Picaro - Ученик

Той же бумагой запрещалось применять к арестованному пытку, смягчить условия содержания, разрешить посещения родных и лекаря. Рассказывая все это, прево не смог скрыть злости на Джордана. Алхимик вместе с юристом, сунувшим на лапу мастеру Шипху, проникли в тюрьму для осмотра больного. Результатом визита явилось заключение под присягой, что рана на голове Цимма нанесена оружием вроде чекана. Дескать, бил с высоты всадник, и отнюдь не деревяшкой. Что с проломленным черепом Ганс никак не мог пить вино длительное время после ранения. А уж тем более совокупляться с особами женского пола.

О фальшивых показаниях блудной девки и трактирщика, Фогерт сказал, что писарь, которого он специально посылал в Рухт, туда не доехал. Самовольно остановился по дороге в Мабахе.

– Запил, сволочь, в корчме, – голос прево даже задрожал от ярости. – Деньги, что я ему на поездку дал – пропил, а возвращаться с пустыми руками побоялся. Вот и сочинил, чтобы мне угодить.

– Откуда он тогда имена взял? – спросил монах. – Ведь живых, не придуманных людей, как свидетелей в бумагах указал.

Фогерт заморгал. Чуточку подумав, ответил, что писарь показания выдумал, но имена позаимствовал из одного старого дела. Года два назад в предместье обокрали дом, следы в Рухт привели. Писарь Хайнц тогда вместе с прево туда ездил, запомнил.

– Я ему уже хорошее внушение сделал, – Каспар сжал кулаки. – Теперь оштрафую, месяца на три посажу в тюрьму. Пусть посидит, поймет, как хозяина дураком выставлять. Может, выгоню к чертовой мат…

Прево осекся, но Сервиус пропустил брань мимо ушей.

– Признание, свидетели – все доказательства налицо, – вот и поторопился, – развел руками Фогерт. – Невольно согрешил…

Святой отец молча указал гостю присесть рядом с собой. Опустившись на жесткое ложе, тот добавил:

– Я даже рад, что дело от меня забирают. Пускай теперь имперские ищут убийцу.

– Глупо говоришь, – неожиданно нахмурился монах. – Вы с судьей это убийство начинали расследовать – вы и закончите. Людям из Вигенбурга здесь делать нечего.

Услышав прозвучавшие, как приказ, слова, прево удивленно уставился на Сервиуса. Удержался от поспешных вопросов, понимая, что сейчас последует разъяснение. Мало кто в городе знал, что незаметный монах, проводивший время на скотном дворе и в скриптории, был одним из комиссаров Его Святейшества по делам связанным с ересью. Любая история, где пахло усомнившимися в вере или черной магией, сразу же подпадало под юрисдикцию церковных властей. Еретики в Мевеле не водились, а вот последнюю колдунью прево лично поймал на горячем несколько лет назад. Бабку-знахарку тогда сожгли.

Следствие по тому случаю вел еще Валентин, которого через год куда-то перевели, отец Сервиус же с момента появления в городе себя никак не проявил. Оставался в тени, что не мешало ему быть в курсе всего происходящего за стенами монастыря. Поэтому о его истинном положении знали немногие, в том числе прево, которого монах получил в духовные сыновья по наследству от предшественника.

Глядя в глаза гостю, отец Сервиус с укоризной произнес:

– Вы, миряне, во всем видите только человеческое. Плохо, конечно, но простительно, если исправить можно. Вы с судьей повинны лишь в том, что увлеклись внешним. Сути не разглядели. Настоящего убийцу. Того, без наущения которого ни одно злодейство на земле не происходит. А он вам в глаза туману напустил – вот и заблудились, будто слепцы.

Фогерт почувствовал, что опять перестает понимать смысл произносимых монахом слов. Если бы не страх перед комиссаром, он бы давно сказал, что думает насчет всех этих иносказаний. Ну, почему прямо не говорить, что от него нужно? Только путает…

– Не из-за денег беднягу мастера убили, – более определенно заявил Сервиус. – Совсем не из-за ста гульденов.

– Из-за чего тогда? – удивился прево. – Месть что ли?

Монах тяжело вздохнул. Ничего не ответив, поднялся, быстро вышел из кельи. Фогерт растерянно смотрел на оставшуюся открытой дверь. В коридоре раздались приближающиеся шаги, негромкие голоса. Через несколько мгновений на пороге появился невысокий полный мужчина лет под сорок, с завитыми волосами до плеч и щегольски подстриженной бородкой. Прево сразу узнал его – Адриан Неймек, цирюльник с Крепостной улицы. В свое время полицейский делал ему внушение по поводу кляуз на родственника. И тут Фогерту стало понятно, что имел в виду монах. Такого поворота в деле об убийстве мевельского ювелира он никак не ожидал.

– Проходи, сын мой, – шедший за брадобреем отец Сервиус легонько подтолкнул того в спину. – Расскажи господину прево то же, что мне. Он тебя внимательно слушает.

Кланяясь, цирюльник медленно, с опаской приблизился к Фогерту. Похоже, Адриан хорошо запомнил выволочку – оглядывался на монаха, словно ища поддержки. К запаху навоза, до сих пор царившему в маленькой келье, добавилась сложная смесь ароматов мускуса, лаванды, пудры, исходившая от Неймека.

– Ну говори, сын мой, – поторопил Сервиус. – Не заставляй нас ждать. Или ты чего-то боишься?

К удивлению Фогерта цирюльник утвердительно кивнул. Багровея от волнения, выразительно посмотрел на прево. Тот с трудом подавил закипевший от наглости Неймека гнев, сохранив на лице бесстрастное выражение.

– Напрасно, – монах ободряюще положил руку на плечо брадобрея. – Ты в стенах монастыря, и никто, даже сам Дьявол, не обидит тебя. Нет надежнее щита в мире, чем покровительство Святой Церкви. Расскажи мессиру, что ты прознал о кознях Сатаны, свившего в Мевеле мерзопакостное гнездо. В подробностях.

– Когда-то я уже, – стараясь не глядеть на прево, начал цирюльник, – говорил господину Фогерту… Несколько лет назад говорил, но почтенный прево, – в черных глазах Неймека вспыхнула злость, – сказал мне, что я… ошибся.

– Я знаю об этом, – отец Сервиус со значением посмотрел на облившегося холодным потом Каспара. – Но сейчас можешь быть спокоен: твои слова не прозвучат гласом вопиющего в пустыне. Продолжай.

Уверившись в полной поддержке святого отца, цирюльник принялся повторять все те же старые обвинения в адрес Тима Джордана. Своего дальнего родственника по-матери, лекаря-шарлатана, тайного еретика, богохульника и практикующего черного мага. Колдуна, который со времени появления в славном Мевеле умертвил чародейством как минимум семь человек. Последней жертвой лекаря Неймек назвал умершую три дня назад женщину. Звали ее Луиза, была она замужем за подмастерьем Цеха Рыбников. Целый год Джордан якобы лечил бедняжку от чахотки, пока окончательно не свел в могилу при помощи богомерзких заклинаний.

– Это интересно, – перебил монах разговорившегося Адриана, – но лучше повтори, как проклятый чародей губил людские души. Как соблазнял и завлекал, сбивал с истинного пути. Как помог убить ювелира Петера Графа…