Аркадий Шушпанов - Камень без меча

Но все-таки прорвалось:

– А если меня специально выпустили? Ты сам сказал, что она и так делает все, что учитель говорит. А еще и втюрилась в него. Если это он все придумал? Им ведь нужен только один меч. Который у Ланселота. И мы их к нему ведем, блин…

Кукушкин пристально вгляделся в Кимыча, понимая, что наговорил лишнего. Вдруг это вообще не Кимыч перед ним. С чего он взял, что это школьный и есть? Может, это сам Артур превратился, а Моргана ему придала нужную внешность. Кто их знает, чего они там умеют у себя на Авалоне?

Про кладбищенского Мефодьича Санчо как-то не подумал. Хотя с ним этот театральный спектакль получился бы очень уж тонкий.

– Не-е, – опять протянул Кимыч. – Им уже и на фиг не надо за твоим Ланселотом следить.

– Это почему? – запальчиво ответил Кукушкин.

– Он к ним сам придет. Они это знают. Вика подслушала.

– Так он же за мной придет, а я здесь!

– Не за тобой. Он продал свой меч этому Мэтру. Но не чтобы уйти, а чтобы тот ему армию собрал. Он штурмом на Авалон пойдет. А они этого ждут. Меч ваш им сам Ланселот и принесет. А твой уже у них, и ты им не нужен. Избавилась она от тебя просто, чтобы под ногами не мешался. Да и не любит Вика, когда кого-то убивают. Она всех подряд жалеет, как дурочка…

Санчо не обратил внимания на особенные нотки симпатии, что проскользнули теперь в голосе школьного. В его памяти в тот момент всплыло, как Моргана в одиночку не давала им с Ланселотом разделаться с потомками Гончих Хаоса.

– Мне надо к Ланселоту, – сказал, наконец, Кукушкин.

…Остаток пути до города проделали молча. Разошлись недалеко от школы – Кимыч выполнил все, о чем просила его Моргана, доставил бывшего пленника в безопасное место, а дальше, как он сам знает, пусть так и живет. Санчо пожал Кимычу руку. Он впервые дотрагивался до домового и вообще до кого-то, кто не был человеком. О рыцарях Круглого стола, продавших Хаосу каждый свой Экскалибур, Кукушкин все равно привык думать как о людях.

Он боялся, что ладонь у Кимыча будет холодная, и вообще тот, как Мордред, вроде живого покойника. Но рукопожатие у школьного оказалось обыкновенным, человеческим, даже чуть посильнее, чем у самого оруженосца.

К дому Ланселота Санчо вышел один. Он сильно устал от пешего марш-броска. Хотелось есть, трясло от холода, несмотря на все теплые вещи, подаренные кладбищенским. А еще неприятно грызло внутри предчувствие, что Ланселот сейчас уже где-нибудь в Броселианде или даже вблизи цитадели Артура вместе с армией. Санчо даже удивлялся себе: еще меньше, чем один месяц назад по земному времени, он шел здесь первый раз за Ланселотом и готов был шарахнуться от каждой тени. А теперь оруженосца страшило совсем иное.

В груди екнуло, когда Санчо увидел темные окна дома рыцаря. Но затем он услышал звон в кузнице, а следом увидел и дым из трубы.

Санчо перемахнул через забор, мягко и аккуратно приземлился по ту сторону. Уроки Ланселота не прошли даром.

– Это я… – сказал оруженосец, входя в кузницу.

Молот замер в руке Ланселота. Рыцарь смерил Кукушкина взглядом, будто проверяя, все ли цело.

– Пошли в дом, – тут же распорядился Ланселот, отбрасывая молот и погружая заготовку в воду.

Отогреваясь, Кукушкин рассказывал то, что узнал и пережил. Ланселот качал головой и криво улыбался – но одним ртом, глаза оставались серьезными и грустными.

– Ты его продал? – зачем-то спросил Санчо.

Рыцарь кивнул.

– Мэтр собирает войско. Не знаю, что он там соберет, но это его часть договора. Мне дадут знать.

– Это из-за меня все? – Кукушкину было стыдно, как никогда.

– Не думай, – сказал Ланселот. – Это мне не нужно было тебя с собой брать. Имели бы хоть одну грань.

Говорить об этом было незачем. Санчо понимал, чего стоило бывшему аспиранту Рогову это решение. Сэр Персиваль наказал ему не сдаваться. Он и не сдался, но все равно сделал по-своему. Интересно, если бы Персиваль знал, на что пойдет Ланселот, стал бы жертвовать собой и приводить в действие амулет?

– Мы же теперь совсем без меча, выходит…

– Почему же? – Ланселот немедленно вызвал Экскалибур и осмотрел клинок. – Мне его оставили. Во временное пользование.

– В обмен на армию?

– Армия – слишком маленькая цена за него. Нет, я должен убить Артура.

Санчо едва не свалился с табурета.

– Ты… правда, его убьешь?

– Если смогу, – как-то совсем буднично пожал плечами Ланселот, словно речь зашла о том, сумеет ли он выжать штангу.

– Он же твой учитель…

– Артур никогда не остановится. Это же Артур. Ты его уже знаешь. Мерлин и выбрал его, потому что он был такой упрямый. Но за тысячу лет его упрямство переросло все мыслимые пределы.

– Он не хочет власти. Он даже мне предлагал, чтобы я потом его место занял.

– Дело не в том, чего он не хочет.

Санчо было не по себе. Артур был врагом. Но… Артур учил и его, и Моргану.

– А что будет, если не сможешь? – ухватился оруженосец за спасительную мысль.

– Тогда он меня убьет. Или так, или так. Экскалибур он получит только через мой труп.

– Но ведь тогда Экскалибур все равно получит Хаос! Мэтр – хаосит. Какая нам тогда разница?!

– Он не хаосит. Всего лишь слуга. Резидент, если угодно. Человекоорудие, которое очень хочет казаться человеком. В сущности, такая же нежить, как твой Кимыч… Извини. Но он не сможет воспользоваться мечом. Даже прикоснуться. В этом и есть разница. Он никогда не вставит Экскалибур в Грааль. По крайней мере своими руками. Его задача – чтобы рыцарей было меньше, для того и покупал грани.

– Теперь у нас больше не будет граней.

– Твой меч вернется. Ты же его не продавал, а проиграл в бою. Точно так же можешь и отвоевать обратно. Так что одна грань в нашем Ордене все-таки останется. А дальше сам Экскалибур начнет отбирать новых. Он не может долго… без рыцарей. Только если его в камень засунуть, наверное.

Кукушкина это мало успокоило. Почему-то возвращение своей грани меча казалось ему не настолько серьезным, как то, что в этой войне кто-то из тех, кого он близко знал, обязательно умрет. Причем от руки или своего ученика, или своего учителя, или бывшего товарища по оружию.

А Хаос, их главный враг, обязательно выиграет.

Хаос, он не плохой, как говорил Ланселот. Он просто чужой.

Чужой всему, что ты любишь. Потому и начинается всегда там, где предательство.

Санчо вдруг увидел на столе в комнате Ланселота предмет, накрытый темной тканью. В самих очертаниях было нечто знакомое. Потом Санчо вспомнил, где такое встречал. У сэра Персиваля, в замке Тинтагэль. Если сорвать ткань, то под ней окажется прозрачный шар на подставке.

– Пользуешься магией? – Оруженосец сказал это без выражения, его уже ничего не удивляло.

– Нет, – Ланселот проследил, куда смотрит Кукушкин. – Через него мне сигнал дадут. Если засветится, значит, пора. В нем заряда на чуть. Вот что, ложись-ка ты спать, друг Санчо. Туда вон, на диван.