Мария Чурсина - Императрица и смерть

- Говоришь 'последняя', это плохая примета, - объяснил он. - Помнишь, мы же всегда говорили 'крайняя'.

- Правда. - Теперь улыбнулась и Орлана, хоть и тяжело давалась ей улыбка после воспоминаний об огненных шарах в Храме. - Пусть будет крайняя. Я хочу, чтобы ты выспался.

Ник странно посмотрел на неё, можно было подумать, что он собирается о чём-то просить в ответ, назначать цену за помощь и искать выгоду.

- Ты можешь не уходить до утра? - выдал он, когда потухла несчастная лампа и захлопнулась дверь архива.

Орлана отвела взгляд, вспоминая Риана. Всё равно она не успела пожелать ему приятных снов, разве важно, что она пробудет здесь дольше? А в спальне её ждёт только спящий Луксор и холодная половина кровати.

- Могу, но...

- Тогда хорошо. И Антонио будить будешь сама.

- Вселенский Разум, как это низко, - вырвалось само по себе.

Поймав взгляд Аластара, Луксор тут же пожалел о сказанном. В ожидании ядовитого ответа отвернулся: ночь за окном стала совсем густой. Густой-густой, как краска из разбитого солнечного пера.

- Богиня смерти вселяется не в первого встречного, - произнёс начальник тайной полиции тоном каменной статуи. Если бы статуи могли разговаривать, их голос звучал бы именно так.

Стражи в галереях замка уже надели траурные мантии, и лицо каждого было скрыто под капюшоном. Аластар прохаживался мимо, как будто проверял, но на самом деле он ждал.

- И кого же она выберет? Самоубийцу? - Луксор не выдержал пытки молчанием.

Аластар отбросил за спину серый плащ с красным подбоем. В ярком свете белого пламени Луксор вдруг рассмотрел седые пряди в его волосах.

- Может выбрать и убийцу, но приглашать сюда убийцу я не желаю. И потом, в ком бы она ни была сейчас, она переселится. Не сможет устоять перед искушением.

Подошвы его сапог шуршали по мраморному полу, и Луксор едва успевал следом.

- Вы соображаете, что творите? Устроить в замке траур по ещё живой императрице!

Аластар тщательно изобразил удивление.

- Я не сторонник полумер. Сидеть на месте и копаться в никому не нужных записях - о, займитесь этим вы. Всё равно ничего не выйдет, а так хоть ночь пролетит незаметнее.

Луксор остановился, задохнувшись от собственных догадок. Вслед летящему по галерее серому плащу он от злости сжал кулаки.

- Так вы знали это с самого начала? И никакой он не лучший воин, просто тот, кто совершил бы...

Аластар остановился на секунду, чтобы развести руками.

- Должен же я знать своих подчинённых.

Все слова остались бессмысленными, а в одной из комнат замка, вот так же, у окна в чернильную ночь, стоял Мидар, уже готовый ко всему.

Голос Антонио был странным - не сонным, не раздражённым, он был просто глухим и измученным, таким, что Орлана даже пожалела о звонке. Они с Ником стояли в лужице света под уличным фонарём, и за спиной был медицинский институт. Отступать, в общем, оказалось некуда.

- Алло, кто это? - повторил старший следователь, выдержав паузу.

- Прости, что так поздно, - печально выдохнула она. - Это Орлана. Которая Орлана.

Пару секунд в трубку мобильного телефона стояла тишина, и только далёкие щелчки и помехи говорили о том, что связь ещё не прервана.

- Привет, - отозвался наконец Антонио, и голос его стал чуть мягче. - Ты чего там не спишь?

Ник стоял в шаге от неё, сунув руки в карманы куртки и посылая ей взгляды один вопросительнее другого, и жемчужно-серое море темноты плескалось за его спиной.

- Я тут расследую убийство, - честно призналась она. - Нужна твоя помощь.

Холод подбирался к щиколоткам, ещё немного, и их начало бы сводить.

- Ты где? - помолчав, заинтересовался Антонио.

Орлана придирчиво оглядела местность, но кроме вырастающего по левую сторону дороги здания с колоннами так и не заметила ничего выдающегося. Горели сырные головки фонарей, и клубилась ночь в оконных проёмах.

- Возле медицинского института, - вздохнула она и, рассудив, что некрасиво вытаскивать человека ночью в другой конец города, добавила: - Но лучше, наверное, я к тебе приеду.

Антонио горестно заохал в трубку и предупредил:

- Жди там, где стоишь. Я скоро.

Орлана не успела ничего пообещать - уже запищали гудки. Она протянула телефон Нику и недоумённо пожала плечами. Ветер зашуршал архивными распечатками, которые она сжимала в руке, как спасательный круг.

- Чего-то он странный. Сказал, что сам приедет.

- По пустым улицам недолго, - поёжился Ник. - Пойдём хоть за угол здания встанем, может, там ветра нет.

Они могли остаться в институте и будить Антонио оттуда, но Орлане не хотелось оставаться в стерильных стенах, вдвоём против бубнящего радио. Лучше уж ночной город, ветер и запах сырого асфальта - такой она давно забыла в мире магов.

Ник больше ни о чём её не просил, но зато держал за руку, и Орлана перестала бояться, что вот-вот выпустит. Вглядываясь в уходящую вправо дорогу - ей почему-то казалось, что Антонио приедет как раз оттуда, - она спросила сама:

- Ты не придёшь как-нибудь в мир магов?

Ник глянул на неё, получилось сверху вниз, потому что Орлана опустила голову ему не плечо, и улыбнулся.

- Если ты приглашаешь... Например, на день рождения?

- На день вхождения в силу, - поправила она. - Но лучше в обычный день, тогда у меня будет побольше времени. И лучше, когда расцветут лилии хаоса, они замечательные.

Болтая о чём-то незначительном и рисуя свой мир в светлых красках, Орлана давила в себе воспоминания о сером тумане, от которого мёрзнут кончики пальцев, о покрытом мхом каменном полу в Храме. О том, как тонкие лучики белого пламени разгоняют вечерами подступающий мрак.

- Ты дрожишь, - заметил Ник, обхватывая её за плечи. - Совсем замёрзла?

Орлана и правда чувствовала эту дрожь, как страх, зарождающийся глубоко внутри, но вот в самом конце пустой улицы показался чёрный седан. Она обрадовано кивнула на него:

- Машина Антонио?

Впрочем, сомнений и не было: за то время, которое они простояли здесь, мимо не проехало ни одного автомобиля. Машина притормозила в десятке метров, из неё вышел мужчина и выжидательно посмотрел на них, сложив руки на открытой дверце.

- Точно он, - подтвердил Ник.

От Антонио ощутимо пахло кофе, в салоне машины запах чувствовался ещё сильнее. Орлана захлопнула за собой дверцу и спрятала руки в рукава свитера: осенняя ночь не радовала теплом.

Сузив глаза и чуть улыбаясь, Антонио рассматривал её несколько секунд. Он не смущался своего взгляда, не отвёл его, когда Орлана подняла голову. В свете фонаря, под которым стояла машина, всё казалось чуть желтоватым. Ник поёрзал на заднем сидении.

- Ты и не изменилась, - сказал старший следователь.

Когда-то он смотрел на неё только так - сузив от любопытства глаза, - а чаще не смотрел совсем. Орлане всегда нужно было прилагать большие усилия, чтобы её замечали.