Ричард Адамс - Обитатели холмов

Как-то в полдень Ореха, который, как всегда, поселился в одной норе с Пятиком, разбудил Шишак и сказал, что его зовет Кехаар. Орех прямиком побежал к поморнику. Он сразу заметил, что птица линяет. Голова побелела, и только вокруг глаз остались темно-коричневые круги Орех поздоровался и невероятно удивился, услышав, что Кехаар отвечает на ломаной, спотыкающейся лапини. Кехаар подготовил коротенькую речь.

— Местер Орек, тфои кролики много трудились, — сказал Кехаар. — Я еще не фсе… Скоро фсе.

Кехаар сбился на лесное наречие.

— Местер Шишак парень што надо.

— Да, это так.

— Он сказать — у фас нет подрушек. Нет фобще. Фам плохо.

— Да, это правда. И мы не знаем, что делать. У нас нет ни одной крольчихи.

— Слушай. У меня ба-альшой, кароший план. Крылья — карошо. Ветер коншится, я — лететь. Для фас. Искать подрушек и сказать, где есть. А?

— Какая замечательная мысль, Кехаар! Как ловко ты это придумал! Ты хорошая птица.

— В этот год у меня тоше нет подрушки. Ошень поздно. Все подрушки уше в гнездах, на яйцах.

— Очень жаль.

— Другой раз. Теперь искать для фас.

— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь.

На следующий день ветер стих, и Кехаар два раза ненадолго вылетал из норы. Но прошло три дня, пока он смог отправиться на поиски. Стояло прекрасное июньское утро. Он то и дело выхватывал из травы водившихся во множестве на холмах улиток, раскалывая огромным клювом их белесые домики, и вдруг неожиданно повернулся к Шишаку и сказал:

— А теперь я полететь для фас.

Он распахнул крылья. Над Шишаком взвилась двухфутовая арка, он замер, а белоснежные перья затрепетали над его головой в своеобразном прощании. Прижав на поднявшемся ветру уши, Шишак наблюдал, как Кехаар тяжеловато поднялся в воздух. Его тело, стройное и прекрасное на земле, показалось снизу похожим на коротенький толстый цилиндрик, спереди у которого меж круглых черных глазок торчал красный клюв. Поморник завис над Шишаком, раскинув крылья, то срываясь вниз, словно в яму, то поднимаясь. Потом он набрал высоту, скользнул вбок над зеленым лугом и исчез за северным склоном. Шишак вернулся в буковый лес доложить, что поморник отправился на разведку.

Его не было несколько дней — такого кролики не ожидали. Орех, зная, как Кехаар тоскует без пары, решил даже, что больше они ею не увидят, что их друг прямиком полетел к Большой Воде и к своей орущей гнездящейся стае, о которой с таким воодушевлением рассказывал Шишаку. Орех, как мог, скрывал свое беспокойство, но однажды, оставшись с Пятиком наедине, не выдержал и спросил, что тот об этом думает.

— Он вернется, — не колеблясь, ответил Пятик.

— А с чем?

— Откуда мне знать, — отозвался Пятик. Но позже в норе, когда они оба задремали, он вдруг забормотал: — Дары Эль-Ахрайраха. Обман… страшная опасность… жизнь рода. — Орех, проснувшись, пристал было к нему с расспросами, но Пятик, кажется, даже не заметил, как что-то сказал вслух.

Почти целые дни Орех наблюдал за небом, ожидая возвращения Кехаара. Он стал резким, угрюмым, и как-то раз, когда Колокольчик съязвил, что, мол, от тоски по пропавшему другу у местера Шишака мех на шапочке полинял, Орех показал, что такое гнев Главного сержанта, [20] Главный сержант — звание в английских войсках означает то же, что и старшина. (Прим. пер.) — он ударил беднягу и гонял по всему «Улью» до тех пор, пока не вмешался Падуб и не выручил своего преданного шута.

День клонился к вечеру, дул легкий северный ветер, приносивший из полей Сидмонтона медовый запах, когда вдруг в «Улей» стремглав ворвался Шишак и крикнул, что появился Кехаар. Орех, подавив волнение, приказал всем держаться в сторонке и не мешать. Правда, поразмыслив, решил захватить с собой Пятика и Шишака.

Они нашли Кехаара в его гнезде. Оно стало зловонное, грязное — все в помете. Кролики никогда не оставляют помет в норе, и привычка Кехаара пачкать собственное жилище всегда вызывала у Ореха отвращение. Но на этот раз ему так хотелось услышать новости, что он чуть не обрадовался скверному запаху.

— Рад снова видеть тебя, Кехаар, — сказал он. — Ты устал?

— Крыло устает. Шутъ полетит, шуть не летит, но фсе в порядке.

— Хочешь есть? Собрать для тебя жучков?

— Карошо Карошо Отлишные ребята. Много жушков (Для Кехаара все насекомые были «жучки»).

Очевидно, все эти дни ему не хватало своих приятелей-опекунов, и он сам, пожалуй, даже обрадовался возвращению. И хотя теперь он вполне мог прокормиться сам, Кехаар требовал той заботы, которую, по его мнению, заслужил. Шишак сбегал за кормом раз, другой, — Кехаар гонял его взад-вперед до заката. Наконец, пронзительно взглянув на Пятика, он сказал:

— Местер Маленький Форожей, ты средь знаешь, што я принес, а?

— Понятия не имею, — ответил Пятик довольно резко.

— Тогда я скашу. Я облетать фесь этот холм, туда-сюда, солнце фстало, солнце село. Кроликов нет. Никого нигде.

Он замолчал, а Орех внимательно посмотрел на Пятика.

— Потом я летать фниз. Там на небольшом холме — ферма и большие дерефья. Снаете?

— Нет, не знаем. Но продолжай.

— Я покашу. Это недалеко. Уфидите. Там — кролики. Шивут в коробке, у шеловека. Снаете?

— У человека? Ты сказал «у человека»?

— Та, та, у шеловека. Под нафесом в коробке. Шеловек носит еду. Снаете?

— Да, такое бывает, знаем, — сказал Орех. — Мне приходилось слышать. Это прекрасно, Кехаар. Ты очень старался. Но это не то, что нужно, не так ли?

— По-моему, там есть крольчихи. В ба-альшой коробке. А больше кроликов нет — ни в лесу, ни в поле. Во фсяком случае, я их не фидел.

— Плохо.

— Постой. Я еще скашу. Теперь слушай. Через день я лететь, когда солнце посередине неба. Я лететь к Большой Фоде.

— Значит, ты улетишь? — спросил Шишак.

— Нет, нет, пока нет. Но по дороге есть река, снаете?

— Нет, так далеко мы не заходили.

— Есть река, — повторил Кехаар. — И там город кроликов.

— На другой стороне реки?

— Нет, нет. Фы идти в эту сторону — фсе фремя поля. Толго бешать, потом прибешать в город кроликов, ошень польшой. За ним дорога из шелеза, и только потом — река.

— Дорога из железа? — спросил Пятик.

— Та, та, из шелеза Фы не фидеть такой? Их делают люди.

Кехаар говорил с таким акцентом и так отрывисто, что кролики сами не знали, понимают они, о чем речь, или нет. «Дороги из желеча» знакомы любой чайке, а приятели даже слышали о ней впервые в жизни, и когда Кехаар, устав объяснять, потерял терпение, лишь расстроились оттого, что так плохо знают этот мир. Орех торопливо размышлял. Две вещи все же понятны. Наверняка Кехаар нашел к югу от их холма большой кроличий городок, и чем бы там ни оказалась злосчастная «дорога из железа», ни ее, ни реку переходить не надо. Значит, если он понял правильно, все это не помеха.