Мария Чурсина - Императрица и ветер

- Что ты молчишь? - Сабрина тронула её за плечо.

- Замечательно. Это я, - её голос затухал, едва срываясь с губ, - это я убила.

- Когда-когда приезжает господин-великий-лорд? О! О, да. Он приезжает ровно через три дня. Официальный визит, ваше великолепие? О, да. А не хочешь ли посмотреть на то, как у тебя на глазах убьют твою дочь? Не хочешь? Какая жалость. А ведь придется.

Тёмный Патрик чуть приподнял тонкие брови и усмехнулся. Стоя перед большим зеркалом у себя в гардеробной, он ещё раз окинул взглядом своё отражение. Неплохо, но нужно ещё лучше. Конечно, эти классические чёрные брюки и шёлковая рубашка прекрасно сидят на его фигуре. Но это слишком просто для такого знаменательного события, как показательное убийство высокопоставленной магички. Возможно лучше надеть вот этот камзол из тёмно-зелёного бархата в стиле ампир? И запах жасмина. Сюда очень подходит запах жасмина, к этой смерти.

Или лучше оставить как есть - запах костров в степях?

Он чуть поморщился и отбросил в сторону ещё несколько рубашек. Как же всё-таки утомительна эта подготовка к убийству! Пожалуй, он займётся этим позже, а сейчас...

Патрик ушёл в свой кабинет, достал ручку и чистый лист бумаги и аккуратным почерком вывел на нем:

"Время и место: девятнадцатое октября, храм Вселенского Разума"

Вечер. И огни большого города почти не видны из окна.

Окно выходило в сад, там чёрнели под дождём уже почти голые деревья. Пока не село солнце, было видно, как по асфальтовой дороге между домами гуляла молодая женщина с маленьким ребёнком. Ребёнок тянулся к лужам, а мама строго одёргивала его.

Ветер бил по стёклам. А Маша не могла найти себе места. Она металась по комнате, как по клетке - от окна к двери и снова к окну. Когда начинала кружиться голова, она ложилась на кровать и закрывала глаза, прижимая колени к груди. Но вместе с тьмой и тишиной возвращались страшные картинки, солёный запах. Чёрные капли невозможно стряхнуть с рук, невозможно отмыть родниковой водой, они въедаются под тонкую кожу...

- Дорогая, ты спишь?

Она вздрогнула и поднялась на локте: в дверях стоял Провизор. В комнате не горела ни одна лампа, поэтому клок света, ворвавшийся из коридора, на мгновение ослепил её.

- Не сплю. Что-то случилось?

- Не совсем. Меня вызывают в Центр, у них там очередное происшествие, нужно ехать.

- Конечно, - Маша пожала плечами.

- Маша... ты же не сбежишь за время моего отсутствия?

Она болезненно поморщилась. Да, да, да. Она сбежит, она так хочет этого. Ей нечем дышать в этой комнате, ей страшно оставаться совсем одной среди сумрака собственных мыслей. Невыносимо смотреть на чёрные скелеты деревьев за окном, на острые капли дождя.

- Конечно, ты что... никуда я не сбегу, - она спрятала лицо в подушку. Вот бы прямо сейчас под дождь, чтобы он смысл капли крови из истерзанного сознания.

Маша почувствовала его лёгкую руку у себя на плече, а потом совсем близко услышала голос.

- Ну что ты переживаешь. Ты совсем меня не слушаешь? Ты не станешь вампиром. Даже если очень-очень захочешь.

Маша открыла глаза: он смотрел на неё поверх очков таким знакомым проницательным взглядом. И ей пришлось улыбнуться. А Провизор улыбнулся ей в ответ.

- Ничего страшного не случится. Я скоро вернусь.

- Я буду ждать, - пообещала она.

Как только он ушёл, опять накатила пустота, и Маша уронила голову на сложенные руки. Единственным спасением сейчас казалось забыться, только бы без снов, без видений. Не думать, не думать...

Некоторое время перед её мысленным взором ещё метались неясные силуэты, но скоро их растворила темнота. Голоса не давали ей забыться сном, не давали сознанию скользнуть в темноту. Пара мгновений - и Маша села на кровати. Голоса всё ещё звучали в затуманенном сознании, но она уже ясно видела, что в комнате никого нет. Она тряхнула головой, и потусторонние звуки превратились в шорох дождя. Оказывается, было совсем тихо.

Маша подошла к выходящему в вечер окну, пригладила волосы и вышла в коридор. Свет нигде не горел: Сабрина уехала в Центр, а Яна отправилась на дополнительные занятия по истории. Только ночные огни города, которые пробивались через окна в гостиной, отбрасывали на пол неровные блики. Окна выходило на улицу, и это было к лучшему - черные скелеты деревьев порядком надоели ей за время метаний по комнате. Она дёрнула вниз ручку на окне и, распахнув форточку, с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Протянула туда руку, и на ладонь упали несколько капель. Дождь.

В дверь позвонили, Маша вздрогнула и пригляделась: за воротами, в лужице фонарного света она заметила знакомый силуэт. Она сняла с вешалки куртку.

В саду шумели клёны и яблони, из дома этого шума не было слышно, а дождь отбивал дробь по дорожке из камней. Луксор улыбнулся ей из-за изгороди. Его волосы, собранные в хвост, намокли от дождя.

- Руфь сказала, что ты заболела, - как будто извиняясь, произнёс он. - И дала твой телефон. Но на звонки ты не отвечала, а потом ответила Яна. Твоя сестра? Она сказала мне этот адрес. Не сердись на неё.

- Моя племянница, - произнесла Маша, пряча глаза. Она щёлкнула засовом и впустила его в сад. - А Руфь на тебя, наверное, очень странно смотрела, да? Чувствую, без провокационных вопросов я не останусь.

Он подошёл ближе, взял её за руку, как будто хотел рассмотреть и запомнить каждую линию на её ладони.

- Не прогоняй меня.

Холодные капли затекали за воротник куртки.

- Пошли в дом, - Маша потянула его за рукав.

- Нет, - Луксор не двинулся с места. - Можно я тебя украду?

Она поддалась, не потому что бросила свои моральные принципы и забыла про обещания, просто дождливым серым вечером захотелось тепла. В машине Маша пристегнула ремень и поинтересовалась:

- Куда поедем?

- Тебе это не обязательно знать, - Луксор поймал и поцеловал её руку. - Я же тебя похищаю.

...А потом пошёл дождь. Острые капли больно падали на её лицо, путался в волосах ветер. Вечером на этих улицах оставалось мало прохожих, но ноги принесли её именно сюда. Да, впрочем, не всё ли равно, кого убивать. Огромная гнетущая тоска не отпускала из своих цепких пальцев рассудок Виолы. Ощущение вседозволенности быстро прошло, оставляя за собой лишь пустоту и страх. Вчера Луксор почувствовал обман. Она не сомневалась - ещё немного, и он всё поймёт. И за это время ей нужно успеть избавиться от соперницы. Значит, у неё осталось совсем мало времени.

Что будет, если он узнает всё? Он прогонит её? Разве согласиться он на чучело, сделанное из убитой любви? Эта мысль заставляла болезненно ёкать её сердце. Сейчас ей хотелось только забиться в самый дальний угол и просидеть там до конца света.

Виола натянула перчатки на замёрзшие руки и ускорила шаг. Поймать её не должны. Этим вечером она снова решилась на преступление.