Данила Лыков - Бельфегор

- Странная девка. Очень странная, - отметил я в тот же момент, и перед тем, как последовал ответ.

- Тари, господин. Меня зовут Тари, - так я у неё уже господин? Не любимый, не дорогой? Так, кто там еще? Обожаемый? Несравненный... и так далее и тому подобное. Сама же только что сказанула...

- Ладно. Тари... - вот уж теперь замялся и я, - Перед тобой... раз уж ты назвала так, господин "Бельфегор". И этот господин желает знать, хороша ли ты в магии? Ну, или, в крайнем случае, в целительстве... - сразу же взглянув на мою руку, адракарка вот так и содрогнулась...

- Не смогу... простите... я...

- Нетс, "любимая", - хмыкнул я, - Лесчить тебе придетсся не меня. Ссо ссвоим недугом ссам как-нибудь ссправлюсь, - пауза, - Человечка ссможешь подлечить? Обычсного. Не тахкого как я... - и веселый оскал. Хорошая картина. Жизненная.

Вот теперь "любимая" задумалась. Глубоко так, было по ней видно. Но ненадолго. Ответила почти сразу же:

- Да. У меня пятый круг...

- Вот и отличсно, - перебил я её, - Выдвигаемсся!

- Прямо так? Но... - по тому, как резко та оглянулась в сторону тел своих бывших товарищей, на меня опять-таки навалилась куча различных вопросов. Что же с ней творится?!

- Прямо такс, - забил я последний гвоздь в гроб каких-то там её переживаний, - А вернутсся мы вссегда усспеем. Пошшли... - и плавно так перетек из сидячего в стоячее положение, оставив свой все еще драгоценный, а ранее так и вообще живой кусочек руки валяться на обвалившейся стене разрушенной таверны. Жаль, что так вышло. Бедная моя ручка...

- Но ничего, - проговаривал я мысленно, - Верну я тебя! Обязательно верну! Вот только решу все неприятности и резко возникшие проблемы, так сразу же начну думать, как тебя восстановить! Обещаю! Клянусь! Без тебя и жизнь не мила! Уже начинаю чувствовать себя настоящим инвалидом... - проходя мимо трупа того самого, столь опасного и неимоверно сильного охотника, отсекшего мне за один удар целую руку, бывшего владельца черного, как свет Ат-хара, меча, не сдержался и от души пнул того своей здоровенной ногой... или лапой... или культяпкой, как хотите. Но и совсем не успел удивиться, как тот неожиданно задвигался и протянул руку к моей "любимой" серебряноглазой девчонке...

Что-то он выдавить из себя все же успел, но на том и оборвалась окончательно его жизненная нить. Одновременного выстрела пяти острейших как бритва, арканских удлиненных когтей и мощнейшего удара моего любимого хвоста никто бы не пережил дважды...

Не сразу я заметил то, как побелела Тари после смерти своего товарища. Возник вопрос - "что же тот сказал ей перед смертью?" Еще я понял, что вопрос сей был не одинок. А дело в том, что даже я не слышал ничего. Какой-то непонятный хрип, который сумел издать раненый, фактически находящийся при смерти охотник, но не более. Хотя, ведь я еще до боя понизил уровень слуха. До минимума самого, но все-таки, они не я, и не должны быть столь чутки. Ибо та разница в силе и возможностях - она огромна...

С минуту я прождал, пока охотница, будто парализованная стояла над телом своего товарища, бывшего собрата по оружию, а ныне самого что ни на есть настоящего мертвеца. Стоит ли говорить, что вид его тела после всех моих недавних действий был еще более отвратительным, что у других? В эмоциях же мечницы, когда я попытался их прочесть, было невесть что. Буря. Настоящая. Яркое удивление, боль, сожаление и злость. Но не смотря на столь неожиданный поворот, ждать более мне не хотелось. И так всё это как-то затянулось. Ожидание торгов, подготовка, как к ним самим, так и встрече с охотниками, а затем и отнюдь не скоротечный бой. Хотелось отдохнуть. И не физически, ибо аркан я - морально. Слишком много впечатлений было получено моим неокрепшим разумом в последнее время...

Довольно необычно, но, даже не смотря на все те изменения, произошедшие со мной с начала этой, несомненно, жизненной, но в то же время сказочной истории, свой внутренний мир я ощущал таким же, каким он и был, там, на родине, в мире под название Земля. Правду говорят - люди не меняются, меняется лишь их мировоззрение и условия жизни. Так же, как естественно и то, что те с легкостью подстраиваются под эти условия. Так и со мной. Я просто и банально подстроился под новое тело, новые возможности, но внутри остался тем же:

- Пойдем, - не особо громко, но отчетливо сказал я мечнице, параллельно добавляя к своим словам эманации надежды. Вопрос-ответ. Почему же именно её? Потому, что её, надежду, я и ощущал в самых потаенных уголках сущности стоящей рядом охотницы. И это чувство в ней разгоралось столь стремительно, что в первые мгновения, считывая их, я даже опешил. Да, в который раз я удивился уникальности этих нелюдей и силе их эмоций, но как раз поэтому и от себя добавил немного. Опять же почему? Чтобы, так сказать, наверняка...

И сдвинулся уже я, значит, с места, как понял...

Не слышала она меня, витая там, где-то в себе, и думая о чем-то, несомненно, важном, а вместо надежды с новой силой разгорались боль и страх. Бездна, что же там творится в голове у неё?!

- Нус счто там тахкое? - вопросил, не скрывая своего раздражения.

- Проклял... Он меня проклял... - почти, что прошептала та, не сводя глаз с растерзанного тела.

- Счто? - нет, я, правда, удивился. Потому и переспросил...

- Проклял, - повторила она, и наконец, развернулась ко мне. Лишь по одним испуганным глазам, я понял - "Верит! И так сильно, что по той же теории случайных событий, будет верить в любое, даже мелкое несчастье, если то случится с ней, тем самым причисляя их себе и увеличивая до поистине исполинских размеров..."

Только вот кто сказал, что я плюну и оставлю всё как есть? Еще один вопрос-ответ. Почему? Просто и банально не перевариваю людей, страдающих такими вот мыслями о всяких там проклятиях. Ведь оное то же самое, что и вера в бога, лишь с противоположной стороны. Но главное лишь веру пошатнуть. И знал я "как сделать это":

- И ты верисшь в эту чусшь? - я даже мысленно поаплодировал себе за то, что в кой то веки смог состроить столь удивленную гримасу на столь неподдающейся мимике физиономии этой формы, именуемой арканом...

Молчание знак согласия, кажется так? Мечница не посчитала нужным ответить мне. Лишь еще более углубилась в какие-то свои внутренние переживания, и еще более исказилась в лице:

- И счто сже он там техбе пообесщал? Кары небессной? Весчных неудасч? Или ссмерти от руки любимого? - хмыкнул я, продолжая следить за состоянием двух серебристых огоньков.

Очередное молчание. Видимое нежелание говорить или что-то делать. Всё это медленно, но верно наполняло огромный сосуд моего терпения. А потому, пришлось снова прибегнуть к сильному воздействию эманациями. Какого рода, спросил бы "знающий" все эти мелочи? А толком-то и я не знал. Не мог определить, сказать так можно. Ведь есть эмоции известные нам всем, а есть и чувства, описать которые порою очень сложно. Чаще всего и говорят о них так, будто лишь действия они. Заставить сделать что-то, передавая эманации, пока еще мне было тяжко. И приходилось просто направлять. Я не передавал ей что-то, если посмотреть со стороны стандартных эманаций. Я, можно так сказать, пытался их исправить. Поправить, изменить. Проще говоря, делал попытки снизить уровень её волнений. А заодно и веры.