Алексей Фирсов - ДРАКОНЫ СЕВЕРА

Хэрри, прищурившись, с улыбкой, разглядывал мое лицо.

— Вы были вассалом герцога Лонгфордского, Хэрри, и у меня есть небольшая просьба — передать письмо его вдове — прелестной Луизе. Я полагаю, это поручение вас не затруднит?

— О, совершенно излишнее беспокойство, государь! Я выполню эту просьбу с величайшим удовольствием!

— Скажите, друг мой, кто из баронов Лонгшира влиятелен настолько, что способен бросить вызов герцогине?

— Барон Корки, государь, на юге в южной марке он бесспорный лидер среди аристократов.

В северной марке бароны разобщены и враждебны друг другу. Барон Корки весьма богат и влиятелен. Он может, как говорится, подсыпать перца в вашу кашу…

Вечером я напрасно прождал Габриель. Она не пришла. Я отправился в ее комнату сам.

Дуган, мой паж, сопровождал меня с канделябром в руке.

На третьем этаже замка, подойдя в нужной двери, я кивнул.

Дуган постучал.

Тишина.

— Кто здесь?

— Леди, откройте дверь, здесь его величество!

Томительная пауза. Стук щеколды. Дверь отворилась.

Оставив Дугана в коридоре живым канделябром, я вошел, сгорая от нетерпения.

Растерянная Габриель стояла рядом с дверью в одной сорочке.

— Я уже легла спать, Грегори…

— Тебе нездоровится?

— Я устала, признаться, сегодня…

— Ты не пришла, а я ждал тебя. Я обидел тебя чем‑то? Прости меня…

Я приблизился и обнял ее за талию, с трудом сдерживаясь от желания опустить ладони ниже и обхватить ее ягодицы…

— Я сама прошу прощения, Грегори, но сегодня не могу быть с тобой…

— Почему?

— У меня …у меня недомогание обычное женское… на всю ближайшую неделю…

Такой смущенной я никогда ее не видел. Она покраснела.

— Ох, извини меня за назойливость! Ложись и отдыхай, я не буду тебе мешать.

Мы поцеловались.

Когда дверь закрылась за моей спиной, червячок сомнения куснул меня. Мне показалось, что Габриель солгала и просто нашла повод избежать моих объятий.

Восемь реджиментов — восемь тысяч пехоты и конницы. я повел на юго–запад, по направлению к Гартунгу.

Крейг вернулся в Давингтон к своим двум реджиментам. У Давингтона я назначил через месяц сбор своим вассалам. Рыцарская конница пусть соберется там, на виду у соглядатаев короля Руперта. Все роты конных арбалетчиков я еще ранее вызвал в Корнхолл и также забрал с собой.

В Корнхолле был объявлен набор в третий Клайвский реджимент, но пока он будет собран и доберется до Давингтона под команду Крейга пройдет не меньше месяца.

Дороги были еще грязны, и для ускорения движения я приказал забрать все повозки у торговцев с полной компенсацией. Все встречные купеческие обозы также лишались повозок и лошадей. Бомбарды и припасы к ним везли на усиленных повозках с железными осями.

Через четыре дня мы были на берегу Шелл, неподалеку от паромной переправы у Шеллсберри.

В поход со мной отправились кроме Жасса, Габриель, Фостер, Молли с ее менестрелями и отец Гульд.

Перед отъездом я все же исповедовался ему в своих грехах. Он покачал седой головой и отпустил мне мои грехи. Ритуал был соблюден…

В моей большой палатке на ужин собрались только мужчины: Жасс, Гринвуд, Гвен Макнилл, Уэсли, отец Гульд. Ужин был без претензий: жареное на решетке куриное и свиное мясо, хлеб, уже начавший черстветь и отличное вино с юга, что я купил у купца еще вчера. Все равно бедняге не на чем было везти свой товар дальше, ведь повозки мы у него также забрали.

— Мы движемся быстрее, чем я рассчитывал — признался Жасс.

— Хорошо если южане думают и рассчитывают так же как ты!

— Все равно, государь, пехота подошла к реке к вечеру, а мы с латниками Гринвуда были здесь уже утром!

— Купцы говорят, что обоз идет не быстрее, чем самая медлительная повозка — всю пехоту на повозки не усадить, а, значит, наша скорость — это скорость пехотинца.

Тем не менее, Господь нам помогает — погода теплая и мы достигли Шелл быстро и без помех. За успех!

Я поднял кубок, офицеры подняли свои, и мы выпили и как следует закусили горячим душистым от дыма мясом.

Потом пошел обычный мужской полупьяный треп, кто о чем, о лошадях, об оружии, о женщинах, о вине….

Отец Гульд ушел первым. Я вышел его проводить и задержался у палатки, кутаясь в плащ.

Кругом огни костров, мелькают тени бродящих воинов. Всхрапнула лошадь. Вокруг палатки через равные промежутки ко мне спиной к лагерю лицом стоят горцы Гвена в одинаковых бордовых плащах поверх черненых доспехов. Поблескивают лезвия обнаженных мечей, положенных на плечи. Моя охрана…

В Корнхолле мою армию горожане уже назвали «Бордовая армия» из‑за преобладающего цвета плащей и камзолов.

В соседней палатке горит фонарь, и тени смутно просвечиваются сквозь полотно. Там Габриель со своими камеристками и Молли. В моей армии немало женщин, но они носят мужскую одежду, и их не так просто найти в лагере. Особенно много смазливых лиц среди оруженосцев и слуг в реджименте Гринвуда. Латники хотят воевать с удобствами.

Я смотрю на палатку Габриель и пытаюсь подавить растущее раздражение. Моя магичка меня избегает. Она сблизилась с Молли, они едут в одной повозке и спят рядом в одной палатке. У Габриель тысячи причин чтобы не оставаться со мной наедине. Словно я ей стал неприятен…

Я решился не обращаться за помощью к деве реки. У меня достаточно сил чтобы обойтись без помощи речной нежити. К вечеру следующего дня мост через Шелл был наведен. Мои горцы взялись за топоры, и только щепки полетели!

До темна на южный берег перешел один реджимент пехоты и пять рот конных арбалетчиков. Там они огородились заранее заготовленным частоколом от конницы и разбили лагерь на ночь.

Конные разведчики выдвинулись на юг во всех направлениях.

Я знал, что крупных сил у короля Руперта в районе Шеллсберри не имеется, но все равно беспокоился.

Сейчас я очень жалел, что со смертью отца утратил свой дар — ощущать за десяток миль присутствие других людей и даже их численность. На войне такой дар — огромная удача. Но увы! — магия вернулась, но этот дар я утратил навсегда.

Посмотрев на южный берег с редкими огнями костров, я вернулся в лагерь и решительно направился к палатке Габриель.

Мой дежурный паж — сегодня им был Ричард, отправился вовнутрь и доложил обо мне.

Габриель вышла ко мне навстречу. Она была в мужской одежде.

— Добрый вечер, герцогиня, в чем причина этого костюма?

— Добрый вечер, Грегори, вы меня опередили, я хотела поговорить с вами и как можно быстрее…

— Прошу в мою палатку.

Мы прошли молча, бок о бок через оцепление стражи. Я отодвинул полог и пропустил Габриель вперед.