Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

— Ты думаешь, у меня нет выбора? — Она рассмеялась, чувствуя, как струятся сквозь кожу холодные потоки. — Ты думаешь, я выбираю тебя?!

— А кого? — изумился наблюдательный Невилл, осмотревшись по сторонам и не облюбовав другой годной кандидатуры, потом вытянул одно крыло, рассматривая, второе; и плюхнулся на зад. — Я?!

Вилла расхохоталась, и чем больше росло удивление в лицах попутчиков, тем громче и отрывистей звучал смех.

— Мужчина, которого выберу я, об этом узнает.

— Фух, — дракон прижал лапы к вискам. — Не я.

— Мы больше не можем ждать, — Адэр снова перешел в наступление и сделал попытку обнять Виллу, но сильный поток отбросил его в сторону.

— Нет — это нет, — повторила по слогам, как слабоумному и пошла прочь.

Туда, куда тянули потоки, поглаживающие ее. Туда, куда тихо звал незнакомый и едва различимый голос. Туда, где сила, выплеснувшаяся на волю, обернулась теплым коконом и сказала насмешливо:

— Ты оставила Дона. Ты отказала черту. Ты обоих поставила на место. Мне понравилось. Я смеялся.

Голова закружилась, в глаза ударила пламенная разноцветная вспышка, казалось, еще секунда и останешься без зрения и ресниц. Вилла зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела высокого лысого мужчину, который ей улыбался. И еще поняла, что ее формы вернулись, она больше не муравей, которым всяк норовит командовать.

— Кто ты?

— Представиться согласно титула или родства?

Не веря, покачала головой и так же, не веря, спросила:

— Папа?

Мужчина кивнул и раскрыл объятия.

Он слишком молод.

У него нет волос и короны.

Она обижена на него.

Она ему не нужна.

И он ей тоже не нужен.

Она доверчиво прильнула к нему и, посмотрев в смутно знакомые серые глаза, с опаской сказала:

— Твои волосы… их нет.

— Давно и только на голове.

Он говорил совсем, совсем не так, как говорят с детьми папы, но Виллу волновало другое:

— Это наследственное?

Взрыв хохота, от которого задрожали стекла в пустующих домах, и утешительное:

— Нет, вовсе нет, если только ты не попросишь у меня бритву.

Она улыбнулась и с беспокойством подумала: только бы не проснуться!

— Не переживай больше, — успокоил тихий и теперь родной голос, — я заберу тебя в город без сна.

Несколько недель бушевал в Городе Забытых Желаний смерч. Несколько недель бестелесные боялись высунуться из убежищ, чтобы не лишиться своего жалкого существования. Несколько недель Чупарислиодиусс выдраивал комнаты от пыли, грязи и копоти, чихая, чертыхаясь и прислушиваясь к давящей тишине в доме. Несколько недель от криков ромашек и звона бьющихся стекол Летха пряталась в постели Марбаса. Несколько недель, не гаснув, в разбитые стекла смотрели уставшие фонари.

В одни из сумерек свет фонарей погас, все стихло.

— Он смирился? — спросила Летха, прижимаясь к обнаженному любовнику.

— Он вернулся.

И будет прежним, расчетливым, ожесточенным, бездушным, но Марбас не сказал этого вслух. Летха, приняв его любимую позу, просила остаться, но он оделся, вышел в прохладу вечернего города.

Он — демон, и не в его привычках высокие чувства, но оставаться надо с той и удерживаться рядом ту, для которой ты — один. А не один из многих.

Люби его кто-то так же сильно, как Вилла, он бы остался. Люби он кого-то так же, как Дон, он бы не отпустил. А эти двое любили друг друга и поцелуи с чертом не значили ничего. Забытье, ошибка, порыв — возможно, и первое, и второе, и третье, но чувств между ними не было. Она не выбрала черта, Марбас слышал, она ему отказала. Но там, где она сейчас, до нее не добраться.

Город без сна. Императорский город, в котором демонам оказывали далеко не радушный прием, если они пытались войти без позволения императора.

Мог ли он разрешить дочери вернуться сюда?

Когда-нибудь, под охраной императорских воинов-легал, и только после ликвидации монстра, который и мертвый ему мешал. Марбас, Аббадон и даже Самаэль, которому безразлично все и вся, настаивали, чтобы Дон сказал девушке всю правду, но он заставил молчать и молчал сам.

Но разве не он говорил, что выбирая, нужно знать из чего выбираешь? Сказочка для Виллы, и не ясно будет ли хэппи-энд. О, да, он поставил блок, чтобы никто из демонов не подслушал их разговор, но когда оборачиваешься другой тварью, ты не демон, и ограничения на тебя не действуют.

Ничего зазорного Марбас не видел в том, чтобы быть в курсе, и легко сменил собственный облик на паучка — в том здании их развелось достаточно, чтобы выглядеть правдоподобно. Был небольшой риск оказаться раздавленным, но обошлось. Он бы не пережил сеанс у лекаря Чупарислиодиусса, даже сейчас дрожь от одной только мысли попасть в его жадные лапки.

Ну, а после беседы Виллы и Дона, Марбас телепортировался на улицу и ждал наравне с остальными — вдруг одумаются. Дон, чувствуя, что суть требует вмешаться, телепортировался до полета Виллы, а зря. И сам полет, и то, чем он закончился — зрелище, от которого Марбас не сумел отказаться.

Моль, примостившаяся на хвост дракона, вне подозрения. А если бы вдруг, — что невероятно, — его рассекретили, он бы сказал, да, а как вы думаете, я должен вернуть ваш облик обратно? На расстоянии в десятки километров? Простите, у меня титанические возможности, но не орлиный взгляд, и вместо вас выросли бы камни, которых и без того в Наб валом. Давайте не будем засорять город. Ну, примерно так бы и отбрехался.

Вилла великолепна в гневе! Сказать «нет» черту, когда он включил обаяние и наметил цель — таким не могла похвастаться ни одна девушка. Она подходила Дону, несмотря на свой статус и то, что жива.

Увеличив ее, дракона и черта до прежних размеров, Марбас не спешил удаляться. Такие сцены! Такие эмоции!

Папа в ее глазах выглядел спасителем, но почему не вмешался раньше? Почему выдерживал паузу и ждал, пока Дон, Вилла и Адэр выяснят отношения? Он пребывал в тени и во время ее болезни, хотя был там, видел и слышал все.

Запах розы и миндаля, который первым почувствовал Дон, а потом уловили другие демоны. Так и корпело сказать: «Здравствуйте, ваше императорское величество! Добро пожаловать на последний акт трагедии, которую вы написали!»

Дон мысленно предупредил молчать и усилил блок. Городу не нужны новые неприятности — кто спорит. Но если бы Вилла знала все, абсолютно все, как знать, не грозили бы неприятности самому императору?

В любом случае, дождь в городе вряд ли когда пойдет.

Можно переживать по этому поводу, можно забить косяк, как Хаос, а можно найти ванну, как Аббадон, и наполнить водой, если тянуло мокнуть. Летхе нравились такие забавы, Хаосу нравились сигареты, а Марбас и Аббадон всегда поддерживали эксперименты.