Анастасия Шевцова - Наследники отречения

Считая и пересчитывая маршрут, я забыла на время не только о палящем солнце, но и караване, который все еще плелся позади, отставая на несколько километров… Только о голоде, почему то забыть не удавалось и, в конце-концов, желание жить пересилило - пришлось свернуть в лес.

Почувствовав прохладу, Ястреб сразу же встряхнулся и пошел бодрее, петляя между деревьями и свисающими к земле огромными вьюнами. Солнечные пятна на земле, кое-где все же пробивающиеся сквозь густые кроны, были не жгуче-желтого, а нежно-салатового цвета и напоминали рассыпанные стекла от калейдоскопа. С полчаса я напряженно озиралась, ища глазами следы вчерашних кошмаров, но редкие нити паутины на ветвях, были пусты и безжизненно болтались, чуть покачиваясь от легкого ветерка.

Осмелев, я направила коня вглубь. Судя по карте, впереди вскоре должен был появиться Артелен - довольно большой северо-западный город. Хотелось обойти его, не возвращаясь на тракт. До вечера оставалось далеко, шлось нам легко и я не без повода надеялась успеть сделать крюк за световой день.

Километра через три лес несколько изменился: деревья взмыли ввысь, а довольно густой подлесок исчез, оставив только траву и сухие листья. Дав Ястребу немного подкрепится и, допив из своей фляги остатки воды, я пустила его галопом. Вокруг была неземная красота - иногда казалось, что мы плывем в каком-то сказочном древесном храме с бесчисленными, уходящими в небо колоннами и зеленым куполом. То и дело мимо пролетали целые стаи разноцветных бабочек и если бы не они, да еще не пение невидимых птиц, можно было подумать, что мы с конем единственные живые существа в этом мире.

Из головы никак не шел утренний сон… За двадцать лет, что я жила в Малом мире, сны стали неотъемлемой частью моей жизни. Не всегда они были обыкновенными, иногда душа явственно различала вражью руку… Однако порой, в них давались ответы на вопросы, которые меня волновали.

Сегодняшнее видение о Поле, о котором я не переставала думать с того самого дня, как он покинул Королевство, нес в себе именно ответ, но понять его пока не удавалось. Впрочем, я была рада уже тому, что с сыном все в порядке и он жив-здоров. Предположения Якира относительно планов Ордена несколько выбили из равновесия. Я не думала о подобном варианте и это пугало, потому что незнание всегда подразумевало бездействие. В любом случае, было хорошо, что сейчас первенец находился далеко от глаза Земар-ар. Кстати, из своего скудного списка Лорд Варута упустил еще одно подходящее лицо - моего мужа. То ли из деликатности, то ли посчитал этот вариант совсем уж нелепым.

Марк являлся вполне подходящей фигурой для моего свержения с престола: он мог стать регентом при младшем сыне, и такой вариант многих бы устроил. Конечно, при условии, что сам герцог Белого замка, при этом, признал бы над собой власть Ордена, что было в принципе невозможно. Я знала мужа достаточно хорошо, и могла утверждать, что он скорее умрет, нежели предаст свою веру и меня. Может быть, у нас и не было к друг другу пламенной страсти - неожиданный брак с самого начала скорее походил на ровное пламя свечи, а не яркий костер, но мы любили друг друга так, что могли смело доверять и жизнь и даже душу. Это было то самое редкое совпадение, когда люди подходили друг другу идеально, не оставляя ни трещинки, ни зазора, когда мысли понимались без слов, а выражать чувства не возникало надобности, потому что души улавливали их на более тонком уровне. Очень многие, кто не был вхож в нашу семью, считали, что нас связывают исключительно рабочие отношения, основывающиеся на взаимоуважении и заботе о благе Королевства. Я не стремилась всем и каждому доказывать обратное - мне это было не нужно, потому что настоящую правду мало кто смог бы вместить или понять.

Конечно, семья у нас была не совсем обычная, что естественно накладывало отпечаток на взаимоотношения всех ее членов… Мне выпало родиться королевой, и не просто королевой, а той, на которой сходились тысячелетние пути истории. Я шла по углям пророчеств, и жребий этот был одинок и не терпел ничьего вмешательства. Марк любил меня, а потому тихо отступал там, где наши дороги расходились. Не только любовь, сокрушающая всякий личный эгоизм, требовалась, чтобы сохранить семью. Мужу не легко было каждый раз отходить в сторону и закрыть уста, когда я шла прямиком к смерти… А от него судьба требовала именно этого, причем требовала постоянно. Он не имел права вставать между мной и моим путем, ведь его долг понуждал думать, прежде всего, о благе народа, а потом уже о своих желаниях. Взяв меня в жены, Марк добровольно согласился разделить ту боль, которую с самого моего рождения нес один лишь Карл. И вполне с нею справлялся. Не все понимали, но те, кто был близок к нам и кому мы могли доверять, безмерно уважали моего мужа… Якир был в их числе.

Лорд Варута обладал редким благородством, поэтому несмотря на то, что нас с ним связывали чувства куда более прочные, чем того требовали родственные отношения, он никогда не позволял себе всерьез переступать дозволенной грани: любя меня преданно, но издали. Могло ли мое сердце оставаться глухо к силе подобных чувств? Конечно, нет. Но то была другая любовь, совсем не такая, что я испытывала к мужу или братьям: любовь в ответ на любовь, точнее определить ее было не возможно, да и не хотелось. Якир являлся частью моей жизни, и это была данность, к которой все давно привыкли. Все… Кроме него самого, наверное, но в том была не моя вина.

Остановившись, словно перед невидимой линией, Ястреб тревожно заржал и попятился назад. Оборвав мысли, я перехватила поводья в левую руку и осторожно обнажила меч. Если что-то напугало коня, мне тоже следовало бояться.

Но секунды шли, а ничего не происходило. Пространство впереди просматривалось метров на пятьдесят, и, кроме деревьев, ничего подозрительного я не замечала. Осадив Ястреба, который упрямо мотая головой, попытался встать на дыбы, слегка ударила каблуками по его бокам... Конь с неохотой подчинился. Что ж, в конце концов, всегда оставался выход повернуть обратно к тракту.

Легко спрыгнув на землю и привязав животное к ближайшему дереву, я медленно пошла вперед: любопытство иногда брало верх над разумом, но, как показал опыт, приносило более ощутимые плоды. По мягкой траве не трудно было передвигаться бесшумно, поэтому первое, что сразу насторожило - это полнейшее безмолвие. Казалось, все живое постаралось убраться подальше отсюда - обстоятельство более тревожное, чем необъяснимое упрямство Ястреба.

-Эн сатим лет корвет! - на всякий случай громко произнесла я, но ни ответа, ни движения в ответ на форулу не последовало.

В душу стал заползать предательский холодок. То, что находилось впереди, источало до боли знакомое чувство осязаемого ужаса. Стараясь дышать ровно и глубоко, я достала нательный крест и перекрестилась. Никогда еще, с того времени, как Миэль держал меня в плену, не доводилось оставаться один на один с тьмой. Не скажу, что я была спокойна и уверена… И все же, упрямо сжав губы, пошла вперед.