Татьяна Коростышевская - Невеста Кащея

И увернувшись от деревянной миски, брошенной полусонной сестрицей, я триумфально захлопнула дверь избушки. Очень приятно, когда за тобой последнее слово остается.

По моим расчетам, к Араду я должна была выйти к вечеру. С десяток лиг на своих двоих отмахать — это вам не ежик чихнул, это поход серьезный. Значится, до обеда неплохо бы до тракта добрести, а там дело уже веселее пойдет. Во-первых, я хотела устроить там себе привал с поздним завтраком. А во-вторых, по утоптанной дороге идти удобнее, чем по буреломам пробираться. Путь мне был знаком, по крайней мере, я была в этом почти полностью уверена. Просто обычно, когда я изъявляла желание посетить господарев замок, требовалось всего-навсего послать весточку строгой матушке Михая. То есть Дарину этим озадачить. Домна Димитру, не мешкая, высылала для воспитанницы своей аристократической невестки встречающего. Так что обычно Дарина провожала меня до тракта, где с рук на руки передавала кому-нибудь из замковых слуг. Дальше путешествие для меня становилось и вовсе приятным: рессорная повозка, покряхтывающая на ухабах, довозила меня до места назначения. А я знай себе пялилась на проползающие мимо пейзажи да тихонько сетовала на неудобства средства передвижения. Теперь же все было иначе. Вредная сестрица, противясь моему своеволию, в помощи мне отказала и почтовой птицы в Арад не отправила. А у самой меня зубастые почтовые голуби вызывали такую панику, что о самостоятельном ведении переписки и речи не шло.

Было на диво безветренно, только далеко в вышине мерно покачивались верхушки деревьев. Я бормотала про себя ритмичную песенку, старалась вдыхать носом, выдыхать ртом и не сбавлять размеренность ходьбы, заданную от самого дома.

Думалось мне одновременно обо всем и ни о чем. Мыслишки вертелись разные и недолговечные, как пенные барашки речных волн. Имущества пропавшего было очень жалко. Хорошо еще денег в сундучке я не хранила. Все мои сбережения в лесочке под сосенкой прикопаны — на черный, так сказать, день. А помнится, Дарина еще подтрунивала надо мной, скопидомкой дразнилась… А оказалось, я все правильно сделала — прям как чуяло сердце покражу. И еще подвеску свою янтариновую я, кажись, профукала. Как швырнула в господаря, так отыскать и не озаботилась. Интересно, а еще у кого такие сферы есть? И почему я, способная призывать ветер, таскала на шее крошечное вместилище силы земли?

Ветер. Кстати, почему нет его? Я уже взопрела вся и от скорой ходьбы и от припекающего совсем по-летнему солнца.

— Ленута-а-а… — зашелестели кроны деревьев. — Ленута-а-а-а…

— Надо чего? — буркнула я себе под нос, не сбавляя шага.

Если ветреный знакомец мне опять в путешествии решит помочь, было бы просто здорово. Только сдается, что о моем желании ему знать как раз и не надо. Легкомысленный он, еще занесет невесть куда.

В лицо пахнуло густым мускусным духом, послышался далекий рокот голосов. Я прислушалась.

— Теперь ее зовут Ленута, Трисветлый. Можете себе представить, каких усилий мне стоило отыскать вашу пропажу?

Голос был женским, тягучим. Мне показалось, что его обладательница отчего-то робеет перед своим собеседником и пытается скрыть страх за жеманными интонациями.

Я медленно обернулась, внимательно рассматривая окрестности. Беседующие находились сейчас не в лесу. В этом я была уверена. Голоса доносились до меня будто с колодезной глубины. Что же это получается? Мой приятель ветер решил мне чей-то разговор донести? Он и это может? Ну недаром же в народе говорят: «Собака лает — ветер носит». Я тихонько опустилась на корточки и вся обратилась в слух.

— Ленута? — переспросил мужской баритон с немалым удивлением. — Неужели маленькую ведьму занесло в романские пределы?

— Она в Валахии, — торопливо вступила женщина. — Считает себя оборотнем из рода Мареш и ничего не помнит о прошлой жизни.

— Хех, какой поворот! Ты нашла при ней заклинания?

— К сожалению, не удалось, зато я принесла вам вот это…

У меня сердце екнуло от наступившей следом тишины. Ветер, злыдень, на самом интересном месте… Поймаю — прибью!

Додумать свои злокозненные мысли я не успела. Раздался шорох разворачиваемого полотна, легкий стук, будто переставляли что-то на гладкой столешнице.

— Теперь понятно, кто открыл вход к единорогам, — проговорил мужчина. — Маленькая хитрая бестия… Ты можешь немного отдохнуть, Хумэнь.

— Господин доволен моей работой?

— Господин посылал тебя за другим.

— Я так старалась, я день и ночь шла по следу, я разыскивала такие крошечные зацепки, на которые кто-нибудь другой даже не обратил бы внимания…

Мне неожиданно стало жалко незнакомку. Надо же, как перед этим злыднем лебезит, а ему все мало. И почему он, поганец такой, ей не расскажет, что именно ему, аспиду, понятно. Вот взял бы и поведал. А я бы послушала. И еще бы неплохо послушать, за каким лешим я им понадобилась. Или ему?

Тем временем женщина всхлипнула. До меня донесся дробный звук шагов, скрип двери. Понятно, дама ушла. Подслушивать больше нечего…

— Ленута, — задумчиво проговорил мужчина, будто пробуя мое имя на вкус.

У меня от этого смакования мурашки по спине побежали.

— Ты же слышишь меня, девочка? Я скоро приду за тобой.

Это он мне? Я зажала рот руками, чтоб не заорать.

В кустах завозился какой-то крупный зверь. Хруст сухих веток вернул меня к действительности. Ветер, куражась, взъерошил мне волосы и улетел, унося и далекий голос, и ощущение чужого присутствия.

Колдовство завершилось.

Время тянулось невыносимо медленно. Я сидела на скрипучем табурете, чинно сложив руки на коленях. За окном бурлила городская жизнь: перекрикивали друг друга торговцы, вдалеке раздавались размеренные удары топоров, гоготали гуси, мычали коровы. В канцелярии висела напряженная тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи, невесть как залетевшей сюда с улицы и теперь неистово стремящейся наружу.

Мне показалось, что огромная бородавка, расползшаяся по носу писарчука, глумливо мне подмигнула.

— Обобщаю. Из лесного домика, находящегося в двенадцати лигах к востоку от замка, пропали фамильные ценности. Вы с вашей уважаемой опекуншей, домной Мареш, подозреваете местного мужика по имени Антон. А о мужике том вам ведомо только то, что послала его наша досточтимая управительница…

Говорила, конечно, не бородавка, а ее скучный и серьезный владелец — не старый еще человечек в сером камзоле с лоснящимися на локтях рукавами. Точно так же жирно лоснились подстриженные кружком волосы и бегающие светлые глазки.