Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

Он с легкостью примерял к себе маски, и все они прирастали без шрамов — не прикладные, не скроенные за час белыми нитками, тупой иглой и обманом: они — его многогранность.

Он мог лишить ее тайных бесед, которыми она дорожила. Оба знали, что соблазнения избежала по его прихоти, а не благодаря своей воле.

Могла ли женщина противостоять ему?

Действительно противостоять, а не только пытаться? Оказывается, да. Он встретил такую, потому и пришел, язвительный, не в духе.

— Сбывается предсказание. — Она не сразу поняла, что произнесла эти слова, беспокойно оглянулась на дверь. Негромкие голоса становились четче, приближаясь. — И сойдутся взращенные тени, чтобы урвать свет… — прошептала монахиня, торопясь. — И победят, поглощая его. Плоды деяний поделят, разрывая душу и тело на неравные части. Новый мир распахнется для мечущихся, конечностей отверженного лишая и самолюбования. А тени взращенные и свет…

В дверь постучали:

— Сестра Кэтлин! — требовательный голос. — Сестра Кэтлин!

Незапертая дверь приоткрылась от очередного стука, впуская любопытную девушку и полоску света, упавшую на пустую кровать.

— Сестра Кэтлин, — повторила девушка, — вас требует матушка-настоятельница.

— Иду, — монахиня встала со стула, бодро для своего возраста и состояния. У двери замешкалась, обернулась на мысленный приказ черта.

Улыбка впервые тронула ее губы за все годы знакомства. Дверь закрылась.

Поднявшись с постели, Адэр принял свой облик и не скрываясь, прошелся по длинному коридору. Крики встречных монахинь были полны удивления и радости от встречи с незнакомцем, но в них не было добродетельного возмущения. Без сомнения, пройдись он в образе сути, его бы приветствовал их страх, а не сила веры.

А ведь он, как никто другой знал, что жених, чьими невестами они себя возомнили, существует. Забавно, но если бы Он действительно выбирал себе пару из них, можно было бы сказать, что у него практически нет выбора.

Выйдя в тихий дворик с цветами, склонившими головы, приветствуя вечер, Адэр почувствовал настойчивую просьбу обернуться. На втором этаже, скрываясь за белой густой тюлью, за ним наблюдала Кэтлин.

Ему не обязательно сканировать комнату, чтобы слышать голос матери-настоятельницы и видеть отпечатанные на казенном листе бумаги, которые лежали на столе. Неоперабельный рак.

Он прочитал по ее губам:

— До встречи.

Ничего не ответив, дематериализовался. Оба знали, что встречи не будет, Кэтлин прощалась. Она считала, ее миссия подошла к концу и так же считал тот, кто удерживал ее от соблазнов беседами, иначе не было бы тех листов на столе и приговора-диагноза.

Вернувшись к себе, Адэр завалился в сон почти на трое сумерек, и если бы не дракон, не был готов к пробуждению.

— Жив? — спросил тот, потрогав его через окно острым когтем.

Черт перевернулся на бок, зевнул, уставившись на серебристого друга.

— Куда я денусь?

Дракон поманил изогнутым когтем.

— Что?

— Пить.

— Воды?

— Ага. — Покачал головой. — Сам.

— Все с тобой ясно, летающий алкоголик.

Захватив бокал и ведерко с вином, Адэр телепортировался на тропинку к ожидающему Невиллу. Тот смахнул хвостом острые камни, лапой предложил присесть на подготовленное место, и получил вознаграждение за старания.

Тяга к вину — тоже один из пунктов заклятья. Не пьянел, но для того, кто раньше признавал только родниковую воду высокогорья, злоупотреблял явно.

— Ну?

— Ничего нового: Ризгор был зол, немногословен и как всегда недоволен.

— Угумс.

— Не представляю, как его выносит Ру.

— Ага.

— Странно, что она еще жива.

— Ну-ну.

И действительно странно. Она обитала у него больше трех месяцев, без крыльев легал, с темно-фиолетовыми крыльями демона, которые он вживил ей и тавром, кричащим городу об их связи.

Но жила!

Адэр прогнозировал ей максимум неделю, ну, две, учитывая ее характер и вспыльчивость демона. Интересно ее увидеть: все так же свободолюбива или Ризгор сломал ее волю, как крылья?

Почему-то вспомнилась Кэтлин и ее взгляд, который четко видел через отделяющее пространство и тюль. Наверняка, после его ухода в монастыре голосили девицы, делясь впечатлениями, а единственная монахиня, которая знала, кто к ним наведался, сбережет тайну. Лжи своим устам не позволяла, но больница сделала ее осторожней. Когда он заглянет в келью в следующий раз, ее уже не будет, но что-то изменить не в его силах.

Там изменить — нет, а здесь еще можно помочь узнице, для которой заточение не было добровольным выбором.

Адэр поставил на землю нетронутый бокал с вином.

— Ни в чем себе не отказывай, — подмигнул приятелю, и телепортировался в замок Ризгора. Конечно, он почувствует его присутствие, но соврать не сложно. Поверит демон или нет — другой вопрос, да и кто задается вопросами на опережение?

Прислушался, просканировал замок. Удачно зашел: хозяина поблизости не наблюдалось. Вот так и надо, сваливаться без предупреждения, а не строить долгоиграющих планов, потому что пока ты занят мыслями, кто-то занимается делом, или уходит туда, откуда возврата нет.

Адэр телепортировался перед комнатой Ризгора, вернее, его бывшей комнатой, которую демон временно отвел Ру. А все знают, что временное — самое постоянное, значит, он идет в гости не к Ризгору, а даме.

Адэр вытянул длинную ромашку из напольной вазы, с подозрением присматриваясь к ней. Обычная, белая, не взлетела, махнув лепестками на прощанье. После долгого пребывания в ГЗЖ как-то странно.

Постучал деликатно в дверь и зная, что девушка не сумеет открыть замки демона, телепортировался в комнату. Почти джентльмен. Один нюанс — дама его не приглашала.

— Ты? — Ру соскочила с огромной кровати. Ни матраца, ни одеяла — голые металлические прутья и темно-фиолетовое перышко, упавшее с ее крыльев. Вместо одежды длинная простынь, удерживаемая узлом под пышной грудью.

Большие глаза смотрели с надеждой, которая вдруг погасла. Вспомнила, что сказал ей в прошлый раз: он может ее перенести в Анидат, но не забыла, что отказался сделать это, заключив с демоном сделку. Портал в обмен на ее свободу.

— Как ты? — Адэр сел в кресло у окна, вольготно закинул ногу за ногу.

Она присела на край кровати.

— Ты здесь, чтобы спросить «как я?»

Ее строптивость могла прийтись кому-нибудь по душе, и кто-то мог бы этим качеством вполне восхищаться, но Ризгор бездушен и мало подвержен эмоциям.

— Да, мне любопытно, — не стал скрывать Адэр. — Я могу вынести хозяина замка максимум ночь, если приходится остаться после затянувшегося бала.

— Мне везет больше: у меня нет хозяина.

Раздражение Адэра стало явственным для нее, когда прогнулись пружины кровати под его весом, и он прижал девушку к изогнутой спинке. Для ее зрения перемещение произошло незаметно, но у нее и ресницы не дрогнули: видимо, демон был разнообразен в играх. Ее выдавали только страх, струящийся из каждой поры и сбившееся дыхание.