Владимир Корн - Дворец для любимой

В итоге на месте остались только я, фер Дисса, пара его офицеров, да десяток людей из моей охраны, остальные бросились в погоню.

Ну и те несколько вардов, что были при нас. Они, конечно же, были знакомы с новым оружием, появившимся в имперских войсках. Лет семь назад, при первом моем визите к Тотонхорну я пообещал ему сотню-другую таких стволов. Пообещал, когда у меня их еще и у самого-то не было. В итоге дормон винтовки получил. Правда, магазинных я послал ему всего три десятка. Не от жадности, конечно, не было у меня их много, самому катастрофически не хватало.

Видеть то их варды видели, и цену им знали, но только что увиденное зрелище их впечатлило. Вот и славно, будет им о чем рассказать, когда вернемся.

Ну а после того, как они увидят работу гатлингов, думаю, проблем не станет и с реализацией моих дальнейших планов.

Погоня возвратилась через полчаса, и все еще были разгорячены только что одержанной победой, весело обмениваясь подробностями. Потерь оказался неизбежный минимум, так что в расположение мы возвращались в самом прекрасном расположении духа.

Расположение наших войск к тому времени приобрело вид обычной стоянки кочевников, правда, огромной и без женщин с детьми, которое при всем желании нельзя было принять за военный лагерь. Повсюду беспорядочно горели костры, между которыми паслись стада овец — живых консервов. Между ними с гиканьем проносились группы всадников, а в одном месте два варда

сцепились в нешуточном бою, держа в руках сабли. Народ, окруживший их, вместо того чтобы разнять, азартно комментировал их действия.

Фер Дисса едва уловимо поморщился, тоже, мол, дисциплина.

— Привыкайте, граф, — обратился я к нему. — Нам с этими людьми работать. И, если все сложится как надо, работать долго.

Мы проехали к расположенному в центре лагеря шатру дормона Тотонхорна, чтобы высказать ему свои соображения. Конечно же, никаких карт у Тотонхорна не оказалось, и пришлось обсуждать план предстоящего сражения на местности, сопровождая высказанные мысли энергичными жестами рук, указывая ими в разные стороны с высоты холма, на котором находились.

Как такого, плана у дормона не было. Не думаю, что он имелся и у дормона тугиров Хаито, именно так его звали.

Чего тут сложного, сошлись две армии и начали рубать друг друга с плеча, пока одна сторона не одержит верх над другой. Затем обязательное преследование отступающего врага, с не менее обязательным грабежом его селений. Ну разве что вся тонкость была в том, чтобы попридержать часть армии до поры до времени, если, конечно, хватит выдержки, чтобы потом бросить в бой свежие силы, развивая успех.

Что и говорить, такой вариант меня не устраивал. Если потери окажутся у Тотонхорна значительными, с чем мне тогда, спрашивается, вторгаться на территорию Трабона с севера? А мои намерения были именно такими.

Соотношение сил у обеих сторон примерно равное, а кавалерийской бригаде фер Дисса у врага соответствует усиленный полк тяжелых кирасир Готома при восьми пушках, которых у нас не было вообще.

Вероятно, король Готом не послал на помощь тугирам больше сил из-за тех же соображений что и я прибыл всего с двумя тысячами — ему не хотелось ослаблять свою армию. Войска могли понадобиться в том случае, если Империя соберется нанести ответный удар.

И там, далеко на юге, на нынешней границе между Империей и Трабоном, проходящей по реке Сверендер, такие намерения усиленно нами демонстрировались.

В общем, главной нашей задачей, моей и посвященного в мои дальнейшие намерения фер Дисса, было минимизировать потери у вардов при полном разгроме врага.

По большому счету, не было у нас предложить ничего, кроме имеющихся пяти пулеметов, и всего с ними связано: плотности огня и немалого психологического эффекта. Для обеих сторон, кстати. Так что основной задачей являлось подвести атакующего врага под их губительный огонь. Нам предстояло убедить дормона не отправить свои войска навстречу скачущей на нас конницы тугиров, а принять их удар, стоя на месте.

Это было сложно, потому что преимущество у тех, кто набрал скорость, кто давит массой.

Дормон внимательно выслушивал наши соображения, озвученные графом фер Дисса, и по лицу его нельзя было ничего понять — одобряет он, отрицает или еще не пришел к какому-либо мнению. Я сидел на Вороне, всем своим видом показывая, что быстрей бы уже все кончилось, мы победили и разошлись по своим делам. В душе же очень опасался, что Тотонхорн категорически отвергнет наш план. А фер Дисса заливался соловьем, и я первый раз в жизни видел его таким красноречивым:

— Прямо по центру мы построим редут, на котором и будут установлены все пять пулеметов. К утру он будет готов, — заверил он. — Тугиры не смогут выдержать их огонь, и повернут назад. И вот тогда будет самое время атаковать их нам самим.

Вы расположите свои войска по обеим стороны редута, прикрывая его с флангов. Самое важное, чтобы перед редутом не было никого, иначе пулеметы не смогут вести эффективный огонь.

— А где займут место ваши люди? — Обратился Тотонхорн к графу. — Позади редута?

Фре Дисса взглянул на меня, и я кивнул ему головой, говори.

— Нет, абыс, — продолжил тот. — Все мои люди будут расположены за тем перелеском, — указал он шпагой, — чтобы по сигналу ударить тугирам во фланг.

— Пулеметы действительно смогут остановить тугиров? — На это раз вопрос предназначался мне.

Как бы тебе объяснить дормон? В моем мире чуть ли не первом применении пулеметов, два Максима смогли уничтожить около полутора тысяч зулусов в одном бою, больше похожем на избиение. У меня их пять, и вряд ли они серьезно уступают Максимам, по крайне мере, по плотности огня. Потом да, люди быстро учатся, особенно на собственных ошибках, и пулеметам смогли противодействовать хотя бы отчасти.

У тугиров такого опыта нет, при лобовой атаке их потери должны быть действительно страшными, и это сможет их остановить. При битве в Варентере у меня не хватило решимости навязать свое мнение герцогу, слишком уж много от нее зависело, о чем я сейчас сожалею. Правда, и условия тогда были несколько иными. Стопроцентной гарантии, что гатлинги смогут повернуть тугиров вспять — нет, ну а кто и когда мог дать такую гарантию?

Есть и еще одно обстоятельство, о котором я предпочту умолчать, потому что неизвестно, как ты к нему отнесешься. И не взыграет ли в тебе гордый дух воина, требующего повергнуть врага в честном поединке.

Впереди и справа от нас, еще видимая в сгущающейся тьме, есть возвышенность, больше похожая на скалу, чем на холм. На ее вершину верхом взобраться невозможно, это я знаю точно, днем мы там были. Так вот, сегодня ночью туда отправится часть моих людей, тех, что так тебя удивили, настолько длинные стволы у их винтовок. Они сделают на вершине скалы себе норы, и будут сидеть там очень тихо, как мыши, дожидаясь своего часа.