Мария Чурсина - Императрица и время

- Да. Там вход в подвал, люк как будто уже открывали. Голос Аластара как плотными бинтами пеленал её страх. Орлане, в общем-то, было всё равно, что он будет говорить, лишь бы не молчал, снова позволяя ей захлебнуться в шорохе снега.

Разошедшейся ветер трепал мантию Орланы, как стяг на самой высокой башне замка, он сбросил капюшон с её головы, кинул в волосы горсть снега, но она почти не замечала холода. Крышку подвала, наконец, смогли поднять. Один из подчинённых Аластара стал спускаться вниз.

На горизонте, развалившись по всей равнине, поднималась пурга. Смешала небо с землёй, и цвет остался только один - серый. Тоскливо взвыл белый волк.

Первым из подвала выбрался Риан, живой и здоровый, правда, весь измазанный в пыли. Ослепнув на мгновение от дневного света, он покрутил головой и смущённо поправил висящий на поясе меч.

Орлана не смогла поверить в возвращение сына, пока не обхватила его за плечи, пока не прижалась щекой к растрёпанным волосам, пахнущим дикой зимой - не ветром с Сантарина. Он что-то бормотал о прощении, а Орлана уже думала только про обратную дорогу: скорее бы вернуться.

...Она чувствовала, что теряет силы с каждым шагом, как будто ниточка заклинания зацепилась за руины и теперь тянется, распутывая её, как клубок. Буря гудела за спиной, рвала с плеч плащи, дышала ледяным ветром в шею. У Орланы не хватало сил на разговоры, Риан тоже молчал. Снег проваливался под ногами.

Метель шла за ними по пятам. Только оказавшись в имении, снова в комнате с невысоким потолком и приветливым оранжевым огнём в камине, Орлана рискнула обернуться: за окнами выла непогода, и стало совсем темно. На мгновение в груди вырос страх за то, что пару вздохов назад они были там. Вырос и тут же потух.

Граф, кажется, остался доволен. Кажется, он даже предлагал им задержаться на ужин и отдохнуть, но Орлана почти не слушала его. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в замок и хоть на час остаться одной - закрыть глаза и ни о чём не думать.

- Спасибо, но нам лучше уйти.

Портал поставили прямо в центре приютившей их комнаты.

Последнюю часть пути Эйрин считала шаги и торчащие из земли корни деревьев, о которые спотыкалась. Идрис ушёл далеко вперёд. Догонять не хотелось - её ноги и без того отчаянно ныли.

Заповедные места, как их и учили в школе, оказались густым старым лесом, бродить по которому непосвящённый мог сколько угодно, но Идрис разглядел в траве заметную ему одному тропинку и жутко обрадовался.

- Скоро будем дома, заверил он.

Дом, какой бы он там ни был, во всяком случае, представлялся Эйрин куда более удобным местом, чем расстеленный посреди поля плащ, поэтому она терпела - из самых последних сил.

Воображаемая тропинка пошла вверх, и, взобравшись на холм, Эйрин увидела, как сверкает в солнечном свете спокойная гладь воды. Идрис благоговейно вздохнул за её спиной - и как он там оказался, ей думать не хотелось. Не в первый раз.

- Это море? - буркнула она, делая вид, что до моря-то как раз ей и нет никакого дела.

- До моря здесь ещё день пути, но это ничем не хуже. Судя по звукам, он извлёк из-за пояса флейту и теперь протирал её рукавом от дорожной пыли. Издевательски-подобострастным тоном он пояснил: - Это Сантарин.

На берегу реки красовалось здание из белого камня, бывшее когда-то то ли флигелем богатой летней усадьбы, то ли самой усадьбой, но победнее. Стены оплетали ползучие растения, когда-то ярко-синяя черепичная крыша поблекла от нанесённого песка, местами провалилась, а от деревянного пирса остались одинокие столбики, почерневшие от воды и времени.

- Это дом? - подала голос Эйрин, рассматривая мрачное торжество природы над цивилизацией. Она разглядела дыру дверного проёма и с ещё большим презрением выдавила из себя: И это дом?

Идрис ткнул её пальцем в спину:

- Запомни этот тон, ясно? Запомни, и зашагал вниз, к выложенной камнем дорожке, едва видной под травой.

Эйрин скатилась за ним следом, рискуя запутаться ногами в непомерно разросшихся лозах дикого винограда. То там, то тут попадались груды каменных обломков, в одном она даже узнала статую. Нечто похожее радовало глаз в школьном парке - то ли девушка с крыльями, то ли птица, поднявшая клюв к небу.

Идрис преспокойно устроился с флейтой в оконном проёме. Войдя следом за ним, Эйрин с полминуты стояла в немом изумлении, всё ещё надеясь, что он рассмеётся и поведает ей прямо в расширившиеся глаза, что пошутил. Но маг времени не обращал на неё никакого внимания, он снова мучил флейту, но на этот раз она не издавала обиженные и жалкие звуки, на этот раз она действительно пела - то коротко и звонко, то длинно, тягуче и сладко, как пахнет в летний полдень медуница в императорском саду.

- Так... правда? - жалобно спросила Эйрин, всё ещё стоя в дверном проёме.

Идрис вздрогнул, как будто искренне считал, что он здесь один, и отнял флейту от губ.

- Правда. Сейчас я тебе всё покажу. Он скатился вниз. - Это гостиная. Здесь почти нет крыши, и это даже хорошо. Ночью видно все звёзды.

Эйрин несмело оглянулась. Здесь не было не только крыши: одна из стен тоже рухнула, и теперь лес вплотную подступал к выложенному побитыми мраморными плитами полу. Под ногами шуршал песок, и хрустела каменная крошка.

- А ещё из окон видно Сантарин. Да ты не пугайся. - Идрис успокаивающе похлопал её по плечу. - В остальных комнатах всё гораздо лучше.

В лучшее Эйрин верилось с превеликим трудом. Она поплелась следом за учителем, сумку волоча за длинную ручку прямо по полу.

- Вот, здесь ты будешь жить, согласна? - Он чуть ли не силой втолкнул её в небольшое помещение, отделённое от коридора только лёгкой занавесочной. - Тебе нравится? Я прибрался к твоему приходу.

'Прибрался', с обречённой уверенностью поняла Эйрин. Каменный мусор и сухие листья были сметены в кучи во всех четырёх углах комнаты. Возле стены она увидела небольшой настил из досок, покрытый несколькими разноцветными одеялами, видимо, заменяющий кровать.

- Обосновывайся, приняв её болезненный стон за выкрик радости, разрешил Идрис. - А я пока поесть приготовлю.

- Ты... зашипела Эйрин, найдя, наконец, в себе силы говорить. - Ты живёшь, как... как бездомный!

Бездомных она никогда не видела - кто же отпустит принцессу гулять в квартал Выселок, - но иногда слышала от учителей про то, что бывает с лентяями и двоечниками.

- Я не бездомный, неподдельно обиделся Идрис. - Я отшельник.

Он раздосадовано пнул кусочек черепицы и удалился в 'гостиную', а Эйрин осторожно прошла в центр комнаты. Танцующая в солнечных лучах пыль тут же полезла в глаза и в горло, заставляя болезненно морщиться и сдерживаться, чтобы не чихнуть. В оконный проём протягивались ветки тонкого стройного деревца.