Мария Чурсина - Императрица и смерть

- Это ты принесла с собой дождь, - улыбнулся Ник, когда они добежали до метро. - До этого вечера была настоящая золотая осень. Знаешь, сухо, ветер с полей, и пахнет яблоками.

Орлана испугалась своей жуткой, закостеневшей на губах улыбки, поймав отражение в стеклянной двери. Она ударила по нему ладонью - след от растопыренных пальцев оказался похожим на медузу. Лучше ничего не вспоминать.

- Пойдём. - Ник привычно взял её за руку. - Ты что это?

На них внимательно глянул охранник в синей форме.

Людей в метро было уже очень мало. Алые цифры над тоннелем показали почти одиннадцать. Орлана взяла руку Ника, приподняла рукав его куртки: нет, не ошибка, и правда, через час стукнет над городом полночь, а они только собираются ехать в архив.

Холодный и пахнущий стройкой подземный ветерок прикоснулся к её коленям.

- Знаешь, я так рад, что увидел тебя. - Ник, подошедший к краю платформы совсем близко, будто бы высматривая в темноте тоннеля электричку, обернулся к Орлане. - Нет, повод грустный, и всё это страшно, я понимаю. Но я всё равно рад тебя видеть.

Орлана оттянула его за полу куртки назад, к широченным квадратным колоннам, подпирающим свод станции.

- Рад, да? Тому, что я тебя всю ночь буду таскать по городу? Замечательно, - скептически покачала головой она.

- Да, - стоически выдал он. - Рад. Что бы я делал без тебя? Таращился бы в монитор весь вечер.

Вопросы застыли у неё на губах: мимо понесся состав, замелькали синие вагоны. Если бы Орлана и собралась задать все вопросы, их бы просто смело волной шума, и только в сырых холодных тоннелях крысы и изгои людского города нашли бы их - глупые, взволнованные вопросы.

В вагоне было полно свободных мест, и они устроились на первых попавшихся. Орлана опустила голову на плечо Нику и вытянула ноги. Лодыжки ломило от усталости, но она знала, что стоит ей только лечь в постель и закрыть глаза, как перед ними снова встанет пепельный туман, и в голове закрутятся вопросы и воспоминания: вот она опускается на колени перед постелью умирающего отца.

- А почему ты не спишь? - спросил сверху Ник.

- У меня бессонница. - Орлана открыла глаза: на противоположном диванчике сидел парень в больших наушниках и, откинув голову на спинку, смотрел в потолок. - Ем снотворное и больше не вижу снов. А ты почему?

Состав едва заметно покачивало, и один раз на мгновение погасли все лампочки.

- А... ерунда всякая в голову лезет, - отстранённо откликнулся Ник.

Кровать была пустой, холодной и нерасправленной. Луксор помаялся, глядя в потолок, порезанный лучом света из-за неплотно запахнутых штор, и встал. В голову лезли совсем ненужные воспоминания: вот заснеженный дачный посёлок в мире людей.

Они с Орланей прятались там, в домике на самой окраине, у пустыря. Луксор прятал маленькую императрицу от приспешников Ордена. По ночам над посёлком выли собаки, и слышался перестук поездов. Их нашли - очень быстро, - и пришлось уходить. Тогда он в первый раз потерял Орлану. Она сбежала, и несколько дней Центр рыл землю в её поисках с такой силой, что чуть не дорыл до нижнего мира.

В тот раз Орлана вернулась сама - перепачканная кровью и дорожной пылью, с нетающим льдом в глазах, она пришла к Сабрине и проспала почти сутки. Взбешённая наёмная убийца пару дней не подпускала его к Орлане.

Луксор спустился в подвалы. Он не любил здесь бывать, но лучше уж холод каменных стен, чем мороз воспоминаний. Тот людской посёлок заносило снегом, и Орлана отогревала его пальцы своим дыханием, пока они ждали электричку.

- Я хочу помочь.

Аластар, сидевший за своим столом, поднял голову и хмуро глянул на Луксора. У него было достаточно проблем, чтобы возиться ещё с беспокойным принцем-консортом, но вдох-выдох, и он решил:

- Проходите.

Но воспоминания не отступали. Луксор ежился от их холода.

Второй раз он потерял Орлану, когда в мёртвую человеческую деревню её увёз ненормальный маг, раздобывший пистолет с тремя пулями. Первой он прошил потолок книжного магазина, когда держал за горло онемевшую девушку. Вторая - вошла ему точно в лоб следующим утром.

И смерть смотрела воробьиными глазами на то, как на грязном ковре полузаброшенного дома валяется его безвольное тело, а рядом, на стуле, опустив руки на колени, сидит Орлана, бледная и спокойная. Как пурга заметает следы машин и чёрные остовы сгоревших домов.

Луксор прошёл к столу Аластара, опустился на непредложенный стул.

- Я кое-что нашёл, - заметил тот отстранённо, пододвигая к Луксору помятый лист бумаги. - Посмотрите, может быть, станет понятнее.

Больше он не отпускал её от себя, боялся потерять насовсем. Пошёл следом за ней в мир магов, вершить бесполезную справедливость. Пошёл не потому, что считал, будто в их силах переупрямить Ордена, а потому, что не мог отпустить одну. Потому что она плакала тогда от страха за отца.

Луксор поднял листок со стола: мелкие закорючки сложились в строки. Это был почерк Орланы, вряд ли бы он перепутал.

'...если я не возвращусь, то расскажите Дерену и Совету о том, что она пришла'.

- Интересно, так ведь? - постукивая по краю стола солнечным пером, заметил Аластар.

'Единственное, что не стыкуется - она убивает мгновенно, а мой отец умирал пять дней. Но, я думаю, этому тоже есть объяснение'.

Луксор унял волнение и перечитал записку ещё раз.

- Где вы это нашли?

'Неясно только одно - в чьё тело крошка Ида вселилась на этот раз. И пока мы это не поймём, мы ничего не сможем сделать'.

- Принесли замковые крысы, - с похоронным видом пошутил Аластар. - В зубах.

Или он сказал это серьёзно?

'Я ухожу, чтобы найти подтверждение всем этим домыслам. Надеюсь, что раньше времени никто ни о чём не узнает, мой граф. Императрица Орлана'.

- Вы считаете, это правда? - Луксор тряхнул измятым листом, как знаменем поверженной армии.

- Ну, доля вероятности всё же имеется, - пожал плечами Аластар, и луч света блеснул в застёжке плаща. - Если она жила, то почему она не могла возродиться?

Луксор взялся за записку двумя руками и ещё раз пробежал взглядом по улетающим в верхний правый угол строчкам.

- Она пишет, что может не вернуться, а мы будем спокойно ждать, чем эта авантюра закончится?

- Нет, - отозвался начальник тайной полиции так поражённо, словно его только что уличили в нелицеприятной связи с самкой демона. - Мы будем искать богиню смерти.

Они разбудили старичка-сторожа. У чёрного входа в институт не горело ни одной лампы, кроме зелёного огонька сигнализации. Но вспыхнул прямоугольник окна, и двор предстал во всей мрачной красе: низкое заграждение, за которым рос облетающий клён, вдали - останки переломанного стола.

В лужах запрыгали блики. Старичок сглатывал и то и дело тёр лицо, когда впускал их внутрь. Он не задал ни одного вопроса, не попросил удостоверения. Вдалеке сонно бормотало радио - не разобрать слов, только монотонность, за которую в приёмник хочется запустить тапочкой.