Кира Тигрис - Последняя сказка2

– Две сотни мечей, несколько тысяч стрел и триста щитов!

– О, Горгулья! Это лучшая сделка в твоей никчемной жизни!

– Беру по десять золотых за меч! За стрелы...

– Зеленый тролль! – рассмеялся Норлок, – ты нам отдашь все, наградой мы тебе оставим жизнь!

Двадцатый медленно, крепко сжимая концы своей тряпки-невидимки, стал убираться из залы – сейчас или никогда!

Единственной его мыслью было скорее найти мощный энергетический камень и отправиться на Землю – за три неполных дня он разрушил почти всю Неливерию. Теперь, когда в его сердце больше нет покоя, он с легкостью отравит жизнь всей планете, так же, как отнял сердце у принцессы Аир и погубил Сандрия. Орки, жаждущие воды и крови, огненной рекой сметут все живое и не живое.

Воспользовавшись тем, что все внимание и обоняние присутствующих было устремлено на раненого принца и недовольного торговца, землянин незаметно пробирался на своем ковре-самолете все дальше и дальше в глубь пещеры.

С каждым шагом становилось все холоднее и темнее, изо рта шел пар, факелы теперь встречались все реже и реже – туннель резко пошел под откос, в глубину гор. Двадцатый съежился под мантией-невидимкой, проход стал настолько узким, что его плечи касались холодных стен, белых от инея.

От страха и холода у Двадцатого стучали зубы, он пару раз чуть не врезался в спешащих орков, впрочем, они встречались все реже и реже.

Но вот, наконец, он очутился в кромешной темноте где-то очень глубоко под землей, ему казалось, что он уже пролетел всю планету насквозь. Паренек осторожно стянул с себя мантию-невидимку, слез с дрожащего от страха и усталости ковра и, протянув руки вперед, на ощупь отправился дальше в пустоту.

Через несколько шагов он уже был готов повернуть обратно, в лицо дул резкий ледяной ветер, под ногами трещал какой-то мусор. Вдруг, за следующим поворотом, впереди Двадцатый увидел луч яркого белого света, падающий с потолка на какой-то голубоватый предмет. Подойдя ближе, можно было разглядеть, что он освещал – громоздкий каменный стол, покрытый толстым слоем пыли и таинственными резными знаками. В самом его центре в специальном углублении лежал небольшой камень, величиной с человеческий кулак и по форме напоминающий сердце. Он мерцал холодным голубоватым светом, то ярко вспыхивая, то быстро угасая. Так вот он, вечный аккумулятор, вот оно какое, любящее сердце!

Двадцатый задрал голову вверх – высоко-высоко в потолке, прямо над каменным столом было отверстие, через которое проникал единственный солнечный луч.

– И это все... на всю планету? – усмехнулся Двадцатый, осторожно беря магический камень в руки, – надеюсь, оно... не сильно радиоактивно!

Но рассуждать было некогда – справа от парня в темноте зажглась пара огромных ярко-красных глаз, секунда, и Двадцатый очутился перед гигантской пастью, усеянной острыми ледяными клыками. Камень охранял огромный страшный дракон, древний, как само время, и опасный, как сама смерть, сплошь покрытый ледяной чешуей и с огненными крыльями на спине. Из его ноздрей валил дым, а конец извивающегося мощного хвоста ярко вспыхнул, словно гигантский факел. Огромная подземная зала озарилась красноватым светом – ее стены были полностью покрыты древними письменами, а пол устлан черепами и костями предыдущих «воров».

Кое-где валялось ржавое покореженное оружие тех смельчаков, кто когда-либо отваживался зайти в эту пещеру.

– Это тоже, наверное, принцесса!– подумал Двадцатый, разглядывая дракона ошалевшими глазами, – сто сорок шестого уровня! После свадьбы...

Больше рассуждать было некогда – огнедышащий змей, лязгая зубами и изрыгая клубы пламени гонялся за Двадцатым по всей зале, круша колонны и сотрясая стены.

Но, первый раз, за всю свою многовековую славную историю, чудовище не могло поймать маленького земного воришку – ведь на его шее висел белый орочий клык – сильнейший амулет неуязвимости.

Двадцатый, отчаянно ругаясь и хрустя под ногами сухими костями мертвецов, бросился к выходу, там он вскочил на покорно ждущий своего хозяина ковер-самолет и покинул пещеру со скоростью пули через небольшое окошко в потолке. Миссия выполнена, жизнь удалась!

Но снаружи было не менее дико и страшно – поднялся сильный ветер, солнце скрылось за тяжелыми черными тучами, гремел гром и сверкали молнии.

Однако дождя пока не было, и, Двадцатый, не обращая ни капли внимания ни на суетящихся среди камней орков, ни на приближающуюся грозу, ни на плачущую природу, гнал свой уставший ковер все дальше и дальше в пустыню.

– Это не мои проблемы! – думал он, глядя на камни, катящиеся с трясущихся гор, – что они заводят домашних динозавров!

Вдруг сзади раздался страшный грохот, землянин, прижимая к себе пульсирующий голубой камень, резко обернулся – из жерла извергающегося вулкана вместе с дымом и пеплом поднялся в небо огненный дракон. Страшно и дико смотрелся он, объятый гневом и пламенем, на фоне черных туч, слева и справа от чудовища сверкали яркие молнии.

Два огненных глаза заметили мелькающую на горизонте точку и тут же бросились за ней. Двадцатый чувствовал, что пока камень у него, дракон будет вечно его преследовать, пока не убьет и не заберет то, что так долго охранял. Парень гнал ковер-самолет, как мог, но огнедышащее чудовище становилось все ближе и ближе с каждой минутой.

– Тряпка-невидимка! – вдруг осенило Двадцатого, и он лихорадочно принялся шарить руками вокруг себя, – она где-то здесь!

В самый последний момент, буквально перед раскрытой пастью дракона, он накинул на себя мантию-невидимку и растворился в воздухе. Дракон лязгнул зубами и резко остановился, озадаченно вертя головой по сторонам. Затем он громко протяжно заревел и, поднимая крыльями в воздух кучу песка, взмыл в черное небо. Это был последний закат Неливерии, за которым больше не будет рассвета!

Землянин, не снимая мантию, благополучно доплелся до того места, где спрятал свой корабль.

В некогда ярком и светлом лесу теперь было темно и тоскливо, напуганные звери стадами куда-то бежали, одновременно со всех сторон слышались плач, вой и стоны. Земля дрожала, деревья с грохотом рушились, все живое в смятении сходило с ума.

Двадцатый жадно припал губами к источнику, тому самому, из которого он первый раз пил вместе с эльфом Тиллем. Тяжесть сдавила его сердце, больно было видеть гибель хоть и не родной, но прекрасной планеты.

Прижимая к себе чужое ворованное сердце, он легко открыл дверь своего родного корабля, поставил краденый камень на место аккумулятора и рухнул в кресло от усталости.

– Добро пожаловать на борт, капитан! – радостно поприветствовал его Макс, включая систему жизнеобеспечения и плотно герметизируя дверь.