Ирина Мира - Триптих. Знамение.

Когда Ардал убил Нала Бъюкера, шла война, умирало много людей. Война сама не справедлива, какими бы благими намереньями она не руководствовалась. Именно поэтому я считала само это проклятье глупостью. Я часто просила демиурга снять проклятье, но он был непреклонен. Тогда я сама, данной мне властью, освободила Ардала от проклятья. Демиургу это не понравилось. Он заявил, что я превысила свои полномочия, что не имела права снимать проклятие. Он счёл условия проклятия неисполненными и отменил данное мной прощение. Освободив Ардала, я нарушила закон йараев. И я сама это знала. Хотя, по правде говоря, я и нарушила-то закон только частично. В книге Законов, в отношении проклятий, сказано: "Человек не вправе проклясть другого человека, не имея на то справедливых причин. Справедливость проклятия определяют йараи. Во имя спасения любое проклятье должно выполняться беспрекословно. Все условия освобождения должны быть выполнены в точности со слов проклятья. Проклятье нельзя отозвать. Проклятье нельзя снять ни одним магическим или иным способом, кроме случая, когда на то есть воля демиурга".

У йараев нет эмоций, ничего кроме чувства долга и справедливости. Они могут быть как мягки, так и в равной степени жестоки. Они поступают согласно словам закона и воле демиурга, и ничего при этом не ощущают. Это их главное отличие от живых людей и обычных человеческих душ. Я... мне довелось стать исключением: когда меня сделали йараем, я не утратила то, что присуще лишь человеку. Я могла чувствовать, как чувствуют люди, хотя это и заметно уменьшало мою силу йарая. Поэтому я не могла не освободить Ардала - мне было больно видеть, как он несправедливо страдает, хотя демиург считал, что Ардал проклят по справедливости. И именно поэтому, демиург был зол, и удивлен одновременно: он не ожидал, что моих сил хватит на снятие проклятья. Их и не должно было хватить, и никогда бы не хватило, если бы... демиург счёл мою излишнюю человечность в купе с неповиновением достойной наказания. "Хочешь вести себя как человек? Так и будь человеком". Так он сказал мне. А потом я оказалась в лесу. Человеком.

Адэль тяжело вздохнула. Её лицо ничего не выражало, словно она рассказала не личную тайну, а обычную историю из фольклора.

- А Ардал? - мягко спросил Стивен, - Что с ним?

- Демиург вернул снятое мной проклятье. Может я и ослушалась его воли, но когда я стала человеком, появилась одна вещь, непротиворечащая закону, и изменить этого не мог даже он. Когда я оказалась на земле, я простила Ардала за убийство Нала.

- Как?! - в один голос удивились Стивен и Филлириус.

- Я простила его на правах последней из рода Бъюкеров. На правах родной сестры Нала Бъюкера. Пока я была йараем, я не могла воспользоваться этим правом, потому, что не была жива. Когда демиург изгнал меня, я смогла простить Ардала. Демиург больше не пытался мне помешать, хоть и мог.

- Зачем ему было тебе мешать?

- Такого закона нет, но теоретически считается, что проклятье... не может... снять тот..., кто его наложил.

- То есть? ты прокляла его?

Адэль посмотрела Стивену прямо в глаза. Раньше он не замечал, каким холодным и одновременно величественным может быть её взгляд. Сейчас, зная о ней так много нового, Стивен смотрел на Адэль совсем по-другому.

- Да. За несколько дней до встречи с тобой, некая сила, не уверена точно, чья именно, вернула меня на пятьсот двадцать пять лет назад, и показала последний день Великой войны. Тот самый день, когда это произошло, - Адэль посмотрела на друзей и решила рассказать им всё с самого начала, - Нал умер, когда мне было пять. Через девять лет, я ушла из дома, чтобы найти человека, который это сделал. У меня было ещё два брата, но Нал... Его я любила больше всех. Даже больше родителей. Наверно потому, что он один видел во мне обычного ребёнка, а не обузу, которую надо кормить, когда кругом идет война и не удачную партию для какого-нибудь вельможи. Из того дня, когда он умер, я помнила мало: только его тело, обмякшие руки и человека в красивых доспехах, с синим гербом Гарона и изображением королевских регалий на накидке. Я не запомнила лица того, кто убил Нала. Только эти доспехи и были моим ориентиром много лет. Они были отмечены личным гербом короля, я не сомневалась, что найду их владельца. В храме Богов-создателей, я поклялась, что отомщу за Нала. Через три года тщетных поисков, я попала в лагерь врага. Оттуда меня вытащил мужчина. Он назвался Уильямом и сказал, что служил королю, но заговор при дворе запятнал его репутацию и его приговорили к казни за измену правящей короне. После этого он смог бежать и стал свободным, но продолжил сражаться за короля, устаивая налеты на вражеские лагеря, с небольшим отрядом верных ему людей. Я осталась с ним, полагая, что рано или поздно он, возможно, приведет меня к убийце Нала. Тогда мне было семнадцать. Меньше чем через год совместных странствий, он предложил мне, по окончании войны, стать его женой, - Адэль едва заметно улыбнулась уголками губ и покраснела, - Я любила его. В день моего двадцатилетия, я, он и все его люди, попали в западню. Мы потеряли друг друга. Я видела только, как на него обрушился удар меча. Потом меня чем-то ударили, и очнулась я уже в повозке в окружение наемников из армии Независимых земель. Меня и других пленных, собирались переправить на Восточный континент и продать в рабство. В торговом порту Киле, вражеский отряд разгромила небольшая группа солдат короля. Пленных освободили и отвезли в поместье лорда Миарката, ближайшее: они были очень плохи, сами никуда бы не добрались, а графства и герцогства были последними рубежами в надежде на победу Гарона над Независимыми землями и Союзом. Там были и врачи, и еда, и всё... Предводителем, спасшего нас, отряда, был лорд Брендон Эйвери, герцог Баррена. Те, кто мог остаться с ним и сражаться, остались. И я среди них. Мы отправились в герцогство Баррен, что граничило на востоке с Кирией и Арлуа - одними из сильнейших стран Независимых земель и как могли, удерживали границы. Правда больше оружие в руки я не брала, да и боец из меня всегда был слишком заурядный, чтобы продолжать сражаться оружием. Я готовила для отряда, стирала одежду вместе с другими женщинами. Потом Брендон и его отряд вернулись в его главную резиденцию, в замок Ладрен, готовиться к обороне. Ходили слухи, что независимцы хотят нанести удар именно там. Замок после месяцев осады так и не взяли и именно благодаря этому не пал весь Гарон, герцогство Ладрен удержало восточную сухопутную границу с Независимыми землями.

Мы провели там почти два года, а ситуация за это время резко переломилась в сторону Гарона. Почти вся армия Независимых земель была согнана на Инисово поле в Сарлакасе. Оставался последний удар, последнее сражение.