Оливер Боуден - Откровения

Он не увидел, как вспыхнули глаза Альтаира.

Довольный собой, телохранитель, едва сдерживая смех, совершил грубую ошибку, добавив:

– Сеф умер, думая, что ты его предал.

Альтаир горящим взглядом посмотрел на него, Яблоко в его руке ярко вспыхнуло.

– Ааааа! – закричал телохранитель. Тело его бесконтрольно извивалось, руки обхватили голову, царапая лицо. Казалось, он пытается оторвать себе голову в попытке прекратить мучения.

– Альтаир! – воскликнула Мария.

Но Альтаир не услышал ее. Глаза его потемнели от ярости. Телохранитель, движимый невидимой силой, пытаясь сопротивляться ей, вытащил из-за пояса длинный кинжал. Руки его дрожали. Не в силах оказать сопротивление, он поднял кинжал, собираясь перерезать себе горло.

Мария схватила мужа за руку и, тряся, закричала: «Альтаир! Нет!»

Ее слова наконец-то возымели действие. Потрясенный Альтаир вышел из охватившего его транса. Глаза его стали нормальными, Яблоко погасло, потемнело, затаилось.

Телохранитель, освободившись от неведомой силы, которая подчинила его, встряхнулся, словно собака, обвел всех безумным взглядом, в котором читалась смесь ярости и страха, а потом с жутким криком бросился на Марию с кинжалом. Оружие вошло глубоко в тело, телохранитель отступил, выпустив рукоятку кинжала. Мария замерла, слабый крик сорвался у нее с губ. Ассасины стояли, словно остолбеневшие. Даже Аббас молчал, открыв рот.

Никто не шевелился, кроме Альтаира. Телохранитель увидел, как его бывший Наставник ужасно медленно достает скрытый клинок. Лезвие щелкнуло, и звук этот показался необычайно громким, словно где-то треснула скала. Телохранитель смотрел, как к его лицу приближается клинок, сантиметр за сантиметром, секунда за секундой. Но когда лезвие вонзилось ему в голову, мир снова обрел привычную скорость. Телохранитель ощутил резкую боль, а потом наступила тьма.

Альтаир долю секунды смотрел, как его враг валится на землю, как течет из пробитой головы кровь, а потом развернулся, подхватил падающую жену и осторожно опустил на землю. Когда он склонился над ней, сердце у него покрылось коркой льда. Он так низко наклонился к ее лицу, что казалось, будто они собираются поцеловаться.

Тишина и молчание окружили их словно броня. Мария попыталась что-то сказать. Альтаир напряг слух.

– Альтаир. Любовь моя. Будь сильным.

– Мария… – прошептал он.

И тут вокруг снова поднялись крики и вопли, разбили кокон тишины, и над толпой поднялся визг Аббаса.

– Он одержим! Убить его!

Альтаир встал во весь рост и медленно стал отступать.

– Заберите Яблоко! – закричал Аббас. – Быстро!

Альтаир бросился бежать прежде, чем ассасины успели среагировать. Выбежал из замка через открытые врата, кинулся вниз по склону, скрылся в небольшом лесу, окружавшем крепость и деревню с севера. И там, на поляне, неожиданно столкнулся с похожим на него молодым человеком.

– Отец! – воскликнул тот. – Я приехал, как только смог. Что случилось? Я опоздал?

Из замка донеслись тревожные звуки горнов.

– Дарим, сын мой! Бежим!

Дарим посмотрел поверх плеча отца. На хребте за лесом он увидел ассасинов, которые готовились отправиться за ними в погоню.

– Они что, сошли с ума?

– Дарим… Яблоко все еще у меня. Нужно уходить. Яблоко не должно попасть в руки Аббаса.

Вместо ответа Дарим снял с плеча сумку, достал метательные ножи и опустил сумку на землю.

– Возьми их, они тебе пригодятся.

Ассасины уже заметили их, и теперь часть из них шла напрямик, а другая развернулась веером, обходя их с флангов.

– Они попытаются загнать нас в ловушку, – мрачно заметил Альтаир. – Держи кинжалы наготове, они нам понадобятся.

Они направились вглубь леса.

Это был опасный путь. Когда они замечали ассасинов, которые опередили их и теперь пытались окружить, Альтаиру и Даримы приходилось срочно искать укрытие.

– Держись ближе! – посоветовал Дарим. – Вместе мы выберемся.

– Нужно обойти их стороной. В деревне есть лошади. Верхом мы сумеем добраться до побережья.

До сих пор у Дарима не было возможности подумать о чем-то другом, кроме как об опасности, но теперь он спроси:

– Где мама?

Альтаир печально покачал головой.

– Она погибла, Дарим. Прости.

У Дарима перехватило дыхание.

– Что? Но как?

– Позже. Время для разговоров еще не пришло. Сейчас нам надо выбраться. Мы будем сражаться.

– Но они наши братья. Наши товарищи, ассасины. Я уверен, если мы поговорим с ними, то убедим…

– Нет, Дарим. Их головы забиты ложью.

Оба замолчали, а потом Дарим спросил:

– Моего брата убил Аббас?

– Да. И нашего верного друга, Малика Аль-Саифа. И многих других, – вздохнул Альтаир.

– Он безумец. Без совести.

– Безумец с армией.

– Он умрет, – холодно пообещал Дарим. – Однажды он заплатит.

Они добрались до окраин деревни. Им повезло беспрепятственно добраться до конюшен, хотя в деревне было множество ассасинов. Торопливо они оседлали лошадей и, выскочив из конюшен, услышали голос Аббаса; он рычал, словно раненый зверь, стоя на башне на деревенской площади.

– Яблоко будет моим, Альтаир! Я отрежу тебе голову за то, что ты опозорил мою семью. Ты не сможешь бегать вечно! Ни от меня, ни от своей лжи!

Альтаир и Дарим поехали прочь из деревни, а голос Аббаса затих вдали.

Через пять миль они остановились. Их не преследовали. Время у них было. Но Дарим, скакавший позади, замети, как отец сутулился в седле, истощенный и измученный. Он пришпорил коня и с беспокойством заглянул в лицо Альтаира.

Альтаир сидел, сгорбившись, едва сдерживая слезы.

– Мария. Любовь моя… – услышал Дарим его бормотание.

– Пойдем, отец, – сказал он. – Нужно ехать дальше.

Сделав усилие, Альтаир пришпорил коня, и всадники поскакали дальше, пока, наконец, не скрылись на горизонте.

Оставив ключ в тайнике убежища константинопольских ассасинов и вручив копию «Басен» Эзопа благодарной и удивленной Софии, Эцио решил доложить Сулейману о том, что он обнаружил в Арсенале.

Он примерно знал, где искать принца, поэтому отправился в прекрасный парк у мечети Баязид. Там он и нашел Сулеймана, который в компании своего дяди Ахмета сидел в тени раскидистого платана. Солнце ярко освещало широкие листья дерева.

Вокруг наследников на почтительном расстоянии стояли янычары. Сулейман и Ахмет играли в шахматы. Эцио встал так, чтобы наблюдать за ними, не будучи замеченным. Он собирался поговорить с принцем наедине. Эцио интересовали шахматы – благодаря стратегии он научился многому в своей жизни – поэтому он с интересом следил за игрой.

Казалось, игроки не уступали друг другу. Сулейман несколько минут размышлял над ходом дяди, который поставил шах его королю, и сделал рокировку.