Дэннис Фун - Вольный странник

Не успела ее Ватуба остановить, как Стоув подошла к черной двери, отворила ее, вошла в комнату и закрыла дверь за собой. Но внутри, к своему удивлению, она увидела не одного старика, а восьмерых детей, сидевших в мягких кожаных креслах. Они были на несколько лет моложе Стоув, даже моложе, чем тогда, когда она впервые попробовала снадобье. Все они подняли на нее глаза и улыбнулись. Но она не улыбнулась им в ответ, потому что с трудом сдерживала крик.

— Какой сюрприз, — проскулил Кордан, выступив из тени. — Дети, посмотрите — это Наша Стоув! Как мило с твоей стороны, что ты решила нас навестить. Дети впервые собираются отведать снадобья, и слова твои их вдохновят на путешествие.

Стоув не сдвинулась с места. Лицо у нее стало мертвенно-бледным. Она не мигая смотрела на детей.

Они растят тебе смену.

— Стоув, что с тобой? — спросил Кордан, глазки его бегали, на губах играла вымученная улыбка.

Убей их. Всех их убей.

Она издала тонкий, высокий звук, от которого детей охватил ужас, а Кордана он полоснул будто хирургическим скальпелем. Дети кричали, пока не попадали в обморок. Кордан согнулся и свалился на пол.

Она услышала, как открылась и закрылась дверь.

Виллум поднял ее и прижал к стене.

— Стоув, возьми себя в руки!

Она увидела в зрачках Виллума собственное отражение и вдруг успокоилась, ощутив прилив сил.

— Поставь меня на пол.

Мягко опустив ее вниз, Виллум бросился к детям, внимательно осмотрев каждого. Веки их подрагивали…

— Ты могла убить их! И Кордана тоже. Иди. Теперь иди! Скажи Ватубе, что мне здесь надо переговорить с Корданом, а потом я вас догоню.

Всех их убей. Ты должна убить…

Стоув почувствовала, как рот ее стал сам собой открываться, чтобы снова издать страшный крик. Взглянув на нее, Виллум вздрогнул.

— НЕТ! — закричал он, но на нее подействовал не столько голос его, сколько разум. Он подавлял ее своим разумом. Как же это ему удавалось? Нет, должно быть, это не Виллум. Он подошел ближе, заглянул ей прямо в глаза. Ей слегка полегчало, она сразу же стала успокаиваться…

— Я пытаюсь тебе помочь, Стоув. Сейчас же уходи отсюда! Им надо забыть о том, что случилось. Я об этом позабочусь.

Она быстро встала на ноги. Улыбка на ее губах отдавала ледяным холодом. Последний взгляд. Виллум коснулся пальцами виска Кордана. Теперь с памятью его было все в порядке. Она понятия не имела, что Виллум обладает таким могуществом.

Девочка выскользнула за дверь. Перед ней стояла женщина, чем-то похожая на лягушку.

— Владыка Ватуба, примите мои извинения. Мы можем продолжать?

Пока Стоув с Виллумом стояли на проходившей по мосту дороге, глядя на разбросанные повсюду куски бетона — последние обломки Города, оставшиеся с довоенных времен, клирики бдительно следили за дорогой. Хотя после этого происшествия ее поведение до самого конца визита было безупречным, Виллум прекрасно помнил, что она натворила. Пока он не произнес ни слова, но она не сомневалась, что он остановил здесь кортеж, чтобы выразить ей свое недовольство. Его молчание под звуки капавшего на зонтик дождика совершенно выводило Стоув из себя.

— Сколько лет этим детям? — неуверенно спросила она.

— Пять, может быть, шесть.

— Я думала, с Корданом покончено. Но ошиблась.

— Он был отстранен от обязанностей, связанных с твоим воспитанием, но ему были поручены другие обязанности. Похоже, они все еще ищут… — Он задумался и смолк.

— Детей с такими же способностями, как у меня? Ты не знал об этом?

Он озабоченно покачал головой. Нелегко, видимо, было сохранить это в тайне от зоркого глаза Виллума.

— Думаешь, они такие же, как я?

— Таких, как ты, кроме брата твоего, больше нет.

— Но у них должны быть какие-то особые способности. Иначе с чего бы Владыки стали им уделять столько внимания?

Виллуму, видимо, не хотелось больше отвечать на ее вопросы.

— Ты никому не должна ничего говорить о том, что сегодня видела. И никогда к этим детям больше даже близко не подходи.

— Но они так меня разозлили, Виллум, что я…

Она хотела рассказать ему, что в этот раз все было совсем не так, как когда она напала на клириков. Тогда она сделала это намеренно, прекрасно себя контролируя, ей просто хотелось испытать свои силы. На этот раз все было иначе. Она вообще утратила над собой контроль, как будто… что-то взорвалось у нее внутри, направляло ее, заставляло напасть на этих детей. Но… когда Виллум заглянул ей в глаза, это что-то, что сидело в ней, успокоилось. Это Виллум заставил замолчать тот внутренний голос, который пытался ею руководить.

— Пообещай мне…

— Обещаю.

Это обещание значило не больше, чем миллион обещаний, которые она ему уже давала. Все они, нарушенные, валялись у ее ног, как осколки битого стекла.

— Помни о своей силе, Стоув. Именно она выведет тебя из этой передряги.

Пока они возвращались к машине, Стоув держала его за руку. Она шла рядом с Виллумом и уже не дрожала. Когда он помогал ей сесть в машину, девочка бросила на него такой проникновенный взгляд, на который только была способна. Кто он такой? Только теперь до нее дошло, что она понятия об этом не имела. Ясно было одно — на самом деле его могущество было неизмеримо больше, чем можно было предположить.

Следуя за прорвавшимся в подземелье потоком свежего воздуха и лучами солнечного света, Роун выскочил из подземелья наружу и оказался в густых зарослях терновника.

Мабатан заложила люк замаскированной крышкой. Она встала точно влитая, и люк стал совершенно незаметным, скрытый папоротником и колючими кустами.

Сквозь сплетенные заросли колючих ветвей ничего не было видно. Роун и Лампи начали продираться вперед, но услышали оглушительные звуки охотничьих рогов и грохот барабанов и тут же бросились на землю. А Мабатан стояла спокойно, ее тонкое лицо выражало напряженное ожидание.

— Они здесь, — уважительно прошептала девушка.

Сделав Роуну с Лампи знак держаться ближе к земле, она поползла вперед, прокладывая им путь. Извилистая тропинка лабиринтом вела от колючих кустов к небольшой рощице низкорослых хвойных деревьев — не то сосен, не то пихт. Отсюда Роун разглядел крепостные стены, окружающие небольшое селение, украшенное яркими цветастыми флагами и вымпелами. Сквозь большие ворота в селение направлялись празднично одетые люди, многие смеялись и радостно хлопали в ладоши.