Александр Годов - Двери в черную радугу

— Хочешь, я трахну Алёну? — спрашивает Сергей Михайлович.

Алена, до того просто молчавшая, всхлипывает, зажимает рот ладонью. Старик не дает Коле шанса защитить девушку. Он наводит пистолет на неё и нажимает на спусковой крючок. Звук выстрела оглушает Колю. Парень вздрагивает и поворачивает голову в сторону жены. Время как будто замедляется — секунды растягиваются в минуты.

Но вот взгляд падает на Алену. Она лежит на полу и зажимает двумя руками рану на горле, из которой хлыщет кровь. Девушка пытается что-то сказать, но доносится лишь бульканье. За несколько секунд крови становится так много, что она кажется ненастоящей.

— Все равно она была плохой женой, — говорит старик.

Коля молчит, ноги подкашиваются, он падает на колени.

Что делать?!

Как спасти Алёну?

Коля дрожащей рукой касается горла девушки.

— Я могу убить и твою сладенькую девочку. — Теперь голос старика лишен эмоций, словно говорит бездушный робот, а не человек. — Твоя дочь не должна видеть маму в таком состоянии. Ей надо помочь.

Вздрогнув, Коля понимает, что хочет сотворить старик.

Маша. Нельзя дать этому ополоумевшему придурку убить дочь. Коля бросает последний взгляд на Алену, осознает, что жену он вполне может бросить (её все равно не спасти), и собирает силы в кулак.

Надо действовать быстро и неожиданно. Старик не должен ничего успеть понять.

Раз, два, три!..

Коля вскакивает на ноги, бросается в коридор собственной квартиры и закрывает за собой дверь. Старик не успевает даже прицелиться…

…Николай замотал головой в попытке прогнать видение. С трудом, но образы гасли.

От нахлынувших воспоминаний заныло сердце. К горлу подкатил комок. Каждый раз возвращавшаяся память приносила боль и черную тоску. Уж лучше ничего не вспоминать! Лучше и дальше оставаться полуживым куском прогнившего мяса. Лучше наслаждаться расплавленной пластмассой! И пусть образы из прошлой жизни гниют на задворках памяти.

Тяжело вздохнув, Николай мысленно одернул себя. Нет. У него появился шанс увидеть дочь. Живую дочь! А он вместо того, чтобы забрать Машу, рефлексирует. Видите ли, воспоминания мешают! Бред! Глупость!

Необходимо собрать волю в кулак и продолжить путь. Оставалось сделать лишь последний рывок.

Поправив лямки рюкзака, Николай двинулся дальше. Между тем, в покосившихся и полуразрушенных домах что-то изменилось. Вот только что, он не мог понять. Запахло жженой резиной и гнилью. Николай поймал себя на мысли, что солнце светило уже не так ярко. Светило не по-весеннему. В небе изредка плясали электрические разряды. И это говорило о том, что дальше — дороги нет. Николай вздрогнул. Город не отпускал. Вполне возможно, что через несколько метров путь приведет его к чертовому колесу или к мусорной горе.

« Не бойся, — сказала Алена. — В этот раз у тебя все получится ».

Николай кивнул. Хотелось верить, что получится.

Он опустил голову и уперся взглядом на дорогу, стараясь не обращать внимание на запахи и звуки электрических разрядов.

Не подведите, голоса!

С богом!

Проснулся он от боли в теле. Ломило всё, что могло ломить. Пальцы не слушались, в пояснице стреляло. Одно утешение — раненная нога онемела. Прокляв этот чертов свихнувшийся мир, Сергей попытался подняться, но проще было прогрызть в полу дыру.

Черт! Черт! Черт!

Тропов мысленно досчитал до десяти. Нельзя нервничать. Злость не поможет. Словно в ответ забурчало в животе. Покушать не мешало еще вчера. Сколько он не ел? Два дня? Три? Выходит, что так. С такими темпами и копыта откинуть недалеко.

Но сколько Сергей не пытался встать, но ничего не получалось. Тело не слушалось. Каждый удар сердца отдавался болью в лопатках и груди.

Тропов закрыл глаза и сжал губы. Ему не протянуть этот день без помощи. Если вчера еще был шанс обойтись собственными силами, то сегодня — нет. В этом доме должна быть еда! Должна! Но ему не повезло в очередной раз. Сергей всхлипнул. Не получится обыскать дома, чтобы найти пищу. Не получится! Он встать не может, не говоря куда-то пойти.

Остается только…

Нет! Тропов отогнал противную мысль. Нет!!

Остается надеяться на помощь Тани. Только она может спасти его. Нахмурившись, Сергей молча согласился с собой. Таня — последняя надежда. Как только он наберется сил, то размажет череп девчонки, вырвет сердце и съест его. Тем более ждать оставалось всего ничего — этот день. Голос говорил, что завтра всё изменится.

Сергей собрал всю волю в кулак, поднял с пола палку, оперся о нее и попробовал встать. Колени дрожали, раненную ногу кололо. С трудом, но Тропов поднялся. Крупные капли пота скатывались по лицу, из горла вырывался отрывистый хрип.

Тропов доковылял до калитки дома, где пряталась Таня, и облокотился о забор. Сил не хватало даже на дыхание. Если сейчас появится мертвяк, то ему конец. Останется надеяться только на то, что смерть будет быстрой и безболезненной.

Таня выбрала отличный дом. Крыша была на месте; стены прежние хозяева обшили блокхаусом; от зомби защищали металлические решетки на окнах и массивная дубовая дверь. Убегать удобно — лес рядом. Уютный домик. И топорщившейся газон, и низенькие яблони, и разросшийся цветник — все это придавало ощущение уединенности этого участка от других особняков.

Сергей закрыл за собой калитку. Навряд ли Таня обрадуется его появлению. Даже может пульнет с испугу. Ведь именно из-за нее погибла Анжела и он чуть не откинул копыта. Если бы эта молокососка не открыла ворота, то, возможно, все бы сложилось иначе — менее кроваво. Хотя теперь бессмысленно гадать. Бурую не вернуть. Остается надеяться на то, что Таня не бросит его.

— Таня! — Собственный голос показался Сергею очень хриплым и низким. — Помоги мне! Пожалуйста!

С минуту ничего не происходило. Лишь шумели листья на ветру.

Дубовая дверь распахнулась, и на крыльцо вышла Таня. Нижняя губа её дрожала, слезы бусинками застыли на щеках. Она подбежала к нему, кинулась на плечи и принялась целовать в губы.

— Прости меня! — захлебываясь в слезах, лопотала Таня. — Прости! Это я виновата! Я хотела помочь. Хотела открыть ворота и выстрелами подманить мертвяков, чтобы они побежали за мной. Но эти твари поползли к дому! Прости меня!

Ноги Сергея подкосились, и парень рухнул на землю. В глазах сверкнули звезды…

— Проснись!

Тропов очнулся резко. Первое, что он почувствовал — это боль в левой ноге, второе — резь в животе. Нестерпимо хотелось пить. Во рту, казалось, нагадили кошки. Ситуация хуже некуда. Не сдохнуть бы. Слишком часто он теряет сознание.