Ричард Адамс - Обитатели холмов

— Как он там? — спросил Орех.

— Кажется, намного лучше, — отозвался Шишак — Ты же видел, какой он выносливый. Бог ты мой, что у них за жизнь! Ты даже не представляешь, сколько ты потерял! Я бы сидел да слушал с утра до вечера.

— Кто его ранил?

— Кошка на ферме. Раньше он про кошек и слышать не слышал. Она повредила ему крыло, но наш тоже ей всыпал так, что она удрала. Ему удалось долететь сюда, но потом крыло разболелось. Подумать только — подраться с кошкой! Теперь-то я понимаю, что ничего не видел в жизни. А ведь кролик тоже может не струсить перед кошкой. Знаешь…

— Но что же что за птица? — перебил Падуб.

— Я пока еще не разобрал, — отвечал Шишак — Если я правильно понял — а я совсем не уверен что это так, — там, откуда он прилетел, их целые тысячи — больше, чем мы можем себе представить И когда взлетает вся стая, небо становится белым, а в брачный сезон гнезд на скалах — как листьев в лесу. Так он сказал.

— Но где это? Я никогда не встречал ни одной такой птицы.

— Наш говорит, — отметил Шишак, глядя Падубу прямо в глаза, — наш говорит — далеко, где заканчиваются холмы и земля.

— Ну, положим, закончились они. И что дальше?

— Дальше — вода.

— Ты хочешь сказать, река?

— Нет, — сказал Шишак, — не река. Наш говорит там огромная водяная пустыня, которая тянется во все стороны, сколько хватает глаз. И другого берега не видно. Его просто нет. Берег только один — с той стороны; там они и живут. Ну, я не знаю… должен сказать, я сам до конца этого не понял.

— Он что, хочет сказать, что был на краю земли и вернулся обратно? Быть этого не может.

— Не знаю, — сказал Шишак, — но уверен, что он не лжет. Он говорит, что вода там все время движется и бьется о берег, и если птица не слышит этого звука, она может сбиться с дороги. А зовут его Кехаар. Он говорит, именно так шуршит вода на камнях.

Против воли кролики заслушались.

— Ну а почему же он здесь? — спросил Орех.

— Здесь ему делать нечего. Он давно должен был вернуться к Большой Воде, туда, где у них гнезда. Наверное, зимой там слишком холодно и неуютно, и большинство улетает вглубь с побережья. А летом они возвращаются. Весной нашего гостя уже один раз ранили. Рана была пустяковой, но пришлось задержаться. Он вертелся рядом с грачовником и набирался сил. Потом окреп, улетел и как раз по дороге к гнездовью остановился на фермерском дворе и повстречался с кошкой.

— Значит, он опять улетит, как только поправится? — спросил Орех.

— Да.

— Тогда мы напрасно теряем время.

— Что значит «напрасно», Орех?!

— Позови Черничку и Пятика, да, и еще Серебряного. Я все объясню.

Еще с большим удовольствием, чем в прежние времена на лугах Сэндлфорда, кролики наслаждались вечерним покоем, когда лучи заходящего солнца освещают всю цепь холмов, а трава отбрасывает тени вдвое длиннее их самих, когда прохладный воздух полон запаха чабреца и шиповника. Конечно, они ничего не знали об этих холмах, не знали, что несколько сотен лет подряд здесь кипела жизнь. Но теперь тут больше не гонят овец на пастбища, и крестьяне из Кингсклера или Сидмонтона не проходят по здешним лугам ни по делу, ни на прогулку. В полях Сэндлфорда кроликам доводилось видеть людей чуть не каждый день. Здесь же, с самого первого дня, только один раз они заметили всадника. Оглядев собравшуюся в траве небольшую компанию, Орех подумал, что все — даже Падуб — успели окрепнуть, потолстеть и выглядят куда лучше, чем в тот вечер, когда появились здесь впервые. И что бы там ни случилось дальше, он все же привел их в хорошее мест.

— Живется нам тут неплохо, — сказал он, — по крайней мере, мне так кажется. Теперь мы не похожи на кучку бродяг. Но кое-что меня все-таки беспокоит. Странно, что только я и ломаю над этим голову. А ведь если ном не удастся найти выход, этот городок, как бы мы ни старались, опустеет, и очень скоро.

— О чем это ты, Орех? — спросил Черничка.

— Помнишь Нильдро-хэйн? — спросил Орех.

— Никогда ей не бегать по травке. Бедный наш Земляничка.

— Знаю. Но я говорю о том, что мы пришли сюда без крольчих, а раз нет крольчих — значит, не будет крольчат, а это значит, что через несколько лет в городке никого не останется.

Может показаться невероятным, что раньше никто из кроликов не вспоминал об этом. Но у кроликов жизнь всегда ходит рядом со смертью, а когда смерть подбирается совсем близко, мысль о спасении вытесняет все остальное. А сейчас, на закате, на пустынном, приветливом склоне, сидя рядом с уютной норой, чувствуя в брюшке приятную тяжесть свежей травы, Орех всем своим существом ощутил, как им всем не хватает семьи. Все молчали. Одни грызли траву — другие просто грелись в последних лучах. В вышине, где еще было совсем светло, пел жаворонок. Он парил, потом, все еще распевая, стал медленно опускаться, приземлился, мелко-мелко забив крылышками, а потом, виляя хвостом, скрылся в траве. Наконец Черничка сказал:

— Что же делать? Опять срываться с места?

— Как получится, — ответил Орех. — Но надеюсь, что нет. Я хочу только найти и привести сюда несколько крольчих.

— Откуда?

— Увести из другого племени.

— Ишь ты! Как же его найдешь? Ветер ни разу не принес даже намека на запах кроликов.

— Я не знаю, — сказал Орех. — Но знает птица. Птица все видит сверху.

— Молодец, Орех-рах! — воскликнул Черничка. — Вот так мысль! Отличная мысль! Птица за один день облетит столько, сколько нам не обежать за год! Л ты уверен, что мы ее уговорим? Она, конечно, скоро поправится, но что если потом просто возьмет и улетит?

— Тогда не знаю, — сказал Орех. — Мы можем пока лишь добывать ей корм да надеяться на лучшее. Шишак! Вы, кажется, подружились, так, может, ты и попробуешь объяснить, как это важно для нас. Ей нужно просто облететь холмы и сказать, что где есть.

— Предоставьте это мне, — ответил Шишак — Я знаю, как подступиться.

Причину беспокойства Ореха все поняли сразу и сразу сообразили, что их ожидает. Они и сами все понимали. Но он, как и положено Старшине, сумел вслух высказать то, что лежало на сердце каждою. А идея послать на разведку поморника понравилась всем, и все сразу молча признали — даже Черничке пока далеко до Ореха. Почем в разведке фунт лиха, знал каждый — кролики все разведчики от природы, — потому, услышав, как Старшина предложил вдруг послать вместо кролика чайку, злющую и чужую, они решили если затея и впрямь удастся, значит — Орех у них умный, как сам Эль-Ахрайрах.

В следующие несколько дней кроликам немало пришлось потрудиться, чтобы досыта накормить Кехаара. Желудь и Плошка хвастали тем, что ловчей других ловили насекомых и в огромных количествах таскали ему жуков и кузнечиков. Теперь поморник страдал только от недостатка воды. Отчаявшись, в поисках влаги он терзал длинные стебли. Но на третью ночь пошел дождь. Лил он часа три-четыре. По дороге растеклись лужи. Трава полегла под порывами налетевшего из-за холмов южного ветра и стала похожа на тусклое дамасское серебро. Огромные буковые ветви, едва шевелясь, громко шумели. Поморник забеспокоился. Он метался в норе, глядя на мчавшиеся тучи и с ходу заглатывая корм, который носили ему кролики. Все насекомые попрятались, и теперь искать жучков, выцарапывать их из убежища стало еще трудней.