Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

Скажи мне, чего ты хочешь, спросил Владыка Ночи.

Лучшей жизни, иного пути для мира, ответила я.

А ещё…

Поутру я отправилась в Салон, пораньше, предваряя открытие очередного заседания Консорциума, в надежде найти там Рас Анчи. Но первой, кто попалась мне на глаза, стала Уохай Амб, ещё одна высокая нобилесса с Крайнего Севера, появившаяся в широком вестибюле Салона, поднявшись сюда широкой лестницей, обрамлённой рядами колонн.

Неуклюже раскланявшись согласно церемониального этикета, я осторожно закинула удочку насчёт тётушки.

Нобилесса сперва охнула (и я поняла горькую правду ещё тогда, заглянув в глаза, полные печального соболезнования) и только потом медленно ответила:

— Разве вы не слышали? Рас умерла, во сне, двумя ночами тому назад. — Она вздохнула. — Я до сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью. Рас мертва. Разумеется, она была уже далеко не молода, но…

Я вернулась в Небеса.

Я уже некоторое время слонялась взад-вперёд по коридорам, раздумывая о смерти.

Пробегающие мимо слуги отделывались короткими околопочтительными кивками, я отстранённо отвечала тем же. Придворные царедворцы — мои собратья по высокой крови, — наоборот, либо намеренно брезгливо отворачивали носы, либо обшаривали неприкрыто любопытствующими глазками. Должно быть, слухи неслись вперёд меня, и мне уже успели перемыть все косточки, — насчёт полного провала как претендентки на наследие и публичного разгрома Скайминой. Излишней благослонностью то и дело сверлящие мою фигуру взгляды не отличались. Ни взирая ни на что я приветствовала всех учтивым поклоном. Приберегите мелочность для себя, ничтожества.

На одном из нижних уровней я случайно наткнулась на Т'иврела, сидевшего на затенённом балконе, вертя на пальце дощечку-планшет и наблюдая за проползающим мимо облаком. Стоило тронуть его за плечо, и он вздрогнул (по счастью, успев-таки подхватить вылетевшую из рук планшетку), тут же рассыпавшись в виноватых извинениях; и я взяла на заметку, что предметом его дум была, похоже, я сама.

— Бал начнётся завтра, к заходу солнца, — сказал он. Перебравшись поближе, я опёрлась, стоя рядом, на перильца, окаймляющие площадку, — жадно впитывая открывающийся вид (безмолвный силуэт сенешаля действовал умиротворяюще). — И отгремит с рассветом. Такова традиция, предвершающая церемонию правопреемства. Завтра взойдёт новая луна… ночь, некогда священная для приверженцев Ньяхдоха. Вот что отмечают этим праздненством.

Как мелочно — для них, подумала я. И ничтожно — для Итемпаса.

— Тотчас после окончания бала, Камень Земли переместят дворцовой централью, шахтовым колодцем, в ритуальную залу, что таится в шпиле солариума.

— Ах-ха. Я ненароком подслушала на прошлой неделе, как на вы предостерегающе отчитывали прислугу насчёт этого.

Т'иврел бережно крутанул в руках дощечку, старательно пряча от меня глаза.

— Да уж. От минутной встряски лишнего вреда, вроде бы, быть не должно, но… — Он неопределённо пожал плечами. — Все эти божественные дела… От них лучше держаться подальше.

Я не смогла удержаться от звонкого смеха.

— В чём-чём, а тут — я только за!

Т'иврел бросил на меня странный взгляд; неуверенная, слабо колеблющаяся улыбка на мгновение изломала тонкие губы.

— А ты… в хорошем расположении духа, как погляжу?

Я повела плечом.

— Не в моих правилах бессмысленно растрачивать оставшееся время по пустякам, навроде бессмысленных треволнений. Что сделано, то сделано: будь, как будет. — Не удержалась процитировать Ньяхдоха.

Сенешаль причудливо и неловко извернулся, смахивая с лица пряди волос, взъерошенные порывом ветра.

— Я… ты же ещё не знаешь? К ущелью, что ведёт из Менчи в Дарр, подтягиваются войска.

Сцепив пальцы башенкой, я впилась в них взглядом, пытаясь совладать с настоятельно рвущимся наружу всхлипами плача голосом. Скаймина отлично позабавилась, разыграв свои карты. Без сомнений, не избери я её — и в ход пойдут предусмотрительно оставленные инструкции, с недвусмысленным приказом Джемду начать резню, стоит мне отказаться. Думаю, Джемда, в любому случае, не остановило бы и обратное, даже даруй я свободу Энэфадех; но все мои рассчёты строились на том, что миру и без того хватит забот, — к примеру, срочно озаботившись собственным выживанием в жерле очередной разгорающейся Войны Богов. Сиех клятвенно обязался, что Дарр в целости и сохранности переживёт переломную эпоху. Знамо дело, я не могла вполне доверять этому зароку, но… от дурной овцы хоть шерсти клок, и то лучше, чем ничего.

В сотый раз терзаемая сомнениями, а что, может вступить в переговоры с Реладом? — я всё-таки с сожалением отбросила эту идею, взвесив все за и против. Люди Скаймины давно рассосредоточились по местам, готовясь всадить нож в гортань Дарре. Если я в ходе церемонии приниму сторону Релада, успеет ли он парировать смертоносный удар? Я не вправе бросить на весы будущее своего народа, поставив на человека, к коему не питаю ни толики уважения.

Одни лишь боги ныне мне порукой…

— Релад же добровольно заперся в четырёх стенах, — добавил Т'иврел, очевидно, промотав в голове ту же алгорифму суждений, что и я. — Не допуская к себе ни единой живой души, даже слуг, не отзывась на вызовы и послания. Один Небесный Отче знает, чем он утоляет голод — или жажду. Высшекровные во всю держут пари, сживёт он сам себя со свету, или нет, ещё оперёд завтрашнего бала.

— Подозреваю, не обошлось и без куда более интересных ставок?

Сенешаль искоса бросил короткий взгляд, походу, метаясь между двух огней: говорить всю правду или смолчать.

— Кое-кто бьётся об заклад, что и ты сама изберёшь само убийство.

Я расхохоталась навстречу очередному порыву бриза.

— И какова фора? Может, меня тоже допустят к столу? А?

Т'иврел резко оборотился ко мне лицом; глаза его помрачнели, полные холодной решимости.

— Йин… если ты, ты… — и, запнувшись дрожащим голосом, замолк, подавившись последним словом, ровно в приступе удушья. Торопливо отвёл взгляд.

Взяв его за руку, я успокаивающе сжала ладонь, покуда он, понурив голову, боролся с приступом дрожи, тщетно пытаясь сохранить самообладание. Он покровительствовал всей здешней прислуге, находящейся под его надзором; пролитые слёзы стали бы знаком недопустимой для такого человека слабости. Впрочем, в этом смысле, мужчины всегда были хрупким… уязвимым племенем.

Немного позже последовал глубокий, с хрипловатым призвуком, вздох. И непривычно высоким голосом (с разницей в целую октаву, не меньше), сенешаль проговорил:

— Могу я рассчитывать быть твоим сопровождающим на балу завтрашним вечером?