Оливер Боуден - Откровения

– Ты прав. Селим – воин. Как Осман и Мехмед, – согласился другой.

– Тогда почему султан предпочел котенка льву?

– Принц Ахмет тих и спокоен, как и султан. Вот почему. Боюсь, они слишком похожи.

– Султан Баязид хороший человек и справедливый правитель, – вклинился в беседу третий. – Но в нем уже нет огня былого величия.

– Не соглашусь, – возразил четвертый. – Он остается воином. Вспомни, какую армию он собрал против Селима.

– Это еще одно свидетельство его падения! Поднять руку на родного сына? Это позор.

– Не выдавай желаемое за действительное, efendim , – упрекнул четвертый. – В конце концов, именно Селим первым напал на нашего султана.

– Evet, evet . Но Селим преследовал интересы империи, а не свои.

– Кстати о войне. Есть новости с севера? – вмешался пятый.

– Я слышал, что армия Селима отступила в Варну, – поделился шестой. – Говорят, он понес большие потери.

– Невероятно, правда? Молюсь, чтоб все поскорей закончилось.

– Да, но чьей победой?

– Не знаю. Сердцем я на стороне султана, но разумом – с Селимом.

– А как на счет сына Селима, принца Сулеймана? – вставил седьмой. – Вы его знаете?

– Лично нет, – отозвался восьмой. – Но я его видел. Примечательный мальчик.

– Не мальчик – способный юноша. Потрясающе умен.

– Неужели пошел в отца?

Седьмой янычар пожал плечами.

– Возможно. Хотя я подозреваю, что он очень от него отличается.

Пока Эцио стоял в стороне, прислушиваясь к беседе, подошли еще двое янычаров. Один из них явно был весельчаком.

– Почему принц Ахмет остался в городе? – сухо спросил он. – Он же знает, что его не любят.

– Он, словно мотылек, летит к пламени. Мечтает, что отец погибнет, и он сможет занять трон.

– А вы слышали, – продолжил шутник, – что он предложил Тарику деньги в обмен на нашу верность?

– Чтоб его… И что сделал Тарик?

Янычар рассмеялся.

– На половину денег купил корм для коней, а вторую половину отослал Селиму!

В середине гарнизона, обнесенного высоким забором, было разбито несколько богато украшенных палаток. Эцио пошел к ним, догадываясь, что именно там обитает Тарик. Подойдя ближе, он действительно услышал знакомый голос. Тарик, стоя в компании еще одного янычара (очевидно, адъютанта), говорил с прибывшим курьером.

– Тарик-бей, – сказал курьер. – Вам письмо.

Тарик молча принял письмо, сломал печать и прочитал текст. А потом, даже не дочитав до конца, довольно рассмеялся.

– Прекрасно, – кивнул он, складывая письмо и пряча в карман. – Ружья уже в Каппадокии, в гарнизоне армии Мануила Палеолога.

– А наши люди все еще там? – спросил адъютант.

– Evet . Они свяжутся с нами, когда византийцы свернут лагерь. А когда они доберутся до Бурсы, мы их встретим.

Адъютант улыбнулся.

– Все идет по плану, efendim .

– Да, Чагатай, – согласился Тарик. – Пока да.

Он отослал людей прочь и пошел вдоль палаток. Держась на безопасном расстоянии, Эцио тенью следовал за ним. Но совсем незамеченным он оставаться не мог, поэтому ассасин был рад, что со времени прибытия в Константинополь немного подучил турецкий. Поэтому когда стража или солдаты обращали на него внимание, Эцио приветствовал их на турецком. Но не все шло так гладко. Пару раз Эцио терял след Тарика и заметил подозрительные взгляды, направленные в свою сторону. А потом путь ему преградили два янычара.

– Из какого вы полка, efendim ? – достаточно вежливо спросил один из них, впрочем, что-то в его голосе заставило Эцио насторожиться.

Но прежде чем Эцио ответил, второй сказал:

– Не уверен, что знаю вас. И я не вижу имперских знаков отличия. Вы из кавалерии?

– Как вы сюда попали? – недружелюбно поинтересовался первый.

– Где ваш капитан?

Эцио не настолько хорошо знал турецкий, к тому же заметил, что они что-то подозревают. Он выхватил крюк-нож, схватил за грудки ближайшего янычара и швырнул его во второго, а сам бросился между палатками, перепрыгивая через натянутые веревки. Даже убегая, Эцио старался не выпускать из вида Тарика.

Сзади донеслись крики:

– Самозванец!

– Нарушитель! Ты умрешь!

– Остановите его!

– Этот ублюдок убил Назара! Схватите его!

Но лагерь был слишком большим, и Эцио воспользовался тем, что благодаря своей униформе и усам он не отличим от остальных янычаров. Запутав следы, он снова отыскал Тарика в одной из казарм, где размещались комнаты старших офицеров.

Эцио увидел, как Тарик входит в одну из комнат. Ассасин огляделся, убеждаясь, что вокруг никого нет, и что он оторвался от преследователей, а потом вошел следом за Тариком. Оказавшись внутри, он закрыл дверь на щеколду.

Эцио уже выяснил все, что ему было нужно. Он знал, что Тарик собирается встретиться с Мануилом на Бурсе, и что партия оружия была доставлена в гарнизон Мануила на Каппадокии. Поэтому когда Тарик, не медля, обнажил меч и бросился на Эцио, тот не стал задавать лишних вопросов. Когда Тарик ударил мечом, Эцио шагнул в сторону, а потом вонзил скрытый клинок в правый бок капитана янычаров. Лезвие прошло в почки, Эцио провернул клинок и лишь потом вытащил.

Тарик рухнул на стол, каты и схемы, лежавшие там, разлетелись в стороны, залитые кровью. Капитан хватал ртом воздух, а потом тяжело, из последних сил опершись на локоть, повернулся и посмотрел на противника.

– Твоей подлости пришел конец, солдат, – неприязненно сказал Эцио.

Но побежденный Тарик смотрел почти насмешливо, и Эцио охватили сомнения.

– Какая печальная ирония, – выдохнул капитан. – Это и есть «расследование» Сулеймана?

– Ты вступил в сговор с врагами султана, – уже не столь уверенно заметил Эцио. – Что еще ты ожидал за свое предательство?

Тарик горько улыбнулся.

– Я виноват. – Он замолчал, тяжело дыша, кровь лилась из раны на стол. – Но не в предательстве, а в высокомерии. – Он посмотрел на Эцио, который приблизился, чтобы услышать голос капитана, который стих до шепота. – Я готовил засаду. Собирался напасть на византийских тамплиеров, когда они бы уверились в своей безопасности.

– У тебя есть доказательства?

Скривившись от боли, Тарик вытащил из-за пояса карту.

– Возьми, – сказал он. – Она приведет тебя к византийцам на Каппадокии, – продолжил Тарик. – Уничтожь их, если сможешь.

– Я ошибся, Тарик, – прошептал Эцио. – Прости меня.

– Здесь нет твоей вины, – выдавил из последних сил Тарик. Он заставил себя говорить, зная, что это его последние слова. – Защити мою родину. Allah ashkina! Именем Аллаха, верни нам достоинство, что мы потеряли.

Эцио подхватил Тарика за плечи и уложил на стол, а потом стянул с себя шарф и крепко перевязал капитану рану.

Но было уже слишком поздно.

– Покойся с миром, – с сожалением произнес Эцио.