Майкл Муркок - Город Зверя

— Ты не имеешь никакого представления о том, где мы находимся?

— Никакого.

— Тогда нам лучше всего идти вдоль берега в надежде найти дружественное поселение, — предложил я.

— Я полагаю, что так, — кивнул он. — Но кто-то должен остаться охранять сокровища на корабле.

— Ты имеешь в виду машины? — уточнил Хул Хаджи.

— Машины, — согласился Рокин.

— Мы могли бы посторожить их, — сказал я. — С помощью твоих людей.

Рокин откровенно засмеялся.

— Я может и варвар, друг мой, но не дурак. Нет, вы пойдете со мной. А стеречь корабль я оставлю нескольких своих людей.

И вот мы отправились вдоль берега. Это был широкий гладкий пляж, с выступающими иногда из песка скалами, а вдалеке, слегка колыхая листвой на слабом теплом ветерке, поднимался тропический лес.

Место это казалось достаточно мирным.

Но я ошибался.

К полудню берег сузился, и мы шли намного ближе к лесу, чем раньше. Небо заволокли тучи, и воздух стал холодным. Мы с Хулом Хаджи остались без плащей и дрожали в этой прохладе.

…Нападение произошло внезапно.

Они напали воющей стаей, вырвавшись из леса и направляясь на нас, выглядя почти пародией на человеческие существа. Они размахивали дубинами и грубо выкованными мечами, покрытые волосами и совершенно голые.

Сперва я не мог поверить своим глазам, но, недолго думая, выхватил меч [3] И Рокин еще говорит, что он не дурак, возвращая пленным оружие при двух конвоирах! и приготовился встретить их.

Хотя они передвигались прямо, у них были получеловеческие морды собак — самое подходящее сравнение, которое пришло мне на ум.

Что любопытно, издаваемые ими звуки были отличны от собачьего лая.

Внешность их казалась такой экстравагантной, что я чуть было не оказался захваченным врасплох, когда первый собако-человек подбежал, размахивая дубиной.

Я блокировал удар мечом и перерезал пальцы этой твари, прикончив его выпадом в сердце.

Его место занял другой, а потом появился еще один рядом с ним. Я увидел, что мы полностью окружены стаей. Кроме Хула Хаджи, Рокина и меня, в нашем отряде было еще только двое варваров, а собако-людей, вероятно, не меньше пятидесяти.

Я прочертил мечом широкую дугу, и он врезался в шеи сразу двух существ.

Морды собак покрылись пеной, а в больших глазах засветилась маниакальная ненависть, которую я прежде видел только в глазах бешеных псов. У меня сложилось впечатление, что если бы они покусали меня, то я скорее всего заразился бы бешенством.

Еще трое пали под моим клинком, и я стал вспоминать прежние уроки месье Кларке, моего французского учителя фехтования в детстве.

И опять превратился не более чем в боевую машину, сосредоточившись целиком на защите от этой бешеной атаки.

Мы сдерживали их немного дольше, чем я ожидал, пока давление их не стало таким интенсивным, что мечом невозможно было двинуть.

Бой перешел в рукопашный, я бил и ногами, но по меньшей мере дюжина насевших на меня тварей свалила меня на землю.

Я почувствовал, как меня схватили за руки, но я все еще пытался бороться с ними. Они же вскоре связали меня.

Я опять стал пленником.

Выживу ли я, чтобы спасти Кенд-Амрид?

Теперь я начал сомневаться в этом. Я был уверен, что меня преследовали неудачи, и я чувствовал, что встречу свою смерть на этом таинственном Западном континенте.

Собако-люди перенесли нас в лес, разговаривая между собой на резком лающем диалекте общего марсианского языка. Мне было трудно понять их.

Один раз я мельком увидел Хула Хаджи, которого несли несколько тварей, а также блеск золотых доспехов Рокина, и решил поэтому, что он тоже жив. Но я больше не видел остальных варваров, и сделал вывод, что их убили.

Лес вдруг кончился, и открылась поляна и деревня на ней. Дома представляли собой всего лишь грубо сделанные укрытия, но они оказались построенными на развалинах куда более древних зданий, не представлявших, казалось, ничего общего со строениями шивов или якша. Некогда здания, должно быть, были массивными и прочными, но воздвигла их более примитивная раса, чем те народы, которые уничтожили себя в Величайшей Войне.

Когда нас втащили в одно из укрытий и свалили на дурно пахнущий пол — наполовину из камня, наполовину из затвердевшей глины, — я ломал голову над вопросом о расе, забросившей это поселение, прежде чем его обнаружили люди-собаки.

Прежде чем я успел что-нибудь сказать об этом Хулу Хаджи или Рокину, под крышу вошел собако-человек покрупнее, чем остальные, и посмотрел на нас своеобразными песьими глазами.

— Кто вы? — спросил он со странным акцентом.

— Путешественники, — ответил я. — Мы не причинили вам никакого вреда. Почему вы напали на нас?

— Ради Первых Хозяев, — ответил он.

— Кто такие Первые Хозяева? — спросил лежавший рядом со мной Хул Хаджи.

— Первые Хозяева — это те, кто освободил нас из Хрустальной Ямы.

— Мы с ними не знакомы, — заявил я. — Почему они велели вам напасть на нас?

— Они нам не велели.

— Они отдают вам приказы? — спросил Рокин. — Если так, то скажите им, что они взяли в плен Рокина Золотого, и если он умрет, его воины покарают их.

Тяжелый рот собако-человека растянулся в некоем подобии улыбки.

— Первых Хозяев нельзя покарать — они карают.

— Мы можем с ними поговорить?

— Они не разговаривают.

— Мы можем увидеть их? — спросил Хул Хаджи.

— Вы увидите их, а они увидят вас.

— Ну, по крайней мере, мы, может быть, сумеем вразумить этих Первых Хозяев, — сказал Хул Хаджи и обратил свое внимание на собако-человека, который, как казалось, был вожаком стаи.

— Эти Первые Хозяева похожи на вас? — спросил я. — Или они похожи на нас?

Вожак стаи пожал плечами.

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Больше похожи на этого. — Он показал на Хула Хаджи.

— Они — народ моей расы. — Хул Хаджи немного приободрился. — Тогда они, наверное, поверят, что мы не желали им никакого вреда.

— Только похожи на тебя, — поправил его собако-человек. — Но не такие же, как ты. Вы увидите их в Хрустальной Яме.

— Что это за Хрустальная Яма? — проворчал Рокин. — Почему мы не можем увидеться с ними сейчас?

Собако-человек снова, казалось, улыбнулся.

— Они еще не явились, — ответил он.

— А когда они явятся?

— Завтра, когда солнце поднимется выше всего.

Сообщив это, собако-человек покинул жилище.

Каким-то образом нам удалось немного поспать, надеясь, что таинственные Первые Хозяева окажутся более разумными и более понятливыми, чем люди-собаки, которые явно прислуживали им.

На следующий день, как раз перед полуднем, в помещение вошли несколько собако-людей и, подняв нас, вытащили на солнце.

Вожак стаи ждал, стоя на куске обвалившейся кладки, с мечом в одной руке и палкой в другой. На конце палки сверкал невероятных размеров камень, похожий на рубин. Я не понял его значения, за исключением того, что он, наверное, служил знаком превосходства этого существа над другими.