Елена Звездная - Киран. Право воина. Книга вторая

— Чего стоим, кого ждем? — ни капельки не наглея, спросила я.

И снова глаза закрыла, а то когда я на него смотрю на глазах глупею. Хотя куда уж дальше?

Полежала… жду. В ответ тишина и никаких непристойных действий. Он что издевается?!

Открыла глаза, вздрогнула под его синим немигающим взором.

Эран так и стоял надо мной, согнувшись, руки сжаты в кулаки и опираются о постель по обе стороны от меня, на лице застыло какое-то каменное выражение, а все мускулы напряжены до предела. И вот я смотрю на него, он на меня… гормоны торжествуют полную победу над разумом и вдруг воин произносит:

— Киран МакВаррас, ты примешь дар моей жизни?

Нормально, да? Так и потянуло сказать: «Мужик, секс еще не повод для знакомства», но я почему-то промолчала… Наверное, потому что гормоны и над моей ехидностью одержали полную и безоговорочную победу и сейчас я была совершенно беззащитна перед желанием собственного тела. Однако было внутри меня нечто такое, которое даже в абсолютно пьяном состоянии заставляло дойти домой, или до общежития. И вот это что-то, всегда сохраняющее остатки разума, заставило взять себя в руки.

Тяжело вздохнув, я откровенно спросила:

— Это что, предложение стать единственной?

Он нагнулся чуть сильнее и выдохнул:

— Да…

От этого его «да» у меня дыхание перехватило… И все это мускулистое великолепие так близко и… Иии… и, в общем:

— Я не могу сейчас ответить, — честно призналась этому первому с конца.

Вопрос последовал незамедлительно:

— Почему?

И мне даже ответить пришлось:

— Понимаешь… я сейчас плохо соображаю, если быть откровенной.

Кстати, я реально была откровенной. А вот он настойчивым!

— Почему?

Да атом нестабильный. Почему-почему…

— Потому что ты на меня давишь! — грубовато ответила я.

Воин чуть нахмурился, еще раз окинул меня взглядом, наверное, чтобы самому удостовериться в ложности моего обвинения, ибо он меня в данный момент даже пальцем не касался. После чего последовал резонный вопрос:

— Чем?

— Что «чем»? — не сообразила я.

— Давлю! — пояснил Эран.

Распахнув глаза пошире, удивленно взглянула на него и объяснила:

— Авторитетом!

Усмешка. Не особо веселая, скорее насмешливая, и насмехался он скорее над собой. Выпрямился, перестав нависать, но тем не менее не перестав давить всей своей массивной фигурой, и так и стоял… молча. Я себя даже виноватой почувствовала. А когда я себя чувствую виноватой, мне как-то не по себе. А когда мне не по себе, я наглею. А когда я наглею…

— Эран, — ну теперь не только он мое имя знает, — а чем мне грозит тот факт, что ты меня забрал по праву сильнейшего?

Ну, я ж говорю, что когда я наглею, то я наглею.

Но он тоже, потому что его ответом было:

— Хороший вопрос.

Воин выпрямился, развернулся и ушел в ванную. Пришлось и оттуда его дожидаться. Но едва Эран вернулся, просто лег рядом, укрыл нас обоих одеялом. И мы просто лежали вдвоем на одной постели даже не касаясь друг друга — он, почитывая то самое устройство, и я… молча рядом. Наглость, да?

Пролежав так минут десять, я не выдержала:

— Поговори со мной.

Устройство мгновенно испарилось, а точнее распалось на какие-то лучи и исчезло. Эран повернулся ко мне и неожиданно спросил:

— Зачем ты это сделала?

— Что? — не сообразила я.

Устало покачав головой, Эран мрачно произнес:

— Оставив тебя здесь, я был вынужден вернуться и сместить великого воина Агарна с должности хассара Айгора… Воин, не обладающий собственной крышей над головой, в соответствии с традициями Иристана не вправе занимать столь высокий пост. Во главе клана встал Риган, второй сын Айгора, и ему не решились бросить вызов. Во главе хассарата временно глава клана МакОрат.

Твой отец лишился всего — положения, имущества, рабов.

Произнеся это, Эран смотрел на меня с каким-то осуждением, но это он зря — лично я была счастлива. И возник единственный вопрос:

— Рабов?

— Что рабов? — опять меня не понимали.

— Рабов, — говорю, — тоже лишился, всех?

— Всей собственности, — несколько напряженно уточнил он.

— То есть вообще всего? — я просто в шоке, но на этот раз приятном.

— Да, Киран!

Повелитель Иристана проследил за расцветающей на моем лице улыбкой и не выдержал:

— Чему ты так радуешься? — с удивлением спросил он.

— Да как это чему? — я хмыкнула, торопливо встала и потопала за сейром. — Мне есть чему радоваться!

И расположившись на подоконнике, я связалась с мамочкой, исключительно для того, чтобы ей сообщить:

— Все, можешь приземляться, в смысле прииристаниваться! И можно даже на территории хассарата Айгора, кстати Араванчик по тебе очень скучает и с радостью приютит!

У мамули на лице выражение безмерного удивления, после чего:

— Киран, я так просто не могу… к сожалению.

— Почему не можешь? — да, издеваюсь над родной матерью.

— Я не могу, Киран, — очень грустно ответила мамочка.

Я же улыбаясь, жду продолжения, причем лично мне причина известна — она ж папику как рабыня принадлежит, но интересно сама скажет, или нет.

— Понимаешь я… — мама поджала губы, опустила глаза и шепотом сказала, — по иристанским законам я собственность хассара Айгора.

Просто тогда, в ту ночь…

— Ты стала его рабыней, — закончила я за мамочку и улыбнулась ее встревоженному взгляду и виноватому выражению лица.- Мам, да забей ты, — весело посоветовала я, — ну мудак он, да еще с тенью лишней в голове, ну что с него взять?

— Ничего, — мама судорожно вздохнула, — но мое приземление на территории хассарата Айгора автоматически…

— Забей, говорю, — я встала, широко улыбнулась и похвасталась, — нет у папандра больше собственности, мама. Никакой, вообще!

Мамулины глаза увеличились чуть ли не вдвое, а я решила пояснить, чтобы не переживала:

— Я его дворец взорвала, мама. И все остальные дома. И даже свежевыстроенный на берегу озера. Абсолютно всю имеющуюся жилую недвижимость! И ты знаешь, все вышло даже лучше, чем я надеялась, потому что месть в итоге обернулась…

— Он все потерял! — потрясенно воскликнула мамочка, подскочив с кресла.

— Ну да, — нравится мне ее импульсивность.

— Киран! — на сей раз на меня смотрели с радостью и гордостью. — Кирюш, но как?

Испытываю чувство абсолютной гордости за себя любимую. И так приятно. И главное — никто уже не ругает и я уже умничка, вот.

— Так что, — снисходительно так, — летишь к Аравану?

Мама закивала, так часто-часто.

— Он по тебе очень-очень скучает, — сдала я брата.

Судя по маминому личику она тоже скучала безумно.

— Ладно, я его по сейру обрадую, — все еще гордая и собой безумно довольная сказала я, — ты когда будешь?

— Часов через девять, — сверившись с приборами, ответила мама.