, и то не очень получилось…