Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

Однако, готовясь к последней битве, все Афари приняли это средство, рассчитывая, что когда останется последний из них, он сможет поднять погибших товарищей для последней битвы. Но судьба распорядилась иначе, и просто не осталось того, кто мог бы это сделать.

Нужно ли говорить, что заветный ключ стал головной болью императоров Гланта на многие годы и века. Но в конце концов придворным мудрецам удалось его найти. И теперь Корджер был единственным хозяином этой грозной армии. Нужно ли говорить, что он никогда не прибегал к ней, даже в последней битве за Глант. И сейчас он, с глазами залитыми кровью и местью, наблюдал как мертвецы уничтожали город и всех, кто в нем находился. Отчаянные призывы, истеричные вопли, жалобные крики, все слилось в каком-то непередаваемомо кошмаре уничтожаемого города. Но ненависть Корджера кипела в нем и не позволяла увидеть, что же он натворил.

У подножия помоста раздался довольный смешок. Суховатый мужчина лет пятидесяти на вид, с лысым блестящим бугристым черепом, окаймленным полосой седых волос, в черном плаще с откинутым назад капюшоном стоял внизу у помоста и довольно смотрел на Корджера. Его глаза мстительно сияли, и он не обращал ни малейшего внимания на страшных убийц вокруг, которые почему-то его не трогали.

— Ты сделал это, император! — со издевательски-довольным смехом произнес лысый, — Как долго я ждал этого момента… Ну, иди сюда, чего же ты стоишь? — и медленно, по слогам, словно наслаждаясь каждым звуком этих слов, добавил: — ТЫ ТЕ-ПЕ-ЕРЬ Н-А-Ш-Ш!

— Гх-ар-рд-а-р-р! — не разжимая зубов прорычал Корджер, уставившись в лицо своего врага, и тут до него дошло, что — вот он, вот тот, кого он искал в этом городе, вот тот, кто отобрал у его жены детей, вот тот, кто натравил на нее толпу, вот тот… И Корджер не стал задумываться дальше… Схватив меч палача и направив его на цель, с воем баньши император Гланта бросился вниз с помоста на своего древнего врага.

Егард стоял у своей палатки мрачно глядя на лагерь. События последней ночи совсем не вдохновляли его. Для начала, он просто не понимал, что случилось. Сияние вокруг шатра жрицы, невидимая рука сбившая его с ног, мерзкие твари исчезающие во тьме, не то чтобы подобные картины его сильно смущали, он повидал всякое, но произошедшее явно сместило баланс сил в лагере. Все, за кем надо было приглядывать, как будто о чем-то договорились между собой и теперь жрицу было не оторвать от Йолана и пленника, который уже не сидел взаперти, а спокойно разгуливал по лагерю в обществе своих покровителей. Что еще хуже, лейтенант серых уже не проявлял прежней расторопности, и похоже нередко докладывался Йолану, не то игнорируя, не то избегая своего бывшего начальника. А сегодня днем, когда солнце уже намеревалось клониться к закату, странное ощущение пришло к Егарду, будто сидел он всю жизнь на ошейнике и вдруг его сняли, а может будто держала его крепко чья-то рука всю жизнь и вдруг отпустила… Магистр что-то собирался делать и, похоже, не очень-то был озабочен тем, что его любимчик пытается прибрать власть в Ордене. Почему бы это? Означает ли это странное и некомфортное чувство свободы, что магистр осуществил свое давнее желание, и под конец воссоединился со своим хозяином? Тогда…

Егард решительно сделал знак сопровождавшему его серому, из тех в надежности которых он по-прежнему не сомневался, и решительно направился к Йолану, бордовый плащ которого виднелся в центре лагеря. То, что он увидел, несколько удивило его. Пара серых жарила тушу кабана на костре и обрезая готовые куски подкидывала их на здоровую миску, стоящую посреди расстеленного на траве вместо скатерти куска ткани. Вокруг импровизированного стола сидели Йолан, обнимающий уже не скрывающуюся Джанет, Йонаш, даже не пытающийся сделать зависимый вид простого серого, а жрица сидела опершись на широкий ствол дерева, и на ее коленях пристроил свою голову Дастин, лежащий на спине и блаженно созерцающий черты милого лица.

— Йолан, надо поговорить, — решительно сказал Егард, оправившись от удивления.

— О чем?… Расслабься, мы выиграли, все под контролем, чего еще надо-то? — ответил тот, даже не скрывая, что абсолютно ничего не делает и не намерен делать.

— И с чего же это ты так уверен? — спросил Егард,

— Не веришь мне — спроси жрицу, — лениво ответил тот.

— Действительно, уймись Егард, все ж в порядке, — вмешалась принцесса.

— Все в порядке, а что этот голубчик на свободе делает? И что мы с остальными делаем?

— На свободе он потому что с нами, а не против нас. А с остальными, а чего с ними делать? На фиг они тебе сдались? Пусть катятся на все четыре стороны. Колдун, твой старый любимец, все равно куда-то сбежал… Я уж не говорю, что за ним ты как раз должен был следить, пока и жрица, и я были заняты…

— Между прочим, не устрой вы этот фейерверк, может и не сбежал бы… Ладно, давай о деле, когда к магистру отправимся?

— Скоро, Егард, скоро, подожди немного.

— Чего же еще ждать?

— А это ты у жрицы спроси — она у нас специалист в этой мистике, ей и решать когда.

— Знаешь, что я скажу, — ответил старик, — не верю я тебе. И жрице не верю. Я сейчас забираю певца и к магистру в Джеср, пусть он и рассудит, все хорошо или не все.

— К магистру можешь отправляться хоть сейчас, а насчет менестреля — извини, — твердо возразил Йолан, — он с нами к магистру отправится, когда мы готовы будем.

— Лейтенант! — Егард повернулся к начальнику серых, и тот почтительно вытянулся — Собери серых, забери пленного, и в Джеср за мной.

— Извините, Ваша Темность, но я не могу, — ответил тот, то ли извиняясь, то ли откровенно вставая на сторону Йолана и жрицы, — Когда мастер и жрица говорят, я должен подчиниться. Они вместе обладают большей властью, чем вы, я просто не могу.

— Ладно, — рассвирепел старик, — я забираю верных мне серых, вызываю подмогу, а потом берегитесь! Вы хотели здесь подольше остаться. Так вы здесь останетесь навсегда!

И развернувшись он ушел.

— А ведь он может, — задумчиво сказал Йолан.

— И что же будем делать? — спросила Мельсана.

— Большинство серых в лагере пойдут за мной. Да и о твоем отце и его рыцарях Егард не знает…

— Откуда ты о нем узнал? — насторожившись спросила Мельсана.

— Не волнуйся, тебе ведь, как я понимаю, лидерство в Ордене не нужно, ну а мне престол Леогонии не нужен, у меня есть поинтереснее дела, — и усмехнувшись Йолан подмигнул лейтенанту серых, — так что поладим, не волнуйся.

— Слушай, может тьму из меня и изгнали, и я об этом не жалею, но остатков ума — нет. Почему я должна тебе верить?

— Именно потому что остатков ума не потеряла. Тебе сейчас в Орден обратной дороги нет. А мне… ну сама посуди, как я против них двоих пойду, — Йолан кивнул головой на Йонаша и Дастина, — если они — залог моей силы? Договорились?