Фрыц Айзенштайн - Дикая собака

Женщина сказала:

- Да, рожала. Неудачно.

- Если станет тепло, скажешь.

В тишине прошло пару томительных минут.

- О-о-ой-ёй! Горячо! - вдруг завопила женщина.

Ичил удовлетворённо сказал:

- Хорошо. Очень хорошо. Тебя отдельно лечить буду. Потом у тебя ещё дети будут.

- Будут? Ты не врешь? Мне сказали, что всё, с концами.

- Девушка, если доктор Ичил сказал, что будут, значит будут. Вам вообще повезло, что здесь Ичил, а не шаман с аула, - это Дайана прокомментировала.

Женщина всхлипнула.

- Следующая!

- Он что, гинеколог? - за занавеску зашла та самая борзая баба, - пусть козам осмотры делает! Пусть руки сначала вымоет!

Раздался звук удара, потом голос Дайаны:

- Я тебе разину пасть! Ты до конца дней в наморднике ходить будешь. Отвечай, что тебя спрашивают!

Последней по очереди стояла девушка, высокая и худая, явно татарских кровей. Зато глазищи - мама мия. Вообще красивая женщина, да. Её бы подкормить, и я непременно бы! Мне показалось, что она или понимает или пытается понять, что говорит Ичил. Я обратился к ней:

- Ты понимаешь, что он говорит?

- Немного. Отдельные слова не понимаю, да и вообще, как-то странно он разговаривает. Это какой язык? - ответила она.

- Харкадарский, тюркская группа. Ты кто по специальности? Как тебя зовут?

- Гюльнара, врач-педиатр. Я как раз и смотрела за детьми.

- Ичил, эта женщина - немного шаман. Детей лечила.

Ичил подошел к ней, посмотрел ей в глаза.

- Хорошо. Будешь мне помогать. Тебя зовут Гюльнара, пойдёшь со мной. Я покажу что делать. Узнаю, что ты можешь.

- Женщины, не расходимся! Заключительная речь по результатам медосмотра.

Ичил встал перед шеренгой.

- Женщины прошли медосмотр. Хорошо. То есть плохо. Все больные. Потому я повязал каждой на запястье разноцветные нитки. Я сварю из трав растворы, на каждом котелке будет верёвка своего цвета. У кого какая нитка на запястье, из того котелка и пить. Взрослым - полная пиала, детям - половина. Три раза в день. Теперь Гюльнара помогает мне. Начинаем детей вытирать от воды и вести на медосмотр.

Тут и я вставил свои пять копеек в управленческий процесс:

- Детей с берега ведут Ирина и Нина. В первую очередь девочек, потом мальчиков. Ольга и Анжела отводят детей после осмотра к костру и начинают кормить. Там вам поможет Дайана и другие женщины. Вопросы? Нет вопросов. Начали работать, дел много на сегодня.

В общем, конвейер налажен, мне остаётся только угомонить особо любопытствующих тёток из нашего стойбища. Припёрлась даже эбэ, как же так, тут, может, праздник будет, а она не при делах. Зато, как только врубилась в ситуацию, очень быстро построила народ насчёт костра, готовки, кошмы, посуды. Опыт не пропьёшь, фигле.

- Здравствуй, эбэ. Как у нас дела? Я гляжу, Таламат всё толстеет?

- Дела, дела… Скажи, откуда эти люди? Почему дети такие больные? Почему женщины такие белые? Мужчин шатает на ветру, у них что, передох весь скот? Какого они рода?

- Эти люди, эбэ, попали в беду. Я им помог. Пока не спрашивай, что за беда, у нас такого нет. Надо их вылечить, накормить, помочь с обустройством.

- Хорошо. Я присмотрю за ними. Не беспокойся. Беда - она всегда одна, в какие бы одежды не рядилась. У нас, слава Тэнгри, прошли плохие времена, не обеднеем.

Ичил прервал свои осмотры и подошёл ко мне.

- Слушай, это вообще! Дистрофия, авитаминоз, цинга, рахит. Иммунная система расшатана. Дисфункция пищеварения, анемия. У всех. У меня нет с собой столько нужной травы. Надо звонить в города и просить, чтобы закупили на рынке. И ещё свежих фруктов, овощей и зелени.

Я посмотрел на небо. Близко к обеду, можно напрячь кого-нибудь, и рынок в Улукуне ещё работает. Я набрал Мангута, только у него есть телефон в городе. Передал трубку Ичилу и он буквально за полчаса растолковал туповатому солдату, что нужно купить. Я снова взял трубу и объяснил городничему, что куда везти.

Следом я позвонил Сайнаре, насчёт транспорта.

- Здравствуй, дорогая! - начал я, преисполненный оптимизма.

- О! Магеллан, ты уже вернулся? Ну и как там в твоей деревне? Ты уже удовлетворил свою соседку, за то, что она смотрела за твоими курями?

- Очень остроумно, женщина. Я ещё никуда не ездил, к слову сказать. А тебя я не побил до сих пор исключительно потому что ты беременная. Но я тебя всё равно люблю, дурочка. Ну ладно, мы позже обсудим наши семейные проблемы. Сейчас из Улукана в сторону Камней выедут гринго, повезут траву…

Сайнара всё поняла правильно. Она у меня умница, только иногда подвержена глупым женским предрассудкам. Но если что серьёзное - она быстро включается в дело. Как её не любить?

Следом я позвонил Тыгыну, порадовал старика. Он пришёл в необычайное возбуждение и порывался всё бросить и немедля приехать. Дней через десять нарисовался бы. Я пообещал ему, что за ним заедет Сайнара. На воздушной тележке, которую мне подарили айыы.

Теперь надо избежать каким-то образом разговоров с женщинами. Иначе они мне кишки на коленвал намотают, и помру я молодой. Как только очнутся от радости спасения, так сразу и начнут. К делу их, или срочно растащить по углам. Однако наш неугомонный Айболит вылечил всех. После обеда влил всем по пиалке какой-то бурды и все свалились спать. Ну да, сон - лучшее лекарство. Правда, тому мутному мужику подано было нечто иное. После чего ему страстно захотелось поговорить. И мы поговорили, весьма продуктивно, надо сказать. Потом Таламат с присными закопали труп неподалёку от лагеря.

- Ну что, Коля? - спросил я у начальника автоколонны. - Как тебе откровения вашего попутчика? Кто тут "свои" и кто "чужие"?

- Нелюди, - как смог, прокомментировал информацию Николай.

На него было страшно смотреть. Такой когнитивный диссонанс и более крепких людей валит с копыт, не то что гражданских специалистов, искренне верящих в людскую доброту. Николаю я выдал из личных запасов стакан водки, для поправки нервов, и отправил спать. А труп? Так торговцев детьми и их подельников в любом нецивилизованном обществе принято закапывать живьём, а мы и без этого проявили ненужный гуманизм.

Я по ходу дела провел с парнями политинформацию, насчёт отдельно взятых особенностей:

- Здесь, ребята, средневековье - луки, стрелы, мечи и копья. Но! На днях обнаружилось, что у мятежников - а мы сейчас маленько воюем, появились порох и пушки. И это одна из проблем. Во-вторых, от них идёт "золотая пыль" и водка.

- А что водка?

- Водка здесь запрещена, она для степняка - как для нас наркотики, им пить нельзя. В организме какого-то фермента не хватает. Поэтому полстакана водяры - и товарищ вываливается из жизни на пару дней, а потом ещё неделю сам не свой ходит. И при этом норовит опохмелиться любым способом. Не рекомендую заниматься самогоноварением. По крайней мере, в частном порядке. Голова, надеюсь, ни у кого не лишняя?