Дебора Райли - Приручить зверя

— Посмешище? — она непонимающе нахмурилась. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ты думаешь, сельские жители и слуги не перешептываются о твоих смелых попытках выследить Зверя и спасти свою сестру?

Еще одна дрожь беспокойства пронзила ее. Она могла явственно ощущать тяжелые пивные пары в дыхании своего отца. В лучшем случае, его характер был непредсказуем, но после частых прикладываний к пивной кружке, он становился пугающе жестоким.

— Они даже не могли знать.

— О да, они знают. Они хвастались о твоей храбрости и смелости, когда думали, что я не могу их слышать, и все время глумились надо мной и моими мужчинами. — Он еще раз ударил ее слева. Изобелла сдержала вскрик, когда ее губа начала кровоточить. — Я не собираюсь терпеть это. Я не хочу быть заклейменным трусом из-за тебя.

Умом она понимала, что должна попытаться умиротворить своего разъяренного отца. Кэтрин могла успокоить его гнев несколькими милыми слезинками и легким дрожанием губок. Изобелла, однако, никогда не умела пользоваться такими женскими хитростями. Ее гордость не позволяла ей играть роль покорной дочери.

— Тогда, возможно, это ты должен быть здесь, чтобы охотиться на Зверя. — парировала она резким тоном.

Он грубо встряхнул ее.

— Дерзкая девчонка, я научу тебя, как использовать свой острый язычок против своего отца…

Ожидая очередного удара, она оказалась застигнута врасплох, когда резко ощутила себя свободной. Падая на землю, она успела вовремя откинуть со лба волосы, чтобы увидеть своего отца, отброшенного в воздух с такой легкостью, словно он весил не более перышка. Он врезался в дерево с глухим стуком и рухнул на землю.

Ошеломленная неожиданным нападением, Изобелла поднялась на ноги, ища в темноте нападавшего. Не то, чтобы она надеялась бороться с тем, кто с такой легкостью победил ее большого отца. Она даже не подумала взять с собой кинжал.

Мгновение она ничего не видела, а затем тень двинулась к лежащему без сознания телу ее отца.

Она не могла разобрать лицо, но знакомая вспышка тепла предупредила ее о том, кем именно был нападающий.

— Бэйн, — прохрипела она, — нет.

Тень замерла, словно раздумывая, проигнорировать ли ее просьбу.

— Он ударил тебя, — прохрипел Бэйн.

— Это ничего, — отозвалась она тихо.

— Ничего? — с поражающей быстротой он оказался перед ней, вскинув вверх пальцы, чтобы обхватить и приподнять ее подбородок, — У тебя кровь.

— Нет. Она уже не идет.

— Он причинил тебе боль и я убью его за это.

— Нет, — она потянулась, чтобы схватить его за руки. — Он — мой отец.

Серебряные глаза сверкнули яростью, заострившиеся черты его красивого лица заставили ее сердце остановиться.

— Отец, который поднимает руку на свою дочь?

— Он полагает, что я это заслужила.

Он с отвращением прошипел:

— А… человек-собака. Без чести и без мужества.

Изобелла опустила глаза. Как она могла отрицать обвинения? Ее отец был потакающим своим желанием человеком, который заботился больше о своих собственных удовольствиях, чем о своих обязанностях. Или даже о своей собственной дочери. Однако она не могла остаться в стороне и позволить ему умереть.

— Что бы ты не говорил, он — мой отец. — Спокойно произнесла она.

В груди Бэйна заклокотало рычание.

— Твоим отцом, которым он и должен быть. Но если он еще раз снова ударит тебя, я отправлю его в могилу.

Она медленно подняла ресницы, встретив его хмурый пристальный взгляд.

— Почему?

В течение одного удара сердца черты его лица расслабились и он обхватил руками ее лицо.

— Я — тот, кто не может видеть твою боль, — пробормотал он, наблюдая за своим большим пальцем, поглаживающим ее губы.

Было знакомое, доставляющее удовольствие, покалывание от его прикосновений и что-то еще. Вытянув язычок, Изобелла слегка коснулась им своей губы. Ее дыхание остановилось. Всеми святыми, губа была полностью зажившей.

Ее глаза расширились:

— Бэйн, как…

Он слабо улыбнулся, протянув руки, чтобы обхватить ее и прижать к своей груди.

— Здесь слишком холодно для тебя.

Она подавила вздох, когда он легко подхватил ее и понес ее через кромешную тьму. Он ни разу не сбился с пути и не запнулся, когда прокладывал путь через деревья.

— Что ты делаешь?

— Организовываю твое благополучное возвращение в твою комнату, — Его пристальный взгляд обратился к ее губам. — Я не позволю, чтобы на тебя снова напали.

Если бы это был кто-либо другой, она бы протестовала против того, чтобы с ней обращались как с ребенком. Ее независимый характер не позволял другим трястись над нею. Но Бэйн не был обычным человеком, и, вместо колючего раздражения, которое она должна была чувствовать, ее затопило теплое умиротворение.

Умиротворение — чувство которого она не испытывала никогда в жизни.

Святая Дева, очевидно, она была сумасшедшей.

Она нахмурилась.

— Это семейные отношения.

Его губы сжались.

— Больше нет. Уверяю тебя, что ни твой отец, никто другой больше не поднимет на тебя руку.

Изобелла не сомневалась в нем. В его голосе была слышна угроза, уверяющая ее, что он наверняка накажет любого достаточно глупого, чтобы побеспокоить ее. Что было абсурдно.

Разве он не враг ее клана? Не был ли он здесь, чтобы помочь Зверю похитить ее сестру?

Для него не имело никакого смысла обнимать ее так, словно она была его возлюбленной. Или угрожать возмездием тем, кто мог бы причинить ей вред.

— О, ты — самое дьявольское существо, — раздраженно пробормотала она.

Его взгляд остановился на ее лице.

— Правда, но ведь я не сделал ничего, чтобы заслужить твое осуждение, Изобелла?

Она вскинула брови, проклиная себя за то удовольствие, которое она испытывала, просто находясь около его крупного тела.

— Я очень хорошо знаю, что ты — какое-то волшебное существо. И я подозреваю, что ты что-то знаешь о Звере. Почему я не пытаюсь убить тебя?

— Ты хочешь убить меня?

Естественно, у нее не было никакого желания убивать его. И это было проблемой, с острой болью была вынуждена признать она. Когда он был рядом, она не могла убедить себя в том, что он — монстр.

Мог ли безжалостный злодей смотреть на нее с такой нежностью и беспокойством? Могло ли его прикосновение вызвать в ней боль такой сладкой тоски?

Это казалось невозможным.

— Это то, чего я должна хотеть.

Серебряные глаза вспыхнули.

— Хочешь, покажу то, чего хочу я?

Мягкая хрипотца его голоса вызывала дрожь волнения в ее теле. Ему не нужно было говорить этого. Она могла ощущать это в самом воздухе.

— Ты не сможешь отвлечь меня своими поцелуями, — строго предупредила она, надеясь, что он не может почувствовать быстрое биение ее сердца. — Я все равно узнаю, кто ты.