Катя Фиалкина - Хранительница. Ксения

Честно говоря, первым возникшим у меня желанием было совсем противоположное - вцепиться в лошадиную гриву да еще и ноги поджать. Но, конечно же, ничего подобного я делать не стала. Вместо этого я, сделав вид, словно не заметила предложенной помощи, самостоятельно соскользнула на землю и направилась к дому.

Но не смогла удержаться, чтобы не оглянуться. В конце концов, женского любопытства еще никто не отменял. Фабиэль стоял с такой миной, словно с трудом сдерживался, чтобы не высказать мне много доброго и светлого о своем эльфячьем величии и самой большой ошибке в моей жизни. А Алекс… Алекс снял с седла Мишку и вместе с ней зашагал в сторону дома.

Нет, ну какая же я все-таки дура! И с чего я только взяла, что он протянул руку именно мне? Тоже мне, леди нашлась! А еще этот кот, чтоб ему…

Я послала все эти глупости к лешему и, гордо задрав нос, пошла в дом. Правда, чуть не свалилась с крыльца, когда моя нога провалилась в труху, но на этот раз с помощью никто не спешил, так что пришлось выравниваться самой.

Внутри дом понравился мне еще меньше, чем снаружи. И дело было даже не в ветхой обстановке, запахе сырости, который оказалось не под силу изничтожить даже гуляющим от щели к щели сквознякам, или беспардонно разлегшейся у очага мыши. Нет, просто мне здесь было как-то неуютно. И объяснить причин своего странного ощущения я не могла даже себе.

- А родители твои где? - недоуменно спросил Алекс Мишку. Дурацкое все-таки имя для девочки!

- Так померли, - пожала худенькими плечиками она и покрепче обвила тоненькими ручонками шею мужчины. - Еще весной.

- Как же ты здесь одна? - всплеснула руками Люба.

Девочка снова пожала плечами и ничего не ответила.

Оправившись от шока, хозяйственная Люба развила бурную деятельность. И уже через несколько минут в очаге живенько затрещал огонь, прогоняя противную сырость, и все, кто оказался в пределах досягаемости, были пристроены к делу: Габриэль отправился за водой, Дармир - расседлывать и кормить лошадей, меня припрягли к приготовлению ужина, а эльфа (тут я просто снимаю перед ней шляпу!) Любе как-то удалась отправить за хворостом, потому что того, что собрала Мишка, оказалось явно недостаточно.

Наскоро поужинав гречневой кашей с кусочками неизвестного, но от этого не менее вкусного, мяса, мы стали готовиться ко сну. Хозяйская кровать досталась Любе и Дармиру, как самым старшим (не по положению, а по возрасту). Эльф улегся на узенькой кушетке, а Мишка полезла на печь. Нам же - в смысле, мне, Алексу и Габриэлю - пришлось расстилать одеяла прямо на полу. Я даже опомниться не успела, как оказалась посередине. Ну и ладно, так даже теплее, - решила я. Да и мышей можно было уже не бояться. Пока мы ужинали, мой кот успел устрашить их до нужной кондиции, и теперь до утра эти твари вряд ли высунутся.

Слева от меня устраивался на ночлег ангел. Вернее, устраивал свою ханатту. Я удивленно приподняла бровь. Он что, даже спит с ней?!

- Знаешь, привычка спать с ханаттой иногда может спасти от многих неприятностей, - усмехнулся он, поймав мой заинтересованный взгляд.

- А привычка спать с женой еще и доставляет удовольствие, - в тон ему сообщил Дармир. За что и схлопотал от Любы подзатыльник. Но не угомонился. - Не повезло тебе, Ксюша. Одни Властелины да ангелы кругом - что с них возьмешь? Один нормальный мужик, да и тот эльф, - еще один подзатыльник.

Измотанная дорогой и непогодой и убаюканная мирным потрескиванием огонька, я уснула сразу, как только моя голова коснулась скрученного валиком и подложенного под голову вместо подушки плаща. Но, как оказалось, ненадолго.

Проснулась я от холода. И это несмотря на то, что огонь еще не погас. Уже намного более короткие, язычки пламени все еще облизывали очаг, создавая вокруг него небольшой круг света.

Я поежилась. Это был совсем другой холод. Не физический, но от этого не менее ощутимый. Словно дыхание спящих здесь людей заледенело. И неестественная тишина, мертвая, одинокая и гнетущая, слышная только магу. Сердце словно тронула чья-то ледяная рука. Нечто похожее я ощущала, когда сидела рядом с мертвой бабушкой. Но тогда я не слишком прислушивалась к ощущениям извне, боли хватало и внутри.

А потом появились они… Белесые тени, казалось, соткались прямо из воздуха и зависли под потолком. Повисели минутку, словно приглядываясь к нежданным гостям, и разлетелись.

Это были именно тени, даже не привидения. Те даже на первый взгляд более оформленные, четкие. А сейчас над нами реяли просто белые клочья, словно белесые мазки, сделанные нетвердой рукой неизвестного художника. Но основная разница между ними заключается в другом. Привидениями становятся по доброй воле, когда человек по какой-либо причине сам не желает переступить через грань. А тени… они просто не могут уйти, как бы не хотели. Их держит в нашем мире некая сила, намного более значимая, чем просто их желания. И помочь здесь может только хороший маг, устранив фактор, мешающий переходу. Стоит ли говорить, что я таковым не являюсь?..

Когда одна из теней пронеслась прямо над моим носом, едва не задев меня, я не выдержала и вскрикнула.

- Хорош орать! - довольно бодренько проворчал рядом Габриэль. - Спать мешаешь.

От злости (хотя, скорее со страху) я заскрипела зубами. Вот паразит! Готова поспорить на что угодно, он даже с закрытыми глазами их прекрасно чуял.

- А ты еще можешь здесь спать?! - ехидно усомнилась я.

- А ты предлагаешь садиться мемуары писать?!. Или полетать с ними за компанию? - колко фыркнул ангел и отвернулся. Убить его мало!

Я старательно попыталась последовать его примеру, но ничего не получалось. Носящиеся над душой - в смысле, над головой - тени сильно нервировали. Было холодно и страшно. В конце концов я пришла к выводу, что перспектива сойти с ума от страха меня не прельщает, и, просверлив взглядом равнодушный затылок Габриэля, решила поискать сочувствия в другом месте и принялась тормошить Алекса.

Но этот даже проснуться не соизволил. Только проворчал что-то невнятное сквозь сон и, придвинувшись поближе, опустил тяжелую руку мне на талию. Как ни странно, но меня это успокоило. И почему он всегда на меня так действует?

Окинув комнатку еще одним взглядом, я решила: ладно, пусть летают. Ничего существенного тени нам сделать не смогут при всем желании, разве что так, настроение подпортят. Так его и так хорошего здесь давным-давно не бывало.

Перекатившись на бок, я уткнулась носом в теплое плечо Алекса. Последним, что я запомнила, прежде чем окончательно провалиться в сон, были жесткие пряди под моими пальцами.

Утро для меня оказалось тяжелым. Причем в самом прямом смысле этого слова.

Все еще сонная, я попыталась потянуться - получилось не очень. Потяжелевшее за ночь одеяло сильно сковывало движения. Зато грело, а для вечно мерзнущей меня это было самое то.