Вадим Крабов - Рус Четвертый - Этруск

Вождь посопел и сдулся. Ничего не изменишь, не проверишь и чужаку ничего не сделаешь, за ним Предки. Сильное впечатление произвело на него Плато Шаманов, не забудешь. Особенно слова Громовержца о Русе: «человек, но посл…». Эта недосказанность волновала больше всего. Больше странной манеры разговора Предка и всего остального.

— Не надо было заточать свою дочь в темницу, — подло пошутил Рус в конце разговора, чем окончательно успокоил собственные переживания. По самому краю провел. В бою не до беспокойства, в пятне другие заботы, поэтому испугался только сейчас, во время разговора. Не простил бы себе её смерти, это сказал абсолютно искренне.

Пиренгул скрипнул зубами. Прав мальчишка. Но сильно напугала его речь Мерильгин. Как не стыдился собственного страха, а Гелингин охранял именно от неё. После отцовское сердце оттаяло, стал жалеть и средненькую. Но как угодить обоим? Хоть бы Асман отказался от сына! И жена всецело поддерживает задумку с женитьбой. Это в кои-то веки! Задумывал как дополнительное наказание для провинившейся дочери, а получается…

Позднее, когда узнал об относительном выздоровлении наследника, то понял, что получится неплохо. Ближайшие лет двадцать Мерильгин займется другими делами, не местью, а после… А после будет после. Любимая женушка иногда бывает правой.

Отец с Максадом долго не отпускали дочь, выясняли каждую мелочь захвата Асмана — младшего. Рассказала все, что запомнила и под конец взбесилась от одних и тех же вопросов:

— Забирайте у Андрея амулет и изучайте! — он, проснувшись первым, успел снять его с девушки. Всех спящих боялись трогать и не разлучили раньше, — и структуру Руса я не разобрала ! Ясно!? Спросите у него! Все, я пошла. Или я снова узница!? — развернулась и выбежала из шатра. Отец еле успел крикнуть охране, чтобы выпустила.

Узница? Еще чего! Дважды на хвост борка Пиренгул старался не наступать. А Рус врет. Зачем? Вождь с коронпором досадно переглянулись. Но ничего, Андрей с Леоном еще не расспрошены, и… командиры диверсионных групп давно докладывали Максаду о необычной удачливости «гостей вождя» против вражеских магов… Талисманы?

Встреча Руса с Гелинией состоялась только вечером.

Как надоело обсуждение короткого события! Отец с Максадом достали. Сражение шло всего статер или два, а допросов на целый день. Подумаешь, амулеты, структура, Плато Шаманов! Ничего удивительного, это же Рус, с ним страха не ведаешь. Тем более о Плато не помнила, спала. Но хватит о магии, надо непременно выяснить о том пророческом сне.

— Рус, а ты случайно не видел странного сна декады три назад? — с надеждой спросила Гелиния.

— Даже не припомню, Гелиния. Ты как, здорова?

— Нет, Рус, так не пойдет, — упрямо сказала девушка, — ты припомни. Очень явственный, от жизни не отличишь он о… ну же, припоминай! — говорила и молилась «пожалуйста, Величайшая!».

Рус сделал вид, что задумался и разочаровано ответил:

— Скажи о чем, может всплывет в памяти.

— Нет. Если не помнишь, значит, не видел, — Гелиния разочарованно покачала головой и вдруг просияла, — но я знаю о тебе кое-какой секрет! Спасибо, Величайшая, я поняла!

— Эй, Гелиния, мне расс… — крикнул Рус вслед убегающей девушке и улыбнулся. «Надо же, с самой Геей меня сравнила! Ты уж прости, Величайшая, не хотел я примазываться к твоей славе, так получилось…», — и вдруг нахмурился. О ком она тогда мечтала — так и не выяснил.

Гелингин шла абсолютно счастливой. Благодарила и благодарила Величайшую за сон, за предсказание судьбы. Пусть Рус пока не подозревает, но он уже её. Против воли Богини не пойдешь, и эта воля вполне устраивала дочь вождя. Рус уже давно не «какой-то бастард», он… да он — все!

Внешне Эолгул нисколько не изменился. Разве только в казармах поменялась гвардия, да народ не особо шастал по улицам. Привыкал к новой власти, к патрулям сарматов, которые еще ходили по чужому городу. Больше не за порядком следили (городская стража, отделенная от службы безопасности нового князя, осталась на своем месте), а изучали большой в их понимании город. И еще князь (дикарь — дикарем!) со всем семейством разбил шатры в дворцовом парке. Рядом такой дворец-красавец, гордость княжества, а он… нет, кочевника не исправить. Простых обывателей, купцов, ремесленников, слуг, рабов и прочий несведущий люд это поражало, но знающие люди понимали — дворец изучают и проверяют на предмет тайных ходов, секретов и прочих ловушек.

Как бы там ни было, но жизнь после тяжелого месяца потихоньку налаживалась. Открывались таверны, лавки, цирюльни и бани, но первыми открылись ордена.

Рус, который снова поселился в «Закатном ветерке» и Гелиния, живущая в дворцовом парке пошли на занятия. Строгий к нарушителям дисциплины Тирендор с пониманием отнесся к их вынужденным прогулам, как впрочем, к прогулам всех учеников. По какой-то бюрократической ошибке школа Хранящих, в отличие от школ других орденов, работала во время гражданской заварушки. Наставники ходили на службу и сидели в пустых комнатах.

Гелиния из «простой» кочевницы превратилась в княжескую дочку, но несмотря на это, её не узнавали. Соученики поражались. Ранее надменная и недоступная, словно царица, превратилась радушную и покладистую «простую» архейку. Казалось все должно быть наоборот, а поди ж ты! Или это от счастья за свое новое положение? Вон как глаза сияют. Ученики на перерывах спорили до хрипоты и только одногруппницы княжеской дочери, Лаурин и Марселин не участвовали в спорах. Они высказались однажды: «Да она в нашего Руса влюбилась!», — их высмеяли. После этого девушки смотрели на других с превосходством мудрецов над глупцами.

«Придурки, у неё на лице все написано, и на Руса постоянно поглядывает, когда он отворачивается…», — примерно так рассуждали две соученицы ближе всех знающих Руса и Гелинию.

Так же думала бы и остальная молодежь, если бы история со спасением «несчастной невесты от ненавистного жениха» получила широкое распространение, но Следящие сумели сохранить тайну.

«Узнала поближе нашего недоумка и убежала к отцу. Он оскорбился и пошел войной», — среди жителей Эолгула гуляла адаптированная к местным условиям версия начала гомеровской «Одиссеи». Хлебом не корми, давай романтику. Кстати, местный бард, то самый свидетель избиения «глинотов», уже написал соответствующую поэму.

Тирендор Отиг относился к знающим людям. Правда, знающим далеко не все факты, но, тем не менее, Русу пришлось отбиваться от скользких вопросов.

— Во-первых, откуда ты узнал структуру Звездной тропы, во-вторых, как преодолел антимагические браслеты?

— Мне повезло, господин магистр, — Рус начал отвечать со второго вопроса, — кандалы не работали. Структуру давно не обновляли, у них редко маги сидели. Повели на допрос зачем-то во дворец, а в переходе не оказалось блокировки Звездных врат. Успел создать «тропу», — помолчал, ожидая вопросов, не дождался (Отиг слушал терпеливо) и продолжил, — структуру узнал в библиотеке, координаты виллы знал и, кстати, мой друг Текущий научил их снимать самостоятельно, — повисла долгая пауза.