Константин Кривчиков - Поцелуй королевы. Кн. 1-3[СИ]

— Э-э, чего это вы так смотрите? Где я?

Он попытался присесть, но тут же со стоном откинулся назад. Голова ударилась бы об пол, если бы Адамат не подхватил ее ладонью.

— Подожди, не делай резких движений.

— Что со мной? Я не понимаю…

— Похоже, что ты вернулся с того света.

Адамат коротко пересказал Явалу последние события. Сара и Евона молчали. После того как бихрон ожил, обе женщины сразу успокоились и расслабились. Евона о чем-то думала, периодически облизывая ранку за запястье, чтобы остановить кровь.

— Я не понимаю, — с недоумением повторил Явал. — Так я что, без сознания находился? Или, как это, в состоянии клинической смерти?

— Да нет, Явал, — подала голос Сара. — Мы с Евоной тебя осмотрели и даже кардиограмму сняли.

— И чего?

— Да того, что ты был мертв. Мертвее камня, которым тебя огрели.

— Какие предположения будут? — спросил Адамат и покосился на Евону. Та облизала окровавленные губы.

— Явал был мертв по всем медицинским показателям. У него даже кровь не текла из раны.

На этих словах взгляды Адамата, Сары и Евоны машинально переместились на шею Явала. Разрез, произведенный несколько минут назад Адаматом, оставался таким же бескровным, лишь багровела тонкая полоска мяса.

— Да, дела-а, — протянул Адамат. Снова посмотрел на Евону: мол, продолжай.

— Я предполагаю, что мы имеем дело с неким эффектом моледы. Когда тело носителя, то есть, Явала, погибло, моледа это почувствовала. Ведь она, как говорил мне отец, питается биохимической энергией крови. Когда жизнедеятельность в теле Явала прекратилась, моледа, возможно, перешла на автономный режим питания.

— Ты думаешь, что у нее есть что-то вроде батарейки? — недоверчиво спросил Адамат.

— Батарейка не батарейка, но какой-то внутренний источник питания. Ведь все биологические существа могут некоторое время жить без подпитки извне. Тот же человек несколько недель протянет без пищи, если вода будет. Почему бы не представить, что моледа тоже может какое-то время обходиться за счет внутренних ресурсов?

— Логично, — согласился Адамат. — Следовательно, поняв, что тело носителя умерло и питаться дальше нечем, моледа подняла тревогу, так? То есть, начала звать на помощь себе подобных?

— Именно так, — подтвердила Евона. — Она подала сигнал другим моледам, и они ее услышали. Вот почему мы забеспокоились, даже не понимая, в чем дело.

— Но почему беспокойство почувствовали только ты и Сара? Я спал совершенно нормально и ничего не ощущал.

Евона задумалась.

— Возможно, для оживления требуется именно женская моледа?

— Предположим. Это идея. Но почему зов не услышали другие женщины-клозы на корабле?

Евона пожала плечами.

— Постойте, кажется, у меня есть версия, — включилась в разговор Сара. — Багажный отсек находится в конце коридора, рядом с медицинским блоком. А ближайшие к блоку каюты — моя и Евоны. То есть, мы находились ближе всех и поэтому первыми почувствовали тревогу.

— Что же, за рабочую версию это можно принять, — Адамат почесал затылок. — А дальше что получилось? Так. Кровь Евоны попала в разрез на шее Явала и тот ожил. Верно? Выходит, энергия "живой" свежей крови как-то подпитала моледу Явала. Но насколько хватит этой подпитки? Ведь кровь в его теле по-прежнему не циркулирует.

— Если рассуждать логически, возможно, требуется пересадить моледу в новое "тело"? — Евона внимательно посмотрела на Явала. — Как ты себя чувствуешь?

— Вообще-то паршивенько. — Явал сидел на полу, прислонившись спиной к стене. — Почти никаких ощущений, вроде как со стороны за всем наблюдаю. И еще — душно как-то. Воздуха не хватает.

— А давайте попробуем выйти на улицу, на свежий воздух, — предложил Адамат. — Заодно проведаем Лили и Азаза в их хижине.

Они вчетвером вышли из корабля и медленно направились вдоль берега в сторону небольшой рощи. На ее опушке, метрах в трехстах от корабля, размещалась недостроенная хижина. Около нее горел костер, у которого сидела Лили. Азаз спал поблизости под низким навесом из веток акации. Где-то неподалеку выли шакалы.

Увидев ночных гостей, Лили вскочила с вытаращенными глазами. Адамат поднял руку:

— Тихо, без паники и лишних вопросов. Я чую — вы уху варили? Налей и нам немножко. Сейчас все расскажу, успокойся.

…Каник не спал. Лежа на кровати в карантинной палате при включенном ночнике, он перебирал в памяти события минувшего дня.

А с утра все так хорошо начиналось. Погода отличная, солнышко, птички поют… И тут Лили с ее тугой попкой… Каник вспомнил растопыренные ягодицы ядреной дикарки и непроизвольно сглотнул слюну. Нет, Лили тут ни в чем не виновата. Он бы ее уболтал. Если бы не этот двухметровый идиот Явал. Переселился в дикаря и распустил рук. Сила есть — ума не надо.

И что же в итоге получается? Его, Каника, уважаемого астронавта, теперь держат под арестом, как опасного преступника. А дальше что?

Внезапно Канику показалось, что он слышит негромкий звук открываемой двери. Звук доносился из соседнего помещения, где находился кабинет врача. Затем послышались осторожные шаги. Кто бы это мог быть? Неужели Евона или Сара пришли его навестить среди ночи? Но тут шаги приблизились, и в проеме открытой двери, ведущей из кабинета в палату, появилась лысая голова Сифара.

— Не спишь?

Каник сел на кровати, спустив ноги на пол.

— Уснешь тут. А ты чего приперся?

— Поговорить надо.

Сифар сел на соседнюю койку.

— О чем?

— О том, что нам делать.

— ?..

— Я знаю, что нас обоих хотят убить.

Каник ответил не сразу. Какое-то время подозрительно смотрел на Сифара. Он был предупрежден Адаматом о том, что к Сифару вернулась прежняя память. Сифар теперь не клоз, а снова человек. Это значит — чужой для остальных членов экспедиции. Но что ему надо?

— Ничего не знаю. Может, тебя и хотят убить. Но я ничего не знаю об этом. А за что меня убивать?

— За то, что ты убил Явала. Адамат не потерпит убийства в общине. Сегодня днем тебя казнят, чтобы другим неповадно было. Я подслушал, как в коридоре Адамат разговаривал с Евоной.

Каник возмущенно вскочил с кровати:

— Я никого не убивал! И меня — не за что казнить.

— Тише, не кричи. Разбудишь кого-нибудь. Я ведь не судья — передо мной оправдываться не надо. Дело не в словах, а в фактах. Ты ведь был тогда на берегу? Чего молчишь?

— Ну, предположим, был.

— Так предположим или был?

— Ну был.

— И камень в руки брал?

Каник помолчал.

— Ну брал, да. Хотел я им Явала огреть. А потом Явал обернулся…

— И чего?

— Да ничего. Сказал я ему пару ласковых, что прибью когда-нибудь. И ушел.

— Так и ушел? Ну-ну… Ушел или убежал?

— Какая разница? Нужен он мне…

— Правильно, теперь уже без разницы. Потому что тебе конец. На камне твои отпечатки остались.