Юрий Валин - Сага о живых и мертвых

Кусок черствой лепешки, щедро политый медом, улучшил настроение. Рата съела еще один, решила, что господа обойдутся без сладкого — в горшке меда и так на донышке. Помешала кашу. Надо посолить в меру, — Морк любит по пустякам кулаки распускать.

На камбуз заглянула Лорис:

— Скоро? Он еды требует.

— Одно мгновение. Сейчас заправлю, — Рата принялась озабоченно шмякать в горшок масло.

— Может, здесь поедим? — предложила Лорис, принюхиваясь. — Здесь тепло и сухо.

— Как можно?! Милорд и на камбузе? Он же капитан. Все, как положено, должно быть. Вкушать будет, а мы за спинкой стула стоять. Он у нас один-единственный, милорд-то.

— Будешь язык распускать, он тебе живо шею свернет, — предупредила Лорис. — Осмелела ты после ночи.

— Я осмелела? Хм, если бы не мы с багром, у нас бы другой милорд был. Молчаливый и жрать не требующий.

Лорис передернуло:

— Нет уж. Лучше этот. Надеяться нам больше не на кого. Сама подумай, если еще мозгами шевелить способна.

— Да я ими сроду не шевелила, — буркнула Рата. — Не дадено мне счастье такое. И задницей вкусной боги не наделили. Вот меня, то к штурвалу, то на кухню. Крыса и есть крыса.

Лорис надменно приподняла бровь. Синяк у нее под глазом был тщательно припудрен, волосы красиво повязаны косынкой, на губах помада — возродилась глорская красавица.

— Ревнуешь, Крысишка? — в голосе рыжей феи промелькнула насмешка. — Не рано ли?

Рата покосилась на нее с удивлением. Вот оно как. Значит, не только от безысходности ртом да бедрами снисхождение зарабатывала? Ну да, Морк боец видный. Самой Рате те сладости бесстыдства неведомы. Боги плотской любовной чувствительности не дали. А Лорис, значит, хоть и привычная, но телом неравнодушна…

— Что молчишь, Крысишка?

— Так я не поняла. Мыслимо ли к капитану ревновать? Он же, что хочет, то и делает. Ты, Лорис, мне загадки не загадывай. Вот каша уже готова…

Трапезничали в капитанской каюте. Разгром здесь был ужасный. Оба сундука вскрыты, одежда и простыни валялись на полу. На столе сквозняк перебирал страницы толстой книги, густо усеянной пометками на полях. Морк в новой рубашке сидел на развороченной кровати, усердно орудовал ложкой. Вкуса явно не чувствовал, взгляд отсутствующий. Машинально прихлебывал из кружки.

Рата, устроившись на корточках у двери, опустошала миску, стараясь на хозяина не смотреть. Давай-давай, милорд, хлебай. Джин, он жуть, как мыслям помогает. Сейчас нажрешься, сразу станет понятно, как корабль спасать. Каша, кстати, не удалась. Одно выручает — масла с избытком.

Лорис сидела на единственном стуле. Кушала аккуратно, ножки воспитанно держала вместе. Башмачок из красной козлиной кожи, чуть попорченный водой, показывала. Милорд нет-нет, да и глянет на чудо рыжеволосое. Наполнил кружку из бочонка, молча протянул.

— Милорд очень добр, — искусительница ресниц не подняла. Пригубила, — глоточек, другой, — и выпила немаленькую кружку. Хозяин одобрительно хмыкнул.

Рата поняла, что сейчас ее выставят.

— Эй, Крысишка, хватит чавкать. Ступай, палубу в порядок приведи. Отдрай так, чтобы и следа от той мерзости не осталось. Ну-ка, живо. Да и обед чтобы был готов в полдень.

Палуба отмывалась неплохо, благо дождь не переставал, и подсохнуть поганые потеки не успели. Щетку и ведро Рата без труда отыскала в кладовой, и теперь ползала, повыше подоткнув юбку. Выкинула за борт последние обрывки одежды и ошметки темного мяса. Тьфу, как на бойне. Противно, хотя и не сильно пугает. Тут смелости тебе, островитянка, не занимать. Вчера и Лорис визжала, да и сам милорд-оборванец вздрагивал, а ты ничего. Даже странно. Как-никак, первый раз ходячих мертвецов видела. Да ну их. Что дальше-то делать?

Рата выплеснула грязную воду, не без труда втащила ведро со свежей. Высок борт когга. Этак все руки оторвешь. Вообще, это нечестно — и на камбузе возиться, и палубу драить. Дурит лорд-капитан. Нужен он на борту или без него проще? Вообще-то, управлять коггом в одиночку невозможно. Все равно корабль несет по воле ветра и течения.

На палубу вышла Лорис. Кутаясь в плащ, подошла:

— Хватит ползать. Чисто уже.

— Ага, а если милорду не глянется? Спит капитан?

— Спит. Устал, — Лорис глянула сквозь длинные ресницы.

Рата сунула щетку в ведро:

— Так может это… пусть и не просыпается? Что ему хлопотать?

Глаза рыжей красавицы совсем сузились:

— Нет. Нужен он нам. Сильный и в морском деле смыслит. Я тонуть не желаю. Боги позволят — выплывем. А вот на берегу… Я его сама. Сейчас рано.

— Понятно, — Рата подхватила ведро. — Ладно, я на кухню. Обед буду делать.

— Ты уж нас не отрави. Каша едва в желудок пролезла.

— Постараюсь. Только я по торговой части, а не по кухонной.

— Я так и поняла, — Лорис кивнула на палубу. — А по этой? Ты как этих двух псов умертвила? Это ведь ты?

— Я?! — Рата ужаснулась. — Да как такое подумать можно? Я и с одним-то не справлюсь. Да и ведь заколдованы они были. Ты же сама видела.

— Я видела, что у одного глотка перерезана. Для такого фокуса магия ни к чему, одной ловкости хватит. Шустрая ты девчонка. Да ладно, я мало что видела, — Лорис улыбнулась. — Договориться нам, Крысишка, придется. Больше не с кем здесь договариваться.

«Ага, договорились, — Рата понесла ведро в кладовку. — Я скорее колдуну поверю, чем тебе, змее голубоглазой. Трайглетан хоть честный лохтач. А ты шлюха, что снаружи, что внутри».

Созидание похлебки потребовало полного внимания. На вкус получилось ничего, хотя густовато. С мукой, видимо, перестаралась. Рата рискнула скушать миску, потом пошла объявлять, что обед готов.

Сонный Морк стоял у штурвала, разглядывал небо.

— В каюту прикажите подавать, ваша милость? — проблеяла Рата.

— Нет. Сюда тащи. Дождь почти унялся, — сказал капитан, продолжая озабоченно озирать горизонт. — И эту… Лорис кликни. Пусть со мной пожрет. А ты потом. Хотя ты уже видать, наелась. Ишь, морда какая сонная.

— Обижаете, милорд. Я же ночь не спала, — Рата повернула к камбузу.

— Стой! — Морк шагнул к девушке, схватил за подбородок.

Рате пришлось смотреть ему в глаза. Сразу вспомнились акулы, что когда-то кружили вокруг низкого корпуса «Квадро». Такие же пристальные глаза. Людоедские. И морда такая же, — красивая, опасная.

Капитан-акула с удивлением пробормотал:

— Ты что, зубы отрастила?

Рата честнее выкатила глаза:

— Какие зубы, милорд? Разве зубы растить можно?

Морк посмотрел недоуменно, потом с досадой отпихнул:

— Жрать неси, соплячка. Да поживей пошевеливайся.

Рата подала обед. Капитан с Лорис сидели на пустом рундуке, в котором раньше хранились стрелы-карро. [4] Карро — толстая стрела, обычно с четырехгранным наконечником. Одна из разновидностей стрел для метательных орудий. Морк задрал ноги на пустующую станину эвфитона, хлебал из миски и что-то негромко говорил. Рате стало любопытно, но капитан сделал нетерпеливый жест, — убирайся!