Лада Лузина - Меч и Крест

— Так кто она тебе? Ты же говорил, что ее не знаешь? — нависал он над лысым, и не трудно было понять, что говорят они о Даше.

Но понять все остальное было куда сложней — точнее, абсолютно невозможно.

Оставив лысого в покое, парень выбежал и, чуть не сбив Машу с ног, поскакал вниз, не удостоив ее даже взглядом. Толстяк торопливо протрусил к двери и захлопнул ее прямо перед Машиным носом. Маша же сделала единственное, что пришло ей в голову: не размышляя ни о чем, побежала в длинный конец буквы «Г», где притаилась дверь башенного чердака.

— Даша, если ты здесь — это я, Маша! — громко прошептала она.

Послышались торопливые шаги, вначале глухие и неразборчивые, потом отчетливые и, кажется, родные.

— Маша? — глухо уточнила дверь.

— Да я, я, открывай!

Дверь радостно щелкнула и явила ее подругу, оглушенную, с ровным бурячным румянцем на щеках.

— Слава богу, это ты! — обрадовалась она. — Где? Где наш дом?

— Я его потеряла… Пока искала тебя.

Но Даша не дала ей объяснить.

— Тогда мотаем отсюда быстро. Потом разберемся. Где они?

Маша метнулась к перилам и окунула взгляд в лестничный проем, способный вместить два-три лифта — Дашиным преследователям таки удалось уломать сомневающуюся дверь внизу, и сейчас они, похоже, обшаривали нижнюю квартиру.

— Быстро, — схватила она за руку Дашу.

Они помчались вниз, перепрыгивая через ступеньки.

И хотя Маша так и не успела уразуметь, от кого, собственно, они убегают, она старалась не отставать от Даши, завернутой — «Боже, да что же с ней произошло?!» — в украинский флаг.

— Только бы мопед не забрали! — страстно простонала Чуб. — О-ой, ты!!!

Уже у самого выхода не привыкшая к столь буйному времяпровождению Ковалева незадачливо подвернула ногу и упала на одно колено, ударившись о мраморный порог.

Дверь перекрыл высокий звенящий силуэт.

Даша приглушенно вскрикнула и отскочила.

Но силуэт ринулся не к ней, а к Маше, заботливо подбирая ее с пола.

— Куда ты делась? — беспокойно спросил он влюбленным голосом Мира, перекрикивая звонок мобильного, разрывающий его карман. — В подъезде тебя не было… Ты что, зашла в другую квартиру? Вставай, котик, сильно ушиблась? — Его рука больно врезалась ей в локоть головкой ключа.

Но Даша лишь нетерпеливо дернула плечом, отстраняя его заботу.

Она по-прежнему стояла на коленях, склонившись над мраморным порогом, как будто ей пришла неожиданная мысль помолиться об их спасении именно здесь и сейчас.

— Salve! — взвизгнула она, вглядываясь в грязный мрамор. — Я поняла! Бежим! Скорее бежим наверх. Впрочем, можно уже не бежать… Теперь они нас не догонят. Быстро загоняй мопед в дом!

— Че? — не въехала Чуб.

— А откуда тут взялись велосипеды? — озадачился Красавицкий. — Их здесь не было.

— Что это было? — заорала Даша Чуб, когда Маша, забрав у Мира ключ, распахнула дверь и перед ними предстала их гулящая квартира.

Мир, сей метаморфозы не заметивший, сгрузил с себя два обернутых бумагой велосипеда, серьезно изучил экран заглохнувшего мобильного и, неприязненно взглянув на полуголую Чуб, молча пошел перезванивать на кухню.

— А ты знаешь, кто за тобой гнался?

— ГАИ. Я правила нарушила!

— Нет, милиция! Катя звонила. Она узнала: таксист, который отвозил нас в музей, сдал наш адрес. Здесь сидела засада! Я даже не знаю, как проскочила, наверно, они приехали на минуту позже…

— Так нужно бежать!

— Не нужно! — Маша ринулась к дамскому бюро и, переворошив бумаги, торжественно вручила Даше вчерашний сто раз забытый всеми пригласительный: — Лучше прочти последнюю строчку!

— «Ваш К. Д.», — буркнула та. — Ну и кто такой К. Д.?

— Нет, не подпись, а последнюю строчку: «…если будете вежливы с Ним»! — Она со значением подняла указательный палец.

— Ну что ты тянешь? — окрысилась Чуб. — Трудно объяснить! Времени в обрез!

— С ним — значит с домом! — торжественно огласила потрясающий вывод Маша. — С нашим домом! Мы не могли попасть в свою квартиру, потому что забыли поздороваться с ним!

— А сейчас поздоровались? — недоуменно уточнила Даша.

— Ну да! Я же прочла вслух «Salve». Салве — по-латыни «здравствуй».

— Ты уже говорила…

— А ты тогда сказала: «И вам привет». Ты поздоровалась с ним, и он нас впустил! А потом, когда я возвращалась с велосипедом, я точно помню, что поставила его на пороге, чтобы передохнуть, и снова произнесла «Salve», чисто машинально. Просто глаз цепляется за иностранное слово. И Миру я его тоже показывала. Но в панике, когда тебя на карнизе увидела, я, понятно, по сторонам уже не глядела…

— И Катя утром сказала «Salve», — вспомнила Чуб. — Выходит, когда ты здороваешься с ним, — поразилась новому чуду Землепотрясная, — дом тебя выпускает! И каждый, кто скажет простое «здрасьте», может попасть… — Она замялась и, не найдя нужного определения, завершила: — Туда, куда нельзя.

Сейчас загадка показалась ей даже слишком простой.

— Ну, в Киеве мало кто знает латынь, — утешила ее Ковалева. — Я тоже не знаю. Только два-три слова, пару выражений.

— Все равно, — упрямо насупилась Даша. — Любой профессор, который случайно его переведет…

— Нет, — окончательно догадалась Маша. — Не любой. Еще нужен ключ!

— Ключ, — повторила Даша озаренно.

Они молча посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, бросились в коридор, к шкафу с загадочными ключами.

Даша рывком распахнула дверь и восторженно оглядела уходящее в потолок пространство, нашпигованное, наверное, тысячью тысяч крючков:

— Значит, у нас действительно куча квартир. И то, что там чей-то офис, ничего не меняет…

Маша сняла один из ключей наугад.

— Большая Подвальная, 32, — зачла она висевшую на кольце картонку с адресом.

— Большая Подвальная, 9, — схватилась за другой ключ Даша.

— Большая Подвальная, 15.

— Большая Владимирская, 28. И зачем нам столько? Где-то я это уже слышала… Совсем недавно. — Чуб беспокойно воззрилась на подругу.

— 28! — Маша бесцеремонно вырвала ключ из Дашиных рук и уставилась на него округлившимися глазами. — Это же киевский адрес Васнецова! Я читала тебе сегодня утром.

— Точно, — успокоилась Даша. — Снова он! И у нас офис в его квартире?

— Офис. — Маша возбужденно уставилась на ключ. — А если… Хотя это совершенно невозможно! Но то, что происходит с нами, тоже невозможно — совершенно! А вдруг, — выпалила она залпом, — это и есть ключ в его квартиру?

— А я что сказала? — обиделась Чуб.

— Нет. Вдруг это вход в его квартиру сто лет назад?! Смотри! Владимирская, 28 — Васнецов. Подвальная, 32 — Леся Украинка. В 9-м жил писатель Паустовский, в 15-м — твой Сикорский. Все ключи не случайные…

— А Большая Подвальная?

— Наш Яр Вал! И первый вертолет Сикорский опробовал тут, во дворе пятнадцатого дома…