Шамраев Юрьевич - Серый бог

Утром я опять усиленно тренировался, доводя себя до полного изнеможения, потом надеясь, что Лу сможет вырваться хоть на минутку, долго нежился в терме. А перед обедом я наконец то собрался в оружейную комнату. Иоган взялся меня сопровождать. Большая комната сплошь завешенная оружием произвела на меня впечатление. Чего тут только не было: мечи, палаши всяких размеров, диковинные сабли изогнутые полумесяцем, боевые топоры, шестоперы, булавы, рыцарские копья, дротики. Огромное разнообразие щитов и доспехов, как полных рыцарских, так и облегченных и парадных. Даже луки и арбалеты были развешены. Особенно меня привлекли несколько кольчуг. Легкие, мелкоячеистые практически невесомые, они вызвали мой интерес. Я взял одну из них и под неодобрительный взгляд Иогана попытался пробить её ударом меча. У меня не получилось, тогда я взял укороченное рыцарское копье и попытался пробить им кольчугу. У меня тоже ничего не получилось. В конце концов я достал свою шпагу и попытался ей. Клинок прогнулся, жалобно зазвенел, но кольчуга и не думала поддаваться.

Иоган, это что за чудо? — Не знаю ваша милость. они были доставлены в тот памятный день, когда маркиз отправился со своими друзьями во дворец. Они разминулись буквально в полчаса. Я вздрогнул. Будь на маркизе это чудо, у меня не было бы ни каких шансов. Надо будет одну опробовать под выстрел из пистоля. А потом я увидел чудо. Небольшие, двуствольные пистоли, легкие и практичные, они сами просились в руку. Иоган счел нужным пояснить, — Доставлены вместе с кольчугами. Из них ещё не стреляли. А вот и пороховые мерки для них.

Пистолей тоже было четыре, но что самое главное, они были почти в два раза короче обычных и во столько же раз легче.

— А ещё что нибудь передали в этот день? — Да, ваша милость, письмо на каком то тарабарском языке. Вот оно не распечатанное лежит. Я взял квадратик бумаги, там на старомерсайском языке было написано: предназначено для Артура, сына Милы. Удивленный, заинтригованный я тут же разорвал место склейки. Там на том же мертвом языке было написано: "Артур, тебя ждут четыре опасных путешествия. Кольчуги и пистоли для них. Первое, — на юг, второе — на запад, третье, — на восток и последнее — на север. Помни о пророчестве. Оно должно быть исполнено" И все, больше ни слова.

Ни от кого, ни подписи, ни обратного адреса. — Иоган, а кто передал всё это? — Какой то всадник. Он даже спешиваться не стал, сказал, что торопиться. Загадка. Как этот всадник мог узнать, что король подарит мне этот дворец, что я тут буду жить с Глорией и что я обязательно зайду в оружейную? Хотя если это от авгура, то удивляться не стоит. Им открыто будущее во всем её многообразии. Только вот какой авгур? Их несколько. Ведь это только в нашем королевстве нет своего авгура, а в остальных есть.

А на юг я и так собирался. Ведь нити заговора ведут туда, а бегать от опасностей я не собирался. На оборот надо идти навстречу им. Как говорит мой отец: — даже в безвыходных ситуациях есть выход — напасть первым. И именно этому правилу я собираюсь последовать. Уж очень мне хочется посмотреть в честные глаза сэра Георга и леди Дианы.

Вечером меня ждал приятный сюрприз: Глория ждала меня на нашем ложе: — Нет, сегодня мне ещё нельзя, а вот утром наверное уже можно будет… Эту ночь в объятиях любимой я спал как никогда спокойно. А утром мы стали наверстывать упущенное. Дни и ночи опять слились в нечто незабываемое. Мы любили друг друга как в последний раз, как будто это последняя наша совместная ночь. За три дня до истечения установленного нам срока, когда Глория взмолилась, что она больше не может, что у неё все там болит, и грудь и губы тоже, мы решили расстаться.

На следующий день, рано утром, она в карете отправилась во дворец. Я взял с неё слово, что если обстоятельства будут ей позволять, она будет навещать наше гнездышко и присматривать за порядком.

На подготовку к своему отъезду я отвел себе тоже только три дня. Да мне и собираться то толком не надо было. Как говорится, — все свое ношу с собой: Камзол по проще да по прочнее, сапоги на толстой подошве, кольчуга под рубашкой, пистоль за поясом да верная шпага. К моему удивлению попрощаться со мной приехала леди Луиза: — Её высочество болеет, у неё слезы любви, лежит в своих покоях и никого не принимает, даже Моли не может к ней попасть. Надо ли говорить, что мы с Лу попрощались по особому. Только через три часа она уехала. А я передал Иогану почти все содержимое разбойничьей шкатулки на содержание дома. Старик расплакался и предупредил, что будет обязательно ждать моего возвращения… Перед отъездом я побывал у леди Клары и узнал много интересного и полезного для себя…

Конец первой части.

Чем дальше я удалялся о Венсуса, тем тоскливее и противнее мне становилось на сердце. Возникла даже мысль вернуться, проникнуть во дворец и выкрасть Глорию, а потом убежать куда нибудь. Но подобные мысли удел слабых, и я её быстро отогнал. Если я действительно люблю Глорию, а я её люблю, то её безопасность должна быть для меня на первом месте.

Через три дня моего неспешного путешествия на юг меня догнал королевский гонец и передал запечатанный пакет. Письмо было от его величества:-… Мой мальчик, я понимаю как тебе сейчас тяжело, но зачастую мы вынуждены жертвовать самым дорогим, что у нас есть… В пакете лежал документ, согласно которого мне разрешалось посещать и осуществлять поиски в руинах мерсисайских городов, куда доступ всем остальным был запрещен, так как они находились в собственности короны и любое нарушение каралось смертной казнью.

Там же в пакете лежала небольшая записка от барона Ирвина:- Попробуй разгадать загадку, — почему практически одномоментно империя погибла? Куда делись все её жители? По непроверенным данным, мы уже 4 цивилизация, которая возникла на этих землях, а все три предыдущие бесследно исчезли…

Барон знал чем меня заинтересовать и отвлечь от грустных дум. Я стал вспоминать все, что мне известно было о мерсисайцах и их империи. Империя существовала практически в тех же границах, в которых сейчас существует цивилизованный мир: Готия, Галия, Галисия, Султанат. Правда её границы простирались значительно дальше на север и достигали предгорий Крыши мира. По уровню своего развития мерсисайцы соответствовали нам, а в некоторых вопросах и превосходили. Я не исключаю, что те кольчуги и пистоли, что так неожиданно попали в мои руки от неизвестного доброжелателя, — не что иное как наследие имперских мастеров.

От мыслей о мерсисайцах я неожиданно для себя перешел к думам о старомерсайском языке, более древнем чем мерсисайский. А что если на месте империи, задолго до неё, действительно существовало другое государство, о котором нам почти ничего не известно и только разрозненные упоминания в летописях да несколько чудом сохранившихся книг и произведений искусств. Эти мысли все более и более занимали меня днем, а по ночам я думал о моей Глории.