Колин Мэлой - Дикий лес

Восставшие объявили свое первое требование: ключи от южнолесской тюрьмы, которые и были им отданы свергнутыми чинами без всякого сопротивления. После этого повстанцы сели на поезд, с помощью которого держалось сообщение с тюрьмой. Поездка дала им столь желанный отдых — ведь последние почти что двенадцать часов путники потратили на изнурительный переход через полстраны. Когда они добрались до тюрьмы, ворота немедленно распахнулись, и из здания в небо вырвался пестрый водоворот пернатых. Авианские узники были освобождены.

Письменные источники гласят, что последним покинул тюрьму крупный филин, авианский князь, и лидеры повстанцев встретили его объятиями. Вместе они передислоцировались обратно в усадьбу Питтока и занялись планированием новой эпохи в истории Леса.

— Не шевелись, — приказала Прю, поднимая цветной карандаш над альбомом.

Энвер скосил глаз и взглянул на нее.

— Долго еще? — промычал он с полуоткрытым клювом и переступил коготками по перилам балкона, пытаясь найти более удобную позу.

— Почти все, — ответила девочка, опустив кончик карандаша на страницу и рисуя рыжую полоску. Вот хвостовые перышки и дорисованы. — Готово, — сказала она и, положив карандаш на перила, отставила руку с альбомом, так что зернистые цветные штрихи слились вместе и создали очертания воробья.

Энвер, которому больше не нужно было сидеть неподвижно, подскочил, чтобы взглянуть.

— Очень хорошо, — сказал он. Прю написала под рисунком заглавными буквами его имя. А ниже добавила самым красивым почерком, на какой только была способна: Melospiza melodia .

— Воробей певчий, — пояснила она.

Энвер благодарно защебетал.

— Не то чтобы у меня получилось лучше, чем у Сибли, — смутилась Прю. — Тем более у меня преимущество — он-то не мог говорить со своими моделями. Но сойдет.

Энвер, уставший позировать, поднялся в воздух и принялся кружить у башенок усадьбы, а Прю любовалась им на фоне угольно-серого неба.

Позади порхающего воробья горизонт очерчивала линия густого леса: золотисто-желтых кленов и темно-зеленых елей. За завесой деревьев, Прю это знала, лежал Портленд. Ее дом. Почему-то отсюда удивительной волшебной страной казался именно Портленд, а не мир, в котором она сейчас находилась, с его величественными рощами гигантских деревьев и суетливыми жителями, которые мирно сосуществовали и трудились здесь. Паутина портлендских автострад, забитая легковыми и грузовыми машинами, его бетон и металл — все это сейчас казалось ей более чуждым.

Девочка стряхнула задумчивость: впереди ее ждало долгое путешествие. Она закрыла альбом и, собрав цветные карандаши, бросила их обратно в сумку. Воздух был холоден; осень вступила в свои права. Ее запах был повсюду.

За спиной отворилась дверь в гостиную, и, обернувшись, Прю увидела, что к ней идут, увлеченно беседуя, Брендан и филин Рекс. Рука Брендана висела на груди в плотной перевязи, но он, казалось, справлялся без особых неудобств. Зато было много шуму за день до этого, когда врачи в усадьбе категорически заявили, чтобы ему необходимо принять ванну: в коридорах звенело от его возмущенного рычания. Теперь, когда короля хорошенько отскребли и одели в свежую одежду, Прю едва ли узнала бы в нем бродягу, с которым познакомилась в лесу.

— Ну как там дела? — спросила она, когда они подошли к перилам балкона.

— Без сомнения, это будет долгий и трудный процесс, — сказал филин. — От произвола Свика пострадало множество видов; столько зла предстоит исправить. Мы ожидаем сегодня послов от племени койотов — их участие в дальнейших событиях конечно же под большим вопросом. Разбойники и северолесцы уже снова на ножах. Некоторые из моих подчиненных птиц устроили забастовку по поводу компенсации семьям заключенных-авианцев. К счастью, обед подали рано, и их удалось усадить за стол, пообещав свежие кедровые орешки. — Он вздохнул. — Одно можно сказать наверняка: процесс создания правительства никогда не бывает легким. Однако, несмотря на мелкие распри, в воздухе буквально витает ощущение, что со временем мы найдем решение, при котором все права и потребности граждан лесных государств будут защищены.

Брендан помассировал перевязанное плечо.

— Эх, непросто это будет, — сказал он, переминаясь на каменном полу. — Но чем скорей мы придем к соглашению, тем лучше. Все эти камни и мостовые — просто пытка для ног. Дождаться не могу, когда уже можно будет вернуться в лес, в лагерь, к моему народу.

— Все обязательно получится, — уверила их Прю. — Не может быть, чтобы вы не справились.

— Знаешь, ты могла бы остаться, — предложил филин, выгнув бровь. — Ты была бы на своем месте в роли, например, посла. Наш уполномоченный представитель у мистиков? Как тебе такая должность?

— Спасибо, филин, — сказала она. — Но мне правда надо вернуться. Родители, наверное, уже все волосы себе повырывали, гадая, что с нами. Маку надо домой. И мне тоже.

Филин понимающе кивнул.

— Что ж, как ты понимаешь, мы будем рады снова видеть тебя в любое время.

— А где карапуз-то? — вставил Брендан. — Братишка твой.

Тут, словно по волшебству, в открытых балконных дверях появилась Пенни. Она шла, пригнувшись, чтобы держать за руку Мака, помогая ему перешагнуть через порог.

— Со дня на день бегать начнет! — объявила Пенни, сияя. — Вон как уже навострился!

Прю пошла им навстречу и подняла брата на руки.

— Спасибо, что присмотрела за ним, Пенни, — сказала она. — Мне просто нужно было немножко времени, чтобы собраться.

Служанка присела в реверансе.

— Значит, уходите, — произнесла она. — Для меня было честью с вами познакомиться, мисс Маккил.

— Взаимно, Пенни. Спасибо за помощь.

Горничная повернулась было, чтобы уйти, но вдруг коротко взвизгнула, когда кто-то кубарем выкатился из гостиной на балкон и едва не сшиб ее с ног.

— Кертис! — воскликнула Прю. — Смотри, куда идешь.

Кертис, наряженный в аккуратненькую отглаженную форму, неуклюже поклонился горничной.

— Извиняюсь! — сказал он, а потом вспомнил о своей миссии. — Филин! Брендан! Вот вы где! — воскликнул мальчик и поспешил к перилам. — Вам очень-очень надо вернуться — привет, Прю — там без вас такой бардак творится. Птицы уселись на люстру и не хотят спускаться, пока представители Южного леса не согласятся отменить контрольно-пропускные пункты. Северяне все еще ругаются с разбойниками из-за поставок макового пива, разбойники ничего слышать не хотят, а Стерлинг размахивает своими ножницами и кричит, что любому, кто возразит, пуговицы со штанов пообрезает.