Михаил Исхизов - Охота за мультифритом

В комнате находились двое: Крагозей и Умняга Тугодум. Умняга сидел на широкой скамейке в позе размышления. Левая нога его была закинута на правую, Локоть левой руки упирался в колено, подбородок покоился на сжатой в кулак ладони. Взгляд теоретика был направлен на что-то очень отдаленное. Он пронизывал не только стену штаб-квартиры, но и толстую, сложенную из дикого камня, городскую стену. И устремлялся еще дальше, в края, неведомые никому, даже самому Умняге.

Крагозей же, сидел за столом и что-то быстро писал. Иногда он переставал писать и устремлял пристальный взгляд в правый угол, где висел большой красочный портрет отца-основателя Геликса и его первого правителя, непревзойденного воина и изворотливого политика, народного героя, Халабудра Первого. Он же Халабудр Неудержимый, он же Халабудр Неустрашимый.

Неизвестный художник сумел подчеркнуть именно эти два великих качества. Народный герой был изображен в момент стремительного движения. Лицо его было сурово, глаза горели жаждой деятельности, волосы развевались на сильном ветру. Левая нога героя делала решительный шаг вперед, а резким взмахом правой руки он звал за собой народ. Впереди светилось что-то похожее на зарево, и это означало, что Халабудр неудержимо и неустрашимо зовет свой народ в светлое будущее. Посмотришь на картину, и сразу становится понятно: такого не остановишь! И не остановили. Он создал город-государство и стал в нем править. Жестковат, конечно, был, Халабудр, жестковат и резковат. Но, некоторым это нравилось. После него правили другие Халабудры. Они не были столь же неудержимы и неустрашимы, как их предок, хотя и продолжали вести народ вперед. Но к светлому будущему так и не привели. Поэтому их перестали любить и свергли. Городом стал управлять сам народ, в лице, бургомистра, избранного прямым и всенародным голосованием. Но, и после этого, светлое будущее не наступило. Многие горожане стали мечтать о новом Халабурде, неудержимом и неустрашимом.

Крагозей какое-то время внимательно вглядывался в одухотворенное, пылающее отвагой и любовью к народу, лицо своего любимого героя, а, набравшись сил и вдохновения, снова начинал писать быстро и решительно.

Хэмми вошел в комнату и застыл.

А вождь и мыслитель были настолько заняты, что не заметили неожиданно возникшую в комнате невысокую фигуру, всю в сером.

Хэмми стоял и не шевелился. Но смотрел шпион не на вождя, который беззаветно трудился, отдавая свои силы народу, и не на Умнягу Тугодума, продолжавшего напряженно мыслить, и, даже, не на прекрасный портрет Халабудра Первого Неудержимого и Неустрашимого. Хэмми смотрел на стол, что стоял в углу комнаты. На этом столе находилось блюдо из заморской голубой глины, а на том блюде лежали два больших куска мяса, зажаренного с луком и тмином. На другом блюде, из обычной красной глины, лежал большой зеленый огурец, тоже источавший нежный привлекательный запах. Остатки ужина. Вождь был очень нетребователен в быту, довольствовался простой посудой и простой едой.

Хэмми был голоден. За весь день, ему удалось перехватить несколько ложек овсяной каши и ломоть хлеба. Когда Хэмми увидел мясо, рот его наполнился слюной, дыхание перехватило, а в животе он ощутил неприятную пустоту. Но, к чести шпиона, следует сказать, что у него даже мысли не возникло, схватить один из этих кусков сочного, мяса и вонзить в него зубы. Или попросить один из этих удивительно вкусно пахнувших, кусков мяса, опять таки, чтобы немедленно вонзить в него зубы. Хэмми был верным крагозеевцем и понимал, что мясо должно, в первую очередь, принадлежать Вождям. Это, потом, после победы, весь народ достигнет равенства, благополучия и станет есть жареное мясо с большими сочными огурцами. А сейчас, Хэмми мечтал о миске овсяной каши и краюхе хлеба. Но, чтобы завладеть этой кашей и краюхой, надо было добраться до ближайшей таверны, а это можно будет сделать только после того, как он доложит Вождю все, что узнал на базаре.

Есть хотелось так сильно, что Хэмми осмелился оторвать вождя от важного дела, которым тот занимался. Хемми ведь понимал, что у вождей не важных дел не бывает. Он отвернулся от тарелки с жаренным мясом, постарался забыть о большом сочном огурце и деликатно кашлянул.

Вождь не услышал.

Хэмми кашлянул громче. Но вождь был слишком увлечен работой и снова не услышал своего верного шпиона. Хэмми допустил слабость и мельком глянул на мясо. Есть захотелось еще больше. Хэмми стал кашлять громко и безостановочно. Примерно так, как кашлял в детстве, когда он болел коклюшем.

Умняга Тугодум не обратил внимание и на этот, показательный, кашель. Он продолжал мыслить. А Крагозей оторвался от своего важного дела, глянул на Хэмми, и хоть Хэмми был одет по-другому, и лицо его было наполовину скрыто шарфом, сразу узнал личного шпиона.

- А, это ты Хэмми?! Хорошо, что пришел. Ты очень нужен, - с присущей вождю простотой сказал Крагозей. - Мне нужна свежая информация, очень нужна. Докладывай, что ты услышал на базаре.

- Конокрад Кузюн проиграл в кости хромую лошадь, что украл у гномов в Неоксе, - быстро и четко стал докладывать Хэмми. - Купцу Тантуру кто-то вымазал дверную ручку его лавки собачьим дерьмом. Глупый тролль наступил на большую корзину с яйцами...

- Какая корзина, какие яйца?.. - Крагозей с недоумением посмотрел на Хэмми, потом на Умнягу, вероятно, надеялся, что Умняга объяснит. Но Умняга не смог объяснить.

- Какие яйца? - спросил и Умняга.

- Куриные, - доложил Хэмми. - По малой медной монете за пять штук. Торговка утверждает, что в корзине было двести яиц. Она стала бить тролля палкой, но палка сломалась.

- Зачем ты нам это рассказываешь? - уже спокойно, но достаточно зловещим тоном спросил Крагозей. - Он сложил руки на груди и уставился на Хэмми.

- Было приказано, чтобы я рассказал обо всем, что говорят на базаре. И чтобы я не думал. Думать станете вы. Вы вдвоем хотели найти зерно и вырастить из него дерево, - без запинки доложил Хэмми.

- Хэмми, ты болван! - решил Крагозей. - Нас не интересуют хромая лошадь и раздавленные яйца. Докладывай все, что на базаре говорят о Мультифрите. Отныне, чтобы я в твоих докладах не слышал ни о собачьем дерьме, ни о хромых лошадях. Только о Мультифрите.

Хэмми мысленно пожал плечами.

"Так бы сразу и сказали, - подумал он. - А то, сначала говорят одно, а потом требуют другое".

- Многие говорят, что видели Мультифрит, а некоторые утверждают, что даже держали его в руках. Рассказывают, что на базар кристалл принесли два гоблина в новых желтых камзолах с медными застежками. Один из них хромает на правую ногу, а второй рыжий. Принесли в такой же вот шкатулке, - Хэмми кивнул на шкатулку из белого дерева, что стояла в углу, на полу. - За малую медную монету гоблины давали подержать Мультифрит в руках. Их обступили - не пробьешься. Те, кому удалось подержать кристалл в руках говорят, что он теплый, светился рубиновым светом и исцеляет боль в ладонях.