Дебора Райли - Приручить зверя

Тем не менее, он не остановился.

Пробуждение страсти, которую, как он думал, он оставил в могиле, было, без сомнения, беспокоящей его помехой. В течение многих столетий он жил, окутанный мрачным одиночеством. Только жажде его месте позволено было нарушать его ледяное спокойствие.

Но отвлечение или нет, он должен был признать, что еще не готов изгнать из крови то дразнящее тепло, которое внутри него вызывала Изобелла. Он так давно не испытывал подобного ощущения.

Так ужасно давно.

Двигаясь с огромной скоростью, Бэйн оказался за пределами замка и перемещался сквозь туман. На расстоянии он мог почувствовать приближение Изобеллы. Он мог ощутить это в мурашках, пробегающих по его коже, и в странной теплоте, что сражалась со льдом его сердца.

Достигнув края тумана, Бэйн был вынужден остановиться и нетерпеливо ждать неожиданного визитера. Хотя наступили сумерки, для него еще было недостаточно темно, чтобы он рискнул покинуть защиту своего логовища. Строгая плата, которую он должен был внести за свое бессмертное существование.

Переступая в том, что по его предположении могло являться только нетерпением, Бэйн считал секунды до тех пор, пока не смог, наконец, услышать слабое шуршание листьев, означающее, что Изобелла подходит. Передвинувшись так, чтобы быть непосредственно на ее пути, он был готов, когда она резко появилась в пределах клубов тумана.

Подняв руки, он с твердостью положил их ей на плечи.

— Дальше не двигайся, — скомандовал он.

Она замерла от его прикосновения, ее карие глаза были расширенными, пока она в молчании смотрела на него.

— Так… ты реален, — выдохнула она, наконец.

Его губы дрогнули до того, как он приказал себе успокоиться. Эта девчушка явно обладала умением проникать через сети его колдовства. Еще одна причина держать ее на расстоянии, предупредил голос в его голове.

Голос, который был проигнорирован его руками, настойчиво гладившими ее по плечам и по спине. Все чертовы костры ада, было так восхитительно касаться ее.

— Не совсем, — признал он с кривой усмешкой.

Ее брови сошлись над переносицей, и он был готов к тому, что она в страхе отшатнется.

— Кто ты? — спросила она. — Или я должна спросить, — она тяжело сглотнула. — Что ты?

Два вопроса на которые он не собирался отвечать. Бэйн позволил своим способностям напрячься в неодобрении.

— Почему ты тут, Изобелла? Это глупо, входить в туман или ты желаешь смерти?

Удивительное выражение, которое могло бы сойти за раздражение, отразилось на ее лице.

— Я не хотела быть здесь. Я совсем не сумасшедшая.

Ну, один из них, безусловно, сумасшедший, признал он, медленно покачав головой.

— Тогда почему, дьявол, вы здесь?

— Потому что я не могла остановить себя, — пробормотала она. — Независимо от того, как я боролась с собой, необходимость прийти сюда горела, словно лихорадка в моей крови. Она преследует меня весь день. — Ее глаза подозрительно прищурились. — Вы что, навели на меня порчу?

Пальцы Бэйна сжались на ее спине. Кровь святых. Несмотря на всю свою мрачную решимость, его потребностям удалось позвать ее.

Или же…

Неужели существует какое-то другое объяснение тому, что когтями впилось в него? Что-то происходящее с ними обоими, находящееся за пределами их понимания?

И что же было меньшим из двух зол?

Он твердо встретил ее пристальный взгляд.

— Мне жаль, но это не такой уж простой вопрос.

— Что вы имеете в виду?

— Если бы это был простой вопрос, то тогда я смог бы освободить нас обоих. Но это…. Кажется, что в настоящий момент мы оба пойманы в ловушку.

Она прикусила нижнюю губку. Очевидно, он не сказал того, на что она надеялась. И правда, подозрение в ее глазах только усилилось.

— Вы все еще не сказали мне, кто вы.

Не имея возможности остановить себя, Бэйн подошел ближе к ее точеной фигурке, позволяя ее сладкой теплоте просочиться сквозь его кожу.

— Действительно ли это имеет значение? — прошуршал он.

— Я… конечно, имеет.

Его рука сместилась к изгибу ее бедра. Они были узкими, но вполне сформировавшимися и обольстительными настолько, что заставили Бэйна стиснуть зубы.

— Почему?

Возникла пауза, как будто она внимательно обдумывала свой ответ.

— Потому что я верю, что вы обладаете кое-какими знаниями о Звере МакДонелла, — она обвиняла. — Возможно, вы даже его слуга.

Его брови, как крылья ворона, взлетели вверх.

— Я не слуга.

— Но вы знаете о нем?

Он подавил желание солгать. Почему его волнует, будет ли она его бояться? Или в ужасе убежит от него? Это было то, чего он ждал от всех предателей Фостеров.

Не так ли?

— Да.

Он отказался признать, какое испытал облегчение, когда карие глаза потемнели от ярости, а не от ожидаемого ужаса.

— И вы знаете о его планах забрать мою сестру в качестве жертвы?

Он пожал широкими плечами.

— Все знают о жертве.

— Вы не ответили на мой вопрос, — процедила она. — Вы — угроза для моей сестры?

— Ваша сестра принадлежит Зверю с момента ее рождения.

Без предупреждения она вырвалась из его рук, ее лицо пылало жестокой решимостью, так не хватавшей ее предкам.

— Почему? Она ничего не сделала. Она невиновна.

Бэйн в бессознательном высокомерии склонил голову. Он не привык, чтобы с ним спорили. По крайней мере, с тех пор, как он вернулся в этот мир.

— Она несет в себе грех ее предков. Это правосудие.

— Нет, это — месть, принесенная в жертву тому, кто безупречен. Не достаточно пролито крови Фостеров?

Черты ее лица, заострившиеся от уныния, эхом отразились в его сердце.

— Есть ли достаточно крови, чтобы залечить раны от измены, предательства и убийства? — требовательно спросил он.

Она, казалось, колебалась от стального тона его голоса и холода в воздухе. Без сомнения, она сожалела о невероятном желании, приведшем ее к его логову.

— Вы говорите о древних легендах, — наконец, отозвалась она.

Его глаза сузились.

— И, что ты знаешь о них?

Она беспокойно повела плечами.

— История утверждает, что бард влюбился в жену лэрда, и, когда он попытался похитить ее, лэрд отвел его в долину реки и убил. Или, по крайней мере, они попытались его убить. Каким-то образом ему удалось выползти из своей могилы, и с той ночи он принял форму Зверя и требовал старшую дочь каждого лэрда в качестве жертвы.

Бэйн с холодным призрением сжал кулаки. Оказалось, что его враги считали свой грех слишком позорным или были слишком трусливы, чтобы говорить о нем.

— Кровь всех святых, я должен был знать, что Фостеры не скажут ничего, кроме лжи, — прохрипел он. — Честь ни имеет ничего святого для них.

Ее щеки вспыхнули румянцем, от смущения за ее семью и в гневе от его оскорбления.