Татьяна Коростышевская - Невеста Кащея

— Еще чего, — прошипела я, опуская руку в сумку и нащупывая шершавую поверхность индрикового рога.

Дракон скептически оглядел непростое оружие, но мнение свое оставил при себе. Его глаза зеленовато отсвечивали в темноте — он тоже обладал ночным зрением.

Мы осторожно поднялись по ветхим ступеням крыльца, доски жалобно скрипнули. Сени. Расколотая бочка без следов воды, обломки лавки, исполосованное, будто огромными когтями, полотнище драпировки. Общий зал. Перевернутая мебель, глянцевые потеки светильного масла, нагромождение какого-то хлама…

— Ёжкин кот! — всхлипнула я, осознав, что то, что я принимала за кучи барахла, оказалось человеческими телами.

Комната, полная трупов. Букашко, лежащий на столе, широко раскинув руки и открыв рот в беззвучном крике. Стеша с неестественно вывернутой шеей, грузно осевшая в углу. Рыжий одноглазый разбойник, чья голова почти совсем отделилась от тела… Вся ватага разбитного Фейна встретила в этой горнице свою смерть.

Влад присел, осматривая ближайший труп.

— Они все обескровлены, — спокойно сообщил он мне. — Если со мной что-то случится, беги к Михаю, пусть поднимает свору.

— Далеко не уйду. После полуночи я опять на коротком поводке.

— Если ведьма мертва, ваше соглашение потеряло силу.

— А если нет?

Из коридора, ведущего в горницу Фейна, донесся дробный безумный смешок:

— Девка, иди сюда… Хорошая девка, послушная девка…

Волосы на моей голове зашевелились. Дракон метнулся на звук. Я осторожно шла следом, неистово стуча зубами. Под ногами хрустели осколки стекла.

В центре комнаты зиял провал. Как раз на том месте, где когда-то стояло огромное ложе.

— Оно спрыгнуло вниз. — Влад, свесившись через чудом уцелевший бортик, пытался рассмотреть что-то в глубине. — Тут ступени.

Из подпола тянуло холодом и сладковатым запахом тлена.

— Пошли. — Свесив ноги в провал, я пыталась нащупать первую ступеньку. — Это Щура.

— Ты уверена?

— Я узнала голос.

Это был сложный расклад. Карты выстраивались многослойными фигурами, картинка за картинкой, раскрывая их владельцу вероятность развития событий.

— Позвольте потревожить вас, господин.

Ганиэль одарил Хумэнь прохладным взглядом:

— Что-то срочное?

— Аудиенции ожидает председатель арадской коллегии.

— Брат Лодевийк не может сам решить вопросы строительства храма?

— Местное население отказывалось с нами сотрудничать, и братья призвали силы с той стороны.

— Результат?

— Ракшас вышел из-под контроля, возникла опасность беспорядков.

Вещун резким движением кисти смешал карты. У кого-нибудь другого сей жест мог быть демонстрацией крайней степени раздражения. Но Трисветлый Ив был выше таких простых эмоций.

— Передай брату, что я сам займусь этой проблемой.

— Господин не примет его?

— Нет. Я прибуду в Валахию через три дня, как только закончу неотложные дела, удерживающие меня в Стольном граде.

Хумэнь, мелко кивая, пятилась к двери.

— И пусть арадская коллегия готовится к выборам нового председателя. Брат Лодевийк смещен с должности.

Лисица выскользнула за дверь, чтобы в точности передать слова своего господина. Ив шумно вздохнул:

— Хочешь сделать хорошо — делай это сам.

Что я ожидала увидеть внизу? Наверное, все-таки подпол — закуток, в котором терпеливо дожидалась нас опасная ведьма Щура. Действительность была гораздо неприятней. Земляные ступени спускались в настоящий подземный коридор.

— Мы будем продвигаться очень осторожно, — серьезно предупредил меня господарь. — Оно успело от нас оторваться и вполне может поджидать в засаде.

— Оно? — Я не возражала, просто хотелось заранее все уточнить.

— Полной уверенности у меня нет, но, кажется, твоя ведьмина клятва потеряла силу.

Я прикусила язык. К чему вопросы? Через несколько минут я смогу сама во всем разобраться.

Когда-то это были каменоломни, в которых добывали строительный камень для возведения Арада. Рукотворные ходы, переплетенные со временем с полостями естественного происхождения, образовали лабиринт, протянувшийся на сотни лиг в толще земли. Влад шел первым, почти бесшумно ступая по каменному дну тоннеля, я громко сопела, пробираясь следом, прикрывая наши тылы и поминутно озираясь. Замкнутое пространство вызывало во мне невыразимый ужас, и я боролась с желанием плюнуть на все и бежать назад. Коридор то сужался, то расширялся, высота тоже постоянно менялась, но еще ни разу не пришлось идти, согнувшись в три погибели или протискиваясь боком.

— Этим ходом часто пользовались, — проговорил господарь, указывая мне на следы сажи и потеки свечного воска на стенах.

— Ежу понятно, — восхитилась я монаршей смекалкой. — Разбойники и пользовались. Лаз прямо из логова обустроили и стаскивали под землю все самое ценное. А чего? Удобно — ни тебе любопытных глаз, ни внезапных проверок городской стражи.

Влад, не оборачиваясь, пожал плечами. Я невольно залюбовалась его спиной. Господарь относился к тому мужчин, который моя бабушка называла «осанистым». Высокий и худощавый, он, казалось, был свит из жил и мускулов. Очень тонкая талия, широкие плечи, длинные руки и ноги. С такой фигурой в какую одежду ни обряди — хорош будет.

— Ты на меня пялишься! — Влад повернулся так резко, что я уткнулась носом в его грудь.

— Не было такого, — соврала я, отступая на шаг. — Просто смотреть больше не на что.

— А ведь я тебе нравлюсь, птица-синица, — задумчиво протянул злыдень. — Учащенное дыхание, сердцебиение, расширенные зрачки… Я разбудил твое любопытство?

— Это от страха, — попыталась я возразить.

Он не слушал.

— Судьба так часто сводит нас друг с другом, что впору заподозрить какой-то вселенский заговор. Сначала ты меня спасла, потом обокрала, помогла в нелегком предприятии… И вот, когда я уже и думать забыл о маленькой рутенской ведьме, я обнаруживаю тебя в своей постели. Как это понимать?

Я не знала, что ответить. Краска бросилась мне в лицо, дыхание перехватило от подступающих слез. Влад так сосредоточенно смотрел на мои губы, что их начало пощипывать, будто коснулся их порыв ледяного зимнего ветра. Что вообще творится, ёжкин кот?! Почему я вдруг перестала владеть своим телом и своими помыслами? У меня над головой десятки футов земли, позади — обескровленные трупы разбойников, впереди поджидает неведомая смертельная опасность, а все, о чем я могу думать, — поцелует или не поцелует меня Влад, прежде чем я его об этом попрошу. Эх! Как говаривала бабушка — беда с девкой, то есть со мной. Бесконечно долго мы молчали, стоя друг напротив друга в каменном коридоре арадских катакомб. Целую вечность, в которую растянулись несколько минут.