Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

Я оскорблённо вскинулась, резкие слова хоть чуточку, но привели в порядок путаницу, царившую в голове.

— Эта самая наиглупейшая вещь, что когда-либо мне говорили.

— Значит, вы пока ещё не на том свете. Ну, и отлично. — Он приподнял мне подбородок, пытливо заглядывая в глаза. — И пока что победа не за ними. Улавливаете?

Я отпрянула назад, судорожно цепляясь за тлеющий в крови гнев. Всё лучше, чем просто отчаяние, если б не столь же бесполезно.

— Вы знаете, о чём говорите. Мои люди… мой народ. Я приехала сюда лишь чтобы помочь им, а вместо этого подвергла их ещё более худшей угрозе.

— Слыхал, знаю. Однако вы не отдаёте себе отчёт, что оба они, и Релад, и Скаймина — отъявленные, непревзойдённые лжецы. Исход был предрешён, и вовсе не из-за ваших действий. Планы Скамины закрутились в движении задолго до того, как вы вообще появились в Небесах. Именно так это семейство и обстряпывает свои делишки. — Кусок сыра заботливо поднесли ко рту, вынуждая меня откусить, пережевать и проглотить кисловатую массу — только тогда руку отвели в сторону.

— Если это… — Сенешаль ультимативно подтолкнул ко мне ещё фруктов. Я ткнула наугад вилкой, та соскользнула, и бедный фрукт улетел куда-то под книжный шкаф. — Если это правда, то вы лучше других должны знать, что я бессильна! Что ничего не могу с этим поделать! Ничего! Враги Дарра готовятся атаковать, а мои земли — слабы. Нам не по силам сражаться даже с одной армией, что уж говорить о всех тех, что собираются у наших границ!

Он спокойно, с отрезвляющим взглядом, кивнул и атаковал очередной порцией фруктов.

— Подобная стратегия в стиле Релада. Скаймина, как правило, действует более… тоньше. Впрочем, говоря по чести, подстрекателем может оказаться любой из них. Декарта предоставил им не так уж много времени для приготовлений; а под давлением они оба частенько действуют несколько… топорно.

Таяюший во рту фрукт отдавал странным привкусом соли.

— Тогда подскажите… — Я попыталась сдержать подступившие к глазам слёзы. — Подскажите мне, Т'иврел, что я должна сделать ? Вы говорите, что я собственноручно отдаю им победу, но что мне ещё остаётся ?

Т'иврел оставил тарелку и, сжав мои руки своими, наклонился ближе. Прямо к моему лицу. Я вдруг разглядела его глаза по-настоящему. Зелёные, но куда более тёмного оттенка, чем те, коими смотрела сейчас на него я сама. Никогда прежде не ощущала я с такой отчётливой ясностью кровную связь между нами. Мало кто из Арамери воспринимал меня как человека, не говоря уж о том, чтобы проникнуться родственными чувствами.

— Бороться, — твёрдо сказал он, низким, полным решимости голосом. Запястья заныли от боли, скованные ужесточившейся хваткой. — Бороться любым возможным способом. Боритесь , Йин!

Может, виной тому была властная сила, скрывавшаяся в его руках, или настойчивость, слышимая в голосе, но меня пронзила острая вспышка откровения.

— Вы ведь сами хотели бы быть искомым наследником, да, кузен?

Удивлённый, он моргнул, а потом дал соскользнуть с губ печальной улыбке.

— Нет, — произнёс он. — Вовсе нет. Никому не захотелось бы стать наследником при таких обстоятельсвах. Так что я не завидую вам… Но… — Он отвернулся к окну, однакож я видела чувство , горящее в его глазах: жуткое, подавляющее разочарование, должно быть, всю жизнь ровно отрава сжигающее сенешаля. Невысказанное знание, что он был едва ли не столь же умён, как Релад или Скаймина, так же силён, как они, так же заслуживал власти, будучи так же одарён желанием и волей к правлению.

И дай ему кто-нибудь когда-нибудь хоть один шанс, он боролся бы до последнего, чтобы лишь удержать его. Использовать в дело. Он тот, кто будет бороться даже без малейшей надежды на победу, ибо сдаться дла него — значит, признать, что идиотское, по одной только воле случая, присвоение метки чистокровного обосновано логикой и фактами; признать, что амн взаправду превыше всех прочих народов; признать, что единственное, что он заслуживает, быть не более чем прислугой на побегушках.

Равно, как и я, — участь не выше игральной пешки.

Я хмуро сдвинула брови.

— Уже лучше, — удовлетворённо заметил сенешаль. Вручив в руки пресловутую тарелку, он деловито поднялся. — Заканчивайте завтрак и одевайтесь. Мне есть что вам показать.

Поначалу я не поняла, что вокруг гремел праздник. День Светлого Пламени, если быть точнее; в памяти шевелилось что-то знакомое, краем уха я слыхала о таком амнийском праздненстве, но не придала тогда особого значения. Стоило Т'иврелу вывести меня из моих покоев, как до нас донеслись переливы смеха и звуки сенмитской музыки, волнами прокатывающиеся по коридорам. Мелодии здешнего континента никогда не вызывали во мне особого отклика — чересчур странные, аритмичные, исполненные мистически мрачных минорных тонов; в общем, из того сорта вещей, кои достуцны пониманию исключительно людей утончённых, с изощрёнными вкусами, дозволяющими получать наслаждение от подобных звуков.

Я издала долгий вздох, узрев, что как раз в их направлении мы и двигаемся. Но Т'иврел, мрачно покосившись, отрицательно качнул головой.

— Нет, кузина, полноте, это празднование не для вас.

— Почему нет?

— Это прерогатива высшей крови. Безусловно, вас бы пропустили, да и меня, впрочем, тоже, как полукровку; но советую поменьше сталкиваться с нашими полнокровными родичами в столь близком кругу, вам не придутся по вкусу их развлечения , уж поверьте. У них… странные представления насчёт веселья. — Хмурое выражение его лица заставило меня вовремя прикусить язык, во избежание дальнейших распросов. — Сюда.

И потянул за собой в прямо противоположную сторону: несколькими уровнями ниже, прямиком к самому сердцу дворца. В коридорах царила суетливая суматоха, хотя по пути нам навстречу попадалась одна лишь прислуга, носившаяся туда-сюда с такой скоростью, что, пробегая мимо, едва успевала склониться в неуклюжем поклоне, приветствуя Т'иврела. И без сомнения, в упор не видя меня, вышагивающую рядом.

— Куда это они все? — заинтересовалась в удивлении.

Во взгляде сенешаля мелькнула насмешка.

— Работать, конечно. Я поделил рабочее расписание на скользящий график работ с короткими пресменками, вот они, видимо, и ждали до последнего, чтобы уйти. Не хотят пропустить самое интересное.

— Самое интересное?

— Кхм-ммм. — Мы обошли по кривой за угол, и перед нами предстал широкий ряд полупрозрачных дверей. — Ну, вот, пожалуйста; центральный двор. А теперь, раз уж вы так дружны с Сиехом, надеюсь, магия сработает как надо, если ничего не выйдет — и я исчезну, просто вернитесь обратно, в холл, и подождите, пока я не вернусь за вами.