Вадим Крабов - Рус Четвертый - Этруск

«…Туча каменных крошек, «каменных ос» сметает все на своем пути. Они жалят одновременно отовсюду, не разбирая своих и чужих. Камень для них — листок пергамента, в секторе поражения «осы» не оставляют ничего живого…»

Так и произошло, верна фраза из наставления. За небольшим исключением — живые остались. Рус успел завершить мощную структуру «обтекателя», да и личные амулеты кое-чего стоили.

Живые-то живые, но все попадали на пол, и у всех сочилась кровь. Хранящий-бакалавр, опытный пожилой мужчина с удивлением склонился над ближайшим… учеником Хранящего. «Он еще жив?», — недоуменно подумал он и поплатился за секундное недоумение. Рефлекторной «пыльной стены» оказалось недостаточно против целого сонма Духов вместе с мечами, сверкнувшими блеском воды и огня. Духи продавили «стену», а мечи распороли грудь и живот. Третий удар мелькнул серостью смерти…

Рус с трудом спихнул с себя тяжелого Хранящего. Каждое движение причиняло боль. В теле застряли тысячи каменных крошек, одолевала проклятая слабость. Хвала богам, невредимый наследник на самом деле недоумок. Сидел и продолжал закрываться руками. А подойди, возьми любой меч и руби сколько влезет.

Дух Жизни работал не покладая рук и силы постепенно возвращались. Не поднимаясь, Рус создал «зыбучую яму». Он видел астральные тела друзей — раненые, но живые. Хуже всех снова Андрей. Видел здорового Асмана — младшего и затихших на первом этаже людей. Наверняка тавернщик с прислугой. Остальные мертвы. Стена в коридор, поврежденная еще «снежком», теперь вся пронизана мелкими дырами.

«Ужас! Я ближе всех к нему стоял», — вяло подумал Рус, — «если бы не Духи, то… по крайней мере, сил на удары точно не хватило бы, хуже Андрея лежал. Как вообще мне удалось помахать мечами, ума не приложу! Поэтому и слабость такая дикая, не иначе… спасибо, друзья», — привычно поблагодарил безответных Духов и медленно поднялся.

Голова кружилась, тело шатало. Одежда потихоньку пропитывалась кровью.

— Ты чего расселся, — прохрипел он, обращаясь к наследнику, — помогай таскать людей сюда, — показал на желтый круг. Наследник лишь поднял голову, — я кому сказал… — произнес уже с угрозой.

Асман часто закивал и испугано поднялся. Рот скривился, вот-вот заплачет. Русу стало жалко убогого, но все же хрипло скомандовал:

— Марш ко мне! — наследник, тридцатилетний мужчина медленно подошел, — не бойся, я тебя не трону, — успокоил его Рус, — помогай.

Пока лежал, набирая силы, пока уговаривал Асмана, пока собрали оружие и стаскали троих бессознательных человек (их состояние можно назвать понятным медицинским термином стабильно-тяжелое, поэтому особо Рус не торопился), «яма» выпила половину колодца.

«Нихренасе», — удивился Рус, — «казалось мало-мало, а Силу тащит мама не горюй! Надо было сейчас создавать. Куда торопился?», — думал, толкая в круг ни о чем не подозревающего наследника, — «а как он, сволочь, на Гелинию плотоядно глядел! Черт! Не съели бы зверушки моих друзей в пятне! Как я раньше…», — додумать не успел — окунулся в родной Мир пятна…

Сразу остановил время и усмехнулся: «Кажется это входит в привычку».

Мир, как всегда, поднял настроение. Друзей вылечит, нисколько не сомневался. Легко отшвырнул каких-то ночных грызунов, которые успели окружить голову Гелинии, но почему-то не ели и приступил к лечению. В этот раз руками не касался, а просто опустился на услужливо поднявшийся из земли корень в виде кресла. Управлять своими «конечностями» получалось все ловчее и ловчее.

Камней в телах не обнаружил, успели перейти обратно в Силу. Легко затянул раны и подправил жизненные энергии. Подумал и очистил одежды от крови. А вот с тканью ничего сделать не смог. Одежда так и осталась дырявой, как решето, в том числе и у самого Руса, который собственные раны зарастил даже не заметив.

«Ну-ка, о чем ты думал», — заинтересовался Рус мыслями слабоумного и… облом, придется касаться настоящей рукой.

Но не встал, а пододвинул застывшего Асмана на «воздушной подушке», снова поморщившись «не то…», — пример Тиграна так и стоял в голове.

Привычно пустил фотики и вдруг заметил странность. В переплетениях энергий и каналов четко виднелись чужеродные образования…

«Насрать, дурнее не станет», — успокоил себя и без колебаний удалил все чужое из разума наследника. Вернул фотоаппараты. Пожалуй, все…

«Черт, а как я это чудесное излечение объясню вождю? А плевать, никак. Нет, скажу на Плато Шаманов смотался. Точно! На них можно что угодно списать… оба-на, гости…».

На границе участка «замедления времени» медленно шевелились четверо каганов на единорогах. Сила родного мира клубилась вокруг них, образуя изящные на вид и непонятные по назначению структуры. Да нет, как раз понятные — преодолевали замедление.

Рус с помощью Духа Жизни усыпил спутников (сам просто не знал, как это делается, но теперь подсмотрел), «закольцевал» границу участка, создав непреодолимый барьер и «отпустил» время. Не торопясь, направился к каганам, которые недоуменно поливали невидимый барьер огнем, водой и еще черте чем.

«А красивые структуры, абсолютно нечеловеческие», — думал Рус, приближаясь к каганам. Надо кое-что сказать, но как это сделать, не имел ни малейшего представления.

Каганы застыли, когда увидели спокойно идущего человека. Красавцы. Не сами нелюди, они казались на одно лицо, а единороги. Два белоснежных и два черных, как смоль. Невольно с грустью вспомнился Воронок.

«Я скоро, подожди еще, друг», — подумал Рус с легкой грустью и вышел за пределы барьера.

На него обрушился шквал всевозможных стихий, естественно, не причинив вреда. Мог бы направить их обратно, но, несмотря на раздраженную мысль «они что, все такие психи!?», не стал этого делать, а просто отрезал их от Силы. Каганы что-то дико заорали. Вернее, громко зазвенели в высокие колокола, которые самые маленькие на колокольнях. Как их… не важно, но в уши давило.

— Эй, ребята, вы меня понимаете? — «ребята», испугано глядя на маленького человека, притихли, — не понимаете, — пробормотал, приближаясь к ближайшему кагану на вороном скакуне.

Надо отдать ему должное. Шарахнувшись от… неизвестно кем Рус ему показался, каким-нибудь чертом, наверное, остановился и гордо застыл, смело, даже презрительно глядя в глаза человека. Остальные осторожно окружили Руса. Мечи доставать и не пытались.

Рус обхватил своего визави сжатым воздухом и нагнул к себе, одновременно отгораживаясь от остальных, прислонил руку к голове и заговорил мыслеречью.

Он прекрасно помнил, как слышал голос Флорины, и Андрей просвещал на этот счет. В родном Мире он может все, значит и это получится, даже не сомневался. Получилось.