Дэннис Фун - Ловцы видений

— Эй, ты еще здесь? — попытался он ей прокричать.

Но ответил ему Лампи.

— Я здесь, — задыхаясь, проговорил он. — Все будет в порядке.

Было жарко, спина взмокла от пота Лампи. Перед глазами мельтешили красноватые мачтовые деревья, взгляд искал старушку-козочку, пытаясь вызвать в сознании ее образ. Потом будто во сне до него донесся голос Лампи:

— Поговори со мной, Роун. Скажи что-нибудь!

— Красные деревья…

— Ты видел их раньше? — спросил Лампи, голос его срывался при каждом шаге. — Говори со мной, Роун, не молчи… Ты видел их до этого?

— Да, — пробормотал Роун.

— Где?

Роун снова начал проваливаться в забытье, но голос Лампи удерживал, не давал ему это сделать.

— Роун! Где?

— Там… во сне.

Роун почувствовал, что падает, — Лампи споткнулся и опустился на колени.

— Прости меня, прости, — пробормотал Лампи. — Ты не ушибся, Роун?

— Я в порядке.

— Оступился я, только и всего, все у нас идет как надо, — сказал ему Лампи, но вставал он очень медленно, распрямился, а идти не смог — двигаться не было сил. — Как ты там, Роун?

— Ничего.

Лампи снова потащился вперед, и было ясно, что каждый шаг давался ему с огромным трудом.

Вскоре они почувствовали какой-то омерзительный запах.

— Какая вонь…

— Да уж, здесь чем-то так разит! А источник этой вони где-то впереди!

Лампи пошел быстрее, мачтовые деревья здесь росли гуще, и ему все труднее было пробираться через заросли кустарника.

— Посмотри, Роун, ты только взгляни на это!

Перед мутным взором Роуна предстала странная картина — впереди раскинулось такое огромное озеро, что не было видно противоположного берега. Вода бурлила, и на поверхности постоянно вздувались и лопались мерзкие бурые пузыри. Единственным признаком жизни в нем были покрытые желтоватой оболочкой водоросли. Именно это озеро привиделось Роуну тогда во сне.

Он скользнул затуманенным взглядом вдоль береговой линии и вдали, на приличном расстоянии от берега, заметил смутные очертания каких-то строений.

— Ты видишь там селение? — спросил Лампи.

Роун моргнул вместо ответа — у него не было сил говорить.

— Дыши глубже, — посоветовал ему Лампи.

Но Роуну не хотелось дышать вообще, не хотелось жить. Но в этот момент он почувствовал, как кто-то ползет у него по щеке. Он раскрыл один глаз и увидел сверчка. Он застрекотал, и Роун непроизвольно глубоко вдохнул.

— Осталось еще всего полчасика или около того.

Не переживай, мы уже почти у цели.

Лампи тащился из последних сил. Роун то впадал в забытье, то ненадолго из него выходил, пока внезапно не почувствовал, что его опустили на землю.

Кто-то тряс его за плечо.

— Роун! Роун! Скажи же что-нибудь, давай, говори, ну пожалуйста!

У него не было сил открыть глаза.

— Не умирай, пожалуйста, прошу тебя!

Сверчок перебрался к нему на бровь. Роун чуть приоткрыл глаз и увидел склонившееся над ним лицо Лампи.

— Мы дошли, Роун, мы уже у цели!

Высоко в небе Роун разглядел смутные очертания красновато-серых туч.

— Роун, послушай меня. Я должен тебя здесь оставить. Если меня увидят, решат, что я заразный.

Они должны тебе помочь — это твоя единственная надежда.

По руке Роуна пробежала судорога, перекинулась в плечо и отдалась в груди. Скоро у него стало дергаться все тело.

Откуда-то издалека до него все еще доносился голос Лампи:

— Роун… Роун!

Внезапно Роун почувствовал, что стал невесомым. Вокруг него клубилось облако малюсеньких звездочек. Он стал частью мерцающего эфира, высоко парящего над его телом. Все вокруг сверкало и искрилось, но сквозь этот ослепительный блеск было видно раскинувшееся невдалеке селение, он сам и Лампи, а еще какой-то мужчина на сторожевой вышке, крикнувший им:

— Кто вы такие?

— Я нашел его в ползучей лозе, — прокричал в ответ Лампи, надвинув на лицо капюшон. — Сжальтесь над ним.

— С чего бы это?

— Он сказал мне, что у него есть золото.

— У нас есть целитель.

— Возьмете его к себе — хорошо заработаете, — выкрикнул Лампи и убежал в сторону леса.

Из ворот, опасливо озираясь по сторонам, вышли двое рослых мужчин с алебардами. Они склонились над Роуном, подняли его и понесли к воротам.

Его фигура, растворенная в мерцающем эфире, следовала за ними через ворота, вдоль по улице в дом, стены которого были выложены синими изразцами.

Какое странное, необыкновенное состояние растворения в искрящемся эфире… Комната, казалось, мерцает в переливчатом ярком сиянии. Даже лица людей загадочно светились внутренним светом. Молодая женщина пропустила двух высоких мужчин перед собой.

— Положите его на кровать, — велела им она.

Они выполнили указание, и бородатый мужчина уважительно сказал:

— Я, правда, не очень уверен, госпожа Аландра, но мне в голову пришло, что, может быть, он и есть тот, кого вы нам сказали отыскать.

— Вы все правильно сделали. Спасибо.

— Тот малый, который его до нас довел, сказал, что у него есть золото. Я, конечно, не знаю, так это или нет, госпожа Аландра, но если это так…

Она дала ему несколько монет.

— Вот вам за труды. Если я найду у него что-нибудь, обязательно дам вам знать.

Роун опустился к ней поближе и в свободном парении пристально рассматривал ее лицо. Почему ее голос казался таким знакомым?

— Ну тогда мы, пожалуй, доложим о случившемся правителю Браку.

— Да, можете идти. Не надо заставлять его ждать.

Роун видел, как мужчины уходят. Женщина, которую звали Аландра, коснулась его запястий на обеих руках, проверяя пульс.

— Яд уже распространился от желудка до мозга.

Сердце и легкие работают слабо.

Роун видел, что глаза его закрыты. Зачем же она разговаривает с его уже почти безжизненным телом?

— Я тебя представляла другим…

Белый сверчок вылез у него из кармана и устроился на ладони женщины.

— Чудесно, — сказала она. — Привет, приятель.

Было ясно, что она испытывает перед насекомым что-то похожее на благоговение. Осторожно пересадив сверчка с руки, она взяла острый нож и разрезала на Роуне рубашку. Когда она сняла с него ботинки и штаны, на пол выпали нож и несколько монет из потайных карманов. Она подняла их, сняла с пола каменную панель и положила в углубление и нож, и монеты, и сумку вместе с мечом-секачом. Закрыв тайник, она вернулась к юноше и поднесла ладони к его раздувшейся и посиневшей руке. Не касаясь ее, прикрыв глаза, водила над ней ладонями. Потом, смешав какие-то порошки и снадобья, женщина аккуратно перетерла их во влажную зеленовато-сероватую массу и наложила ее на руку Роуна.